Стою на пороге своей детской комнаты с двумя потрепанными чемоданами и пакетом с документами. На стенах все те же обои в мелких розочках, которые мама клеила, когда мне было двенадцать. Тогда я мечтала поскорее вырасти и уехать отсюда. А теперь вот — вернулась. В тридцать восемь лет, с разбитым сердцем и пустыми карманами.
— Танечка, ты чего стоишь? Заходи уже, — мама выглядывает из кухни, вытирая руки о застиранный фартук. — Я чай поставила, блинчиков напекла.
Хочется заплакать. От ее заботы, от запаха родного дома, от того, что жизнь так жестоко вернула меня в начальную точку. Мне тридцать восемь, а я снова дочка, которая прибежала к маме с разбитыми коленками.
— Мам, я правда не знаю, что делать, — говорю, садясь за знакомый до боли кухонный стол. — Чувствую себя полной неудачницей.
— Ну что ты такое говоришь! — мама наливает чай в мою любимую кружку с котенком. — Подумаешь, развелась. Сейчас все разводятся. А ты молодая еще, красивая. Все у тебя впереди.
Молодая... В тридцать восемь лет, когда подруги хвастаются успехами детей-студентов, а я снова живу с мамой. Когда на лице уже появились первые морщинки, а в душе — пустота размером с Байкал.
С Виталиком мы познакомились на работе, мне было двадцать четыре. Он — инженер на заводе, я — бухгалтер. Красивый, серьезный, с планами на жизнь. Говорил, что построит дом, купит машину, что у нас будет большая семья. Поженились через год. Тогда мне казалось, что я вытянула счастливый билет.
Первые годы брака были хорошими. Виталик построил дом на нашем участке — своими руками пристроил веранду, сделал баню. Я обустраивала быт, готовила, мечтала о детях. Но дети все не получались. Врачи разводили руками — вроде бы все в порядке, а беременность не наступала.
Со временем Виталик стал задерживаться на работе, мы стали меньше разговаривать. Потом начал выпивать по выходным. Не сильно, но регулярно. А я... готовила, стирала, убирала. Работала, приходила домой, готовила ужин. И так день за днем, год за годом.
Мы перестали мечтать. Я даже не помню, когда это произошло. Просто в один момент поняла, что мы живём как соседи по коммуналке — вежливые, но чужие.
— Тань, я встретил другую, — сказал он в тот дождливый октябрьский вечер. Сидел на кухне, не поднимая глаз. — Я не хотел так, но... она забеременела.
Знаете, как бывает, когда мир вдруг останавливается? Вот я стояла с половником в руках, помешивала суп, а он говорил эти слова. И я не сразу поняла их смысл. Беременна. Значит, дело было не во мне. Или не только во мне.
— Сколько ей лет? — почему-то спросила я.
— Двадцать пять.
Конечно. Молодая, цветущая, способная подарить ему то, чего не смогла я. А мне уже тридцать семь, и я чувствую себя старой.
— Я поеду к маме, — сказала я тогда, удивившись собственному спокойствию. — А ты... живи как знаешь.
Он кивнул. Даже не попытался меня удержать, не стал врать про временное помутнение рассудка. Честно — это было больнее всего.
*
Мама встретила меня без лишних вопросов. Просто обняла крепко-крепко, как в детстве, когда я приходила с двойкой или после драки с соседскими мальчишками.
— Поживем вместе, — сказала она коротко. — Мне даже веселее будет.
Но я-то знала, что ей непросто. В свои шестьдесят три она привыкла к тишине, к своему распорядку. А тут я со своими проблемами, со слезами по ночам, с невозможностью найти себе место в этой жизни.
Первую неделю я просто лежала и смотрела в потолок. Мама приносила еду, гладила по голове, не задавала глупых вопросов. А я думала — что делать дальше? Куда идти, как жить? На работе знали о разводе, коллеги сочувствовали, но что толку от этого сочувствия?
— Тетя Тома из соседнего подъезда спрашивала, как ты, — сказала мама за завтраком. — Говорит, если что — им в магазин продавец нужен.
Продавец в супермаркете. С высшим образованием, с опытом работы бухгалтером — и вот, пожалуйста, можешь торговать колбасой и молоком. Хотелось выть от несправедливости.
— Мам, я же бухгалтер. У меня опыт, знания...
— Знаю, дочка. Но сейчас главное — хоть с чего-то начать. А там видно будет.
И тут до меня дошло — она права. Я собралась сидеть на шее у мамы, которая живет на одну пенсию. Здоровая баба, а целыми днями жалею себя - надо что-то делать.
