«Ну и слониха», - громко прошептала тетушка, наклонившись ко мне и показывая глазами на удаляющуюся официантку.
Официантка замерла на секунду, потом грустно ссутулившись направилась в сторону кухни.
- Она слышала, - тихо сказала я.
- Да? – равнодушно удивилась Жужа.
Жужа, надо ж так себя обозвать на старости лет. Благородную Евгению превратила в собачью кличку. Она поправила розовый кружевной воротничок, заискивающе заглянув мне в глаза спросила:
- Ты ведь угостишь меня? Сама знаешь про пенсии наши нищенские.
Я кивнула, прикидывая, сколько она получила, продав четырехкомнатную квартиру в центре, ловко охмурив деда перед смертью. Уж не знаю, что она ему наговорила и пообещала, но в последнем завещании он указал только ее.
Быстро сосчитав в уме, сколько будет стоить ужин, я еще больше погрустнела.
- Мне очередной отказ из издательства пришел, - буркнула я.
Тетя, огорченно затрясла головой в парике а-ля Барби. Но через пару секунд вся подобралась и энергично спросила:
- Во сколько издательств ты отправила рукопись?
- В десять.
- Тю! Прежде чем начать по-настоящему расстраиваться отправь еще в 30, и вот когда тебе везде откажут… А везде тебе не откажут! – она постучала в такт своим словам блестящим клатчем по столу, став похожей на Хрущева с его ботинком. Мне стало смешно.
– Закажи шампанского! – велела она.
- В честь чего?
- Бестолковая какая. В честь отказов! Ты думаешь, что праздновать можно только успех? Успех празднует каждый дурак. А мы будем праздновать неудачи, после которых не растекаемся в слезах и соплях по полу, а идем дальше. И ты пойдешь дальше. Поняла? Я всегда знала, что буду теткой второй Джоан Роулинг. Сколько раз-то ей отказали?
Я улыбнулась.
- Слониху позови, - наклонилась ко мне тетушка. – И пусть три бокала принесет.
Я покрутила головой, официантки не было в зале.
- С шампанским придется подождать, - сказала я.
- Угу – промычала Жужа.
Она с таким удовольствием ела свой стейк, что у меня тоже наконец-то спустя неделю грусти и страданий по поводу своей бездарности, проснулся аппетит.
- Как Софочка? – спросила она.
- Как обычно. Тебя ненавидит.
- Ну это не новость.
Моя мать очень любила деда, а еще больше свою роль при нем – самоотверженной и покорной дочери. Я безумно любила Жужу, тетю Женечку. Дед тоже. Такой вот любовный треугольник. А Жужа любила себя и свою жизнь. В юности больше всего мне хотелось стать похожей на нее: свободной, красивой, дерзкой. С возрастом правда ее внутренняя свобода превратилась в безответственность, дерзость - в грубость, а красота… Она уверена в своей неотразимости и ладно. Такая вечно рефлексирующая рохля как я может только позавидовать.
- Ну что, неудачница моя любимая, - сказала Жужа, покончив со стейком (мне бы такие зубы). – чтобы подбодрить тебя не только морально, но и материально, придется потратить на наш банкет пенсию.
Вот в этом вся моя тетка. Сначала она говорит «нет», а потом неожиданно «да». Когда мне было 14, я страшно хотела на концерт Виктора Цоя. Она сидела на диване