На второй неделе пошла в центр занятости. Очередь из таких же, как я — кто постарше, кто помоложе, но все с одинаково потерянными лицами. Инспектор — молодая девчонка лет двадцати пяти — смотрела на меня как на динозавра.
— Бухгалтер... опыт пятнадцать лет... — листала мое резюме. — А компьютер знаете?
— Конечно, знаю.
— А 1С восьмой версии?
Я растерялась. На прошлой работе была седьмая версия, а тут уже восьмая. Мир ушел вперед, а я и не заметила.
— Можно выучить, — сказала я неуверенно.
— Ну, посмотрим. Пока могу предложить уборщицу в школе или продавца. Выбирайте.
Я шла домой и плакала. Тихо, чтобы прохожие не видели. Неужели это всё? Неужели в тридцать восемь лет я гожусь только на то, чтобы мыть полы или продавать хлеб?
— Как дела? — спросила мама дома.
— Предлагают уборщицей в школе.
Мама помолчала, наливая чай.
— А что, работа как работа. Честная. И потом, в школе хорошо — дети, учителя. Живое общение.
Я посмотрела на нее и вдруг поняла — она не осуждает. Мама, которая всю жизнь проработала медсестрой, для которой любая честная работа — это достоинство, а не повод для стыда.
— Мам, а ты не жалеешь, что я вернулась? Честно?
Она взяла мои руки в свои — теплые, в мелких морщинках, пахнущие кремом для рук.
— Танечка, я столько лет одна жила. Тишина такая, что иногда специально телевизор включала, чтобы голоса слышать. А теперь ты дома, мы вместе чай пьем, разговариваем. Мне хорошо. А то, что случилось у вас — это не конец света. Это просто... поворот дороги.
Поворот дороги. Красиво сказано. Только я пока не понимала, куда эта дорога поворачивает.
Вечером того же дня позвонила подруга Ленка. Мы с ней когда-то вместе учились, потом жизнь развела нас в разные стороны.
— Таня, слышала, что ты развелась. Как дела?
— Да так... живу у мамы, работу ищу.
— Слушай, а ты не хочешь к нам в фитнес-клуб? Нам администратор нужен. Зарплата небольшая, но стабильная. И люди хорошие.
Фитнес-клуб? Я, которая последний раз в спортзале была в институте на физкультуре. Которая за годы брака располнела и обрюзгла...
— Лен, я же не спортсменка...
— Да какая разница! Главное — с людьми уметь общаться, а ты умеешь. Приходи завтра, познакомлю с директором.
После нашего разговора я долго не могла уснуть. Лежала и представляла себя среди стройных, подтянутых девчонок в ярких леггинсах. Смешно и страшно одновременно.
А утром проснулась с мыслью — а почему бы и нет? Что я теряю? Гордость? Так ее и без того уже нет. Страх оказаться неподходящей? Так я уже оказалась неподходящей женой, неподходящей матерью...
— Мам, я пойду на собеседование в фитнес-клуб, — сказала за завтраком.
Мама подняла брови:
— В спортзал? А ты...справишься?
— Не знаю. Но попробую.
И тут она улыбнулась первый раз за все эти недели — широко, радостно:
— Вот и правильно! Попробуй. А вдруг понравится?
Вот так, с маминого благословения и Ленкиной поддержки, началась моя новая жизнь. Хотя тогда я еще не знала, что это именно начало, а не очередное падение.
****
Фитнес-клуб "Энергия" располагался в подвале торгового центра. Спускаешься по лестнице, и сразу попадаешь в другой мир — зеркала, яркий свет, музыка, запах пота и освежителя воздуха. Девчонки в обтягивающих топах порхают между тренажерами, а я стою в своих брюках от костюма, которые мне давно стали «впритык» и чувствую себя белой вороной.
— Танька! — Ленка выскочила из-за стойки ресепшена. Подтянутая, загорелая, в ослепительно-розовом топе. За эти годы она превратилась в настоящую фитоняшку. А я... я осталась обычной провинциальной тётенькой.
— Не бойся, — шепнула она, обнимая меня. — Олег хороший, не кусается. Главное — покажи, что готова работать.
Олег оказался мужчиной лет сорока, с идеальным прессом и белозубой улыбкой. Смотрел на меня оценивающе, но не высокомерно.
— Опыт работы с клиентами есть? — спросил он, листая мою анкету.
— Я пятнадцать лет бухгалтером работала...
— Это не то. Здесь нужно людей мотивировать, воодушевлять. Клиенты приходят не только спортом заниматься — им общения не хватает, поддержки. Сможешь?
Честно? Не знала. После развода я сама нуждалась в поддержке, а тут просят других поддерживать.
— Попробую, — сказала я.
— Хорошо. Пробный период — месяц. График — шесть дней в неделю, с восьми утра до восьми вечера. Потом будете с Леной по сменам меняться. Зарплата двадцать тысяч плюс проценты с продаж абонементов. Подходит?
Двадцать тысяч. Раньше я зарабатывала почти пятьдесят, но сейчас и двадцать казались спасением.
— Подходит.
— Тогда завтра к восьми. Лена введёт в курс дела.
Домой я летела как на крыльях. Работа! Пусть не та, о которой мечтала, но тоже интересная и нужная.
— Ну как? — мама уже ждала с чаем и пирожками.
— Взяли! Завтра выхожу.
— Ой, Танечка, как хорошо! А что делать-то будешь?
— Клиентов встречать, абонементы продавать, консультировать.
Мама кивнула, хотя я видела — не очень понимает, что такое фитнес-клуб. В ее представлении спорт — это утренняя зарядка под телевизор или лыжи зимой.
Первый рабочий день запомнился как страшный сон. Компьютерная программа, абонементы разных видов, расписание тренировок, личные карточки клиентов — голова шла кругом. А тут еще клиенты с вопросами:
— Девушка, а какой тренажер лучше для похудения ног?
— А если у меня больная спина?
— А сколько раз в неделю лучше заниматься? А во сколько часов меньше всего народу?
Я честно говорила: "Не знаю, спросите у тренера", и чувствовала себя полным лузером.
— Тань, не переживай, — успокаивала Ленка. — Через неделю освоишься. Главное — улыбайся и будь доброжелательной. Людям это важнее знаний.
И правда, постепенно стало легче. Запомнила основные виды абонементов, выучила имена постоянных клиентов. А еще поняла — Олег был прав. Люди действительно шли сюда не только за спортом.
Вот Галина Петровна, пенсионерка. Приходит каждый день к десяти, ходит на беговой дорожке полчаса, а потом еще час болтает с другими "спортсменками" в холле. Дома у нее только кот, дети в Москве живут.
— Танечка, а ты как — замуж-то собираешься? — спросила она как-то. — Молодая еще, красивая.
— Да что вы, Галина Петровна, мне уже тридцать восемь.
— Подумаешь! Моя соседка в сорок пять второй раз замуж вышла. И счастлива как девчонка.
Или Марина, мама двоих детей. Приходит вечером, когда муж с работы возвращается. Тренируется как одержимая, а потом рассказывает:
— Знаешь, Тань, я дома только мамой себя чувствую. А здесь — снова женщиной. Хочется красивой быть, подтянутой.
Я её понимала. Сама потихоньку начала заниматься — после работы, когда клиентов уже не было. Сначала просто из любопытства попробовала беговую дорожку. Пробежала пять минут и задохнулась. Ноги дрожали, сердце колотилось.
— Ты чего мучаешься? — подошел Андрей, один из тренеров. Парень лет тридцати, спокойный, без понтов. — Давай покажу, как правильно.
— Да я же не клиентка...
— И что? Мы все здесь занимаемся. Хочешь быть в теме — нужно самой попробовать.
И он показал. Как дышать, в каком темпе бегать, как не убить себя в первый же день. Потом научил основным упражнениям. Я боялась выглядеть нелепо, но Андрей был терпеливым и тактичным.
— У тебя хорошие данные, — сказал он через неделю. — Просто запущенные. Месяц-другой регулярных тренировок, и не узнаешь себя.
Не знаю, поверила я ему или нет, но заниматься продолжила. Каждый день по часу после работы. Сначала это была пытка — все болело, хотелось бросить. Но потом... потом стало нравиться.
Нравилось ощущение мышц, которые работают. Нравилось, что тело слушается. Нравилось смотреть на себя в зеркало и видеть не унылую разведёнку, а женщину, которая делает что-то для себя.
А ещё, изменились отношения с мамой. Раньше я приходила домой усталая и раздраженная, мы смотрели сериалы и жаловались друг другу на свою неудавшуюся жизнь. Теперь у меня появились истории.
— Мам, представляешь, сегодня одна клиентка рассказала... — и я делилась забавными случаями, курьёзами, человеческими историями.
Мама слушала с интересом, смеялась, задавала вопросы. Мы стали больше говорить, и не только о проблемах.
— Танечка, а ты знаешь, ты изменилась, — сказала она как-то вечером. — Живее стала, что ли. Глаза прям горят.
Я посмотрела на себя в зеркало. Действительно, что-то изменилось. Осанка выпрямилась, щеки порозовели от тренировок. И главное — исчезло то безнадежное выражение лица, которое появилось после развода.
*
Продолжение истории здесь "После развода я вернулась к маме в 38 лет"
🖤Спасибо всем, кто поддерживает канал лайком и подпиской🖤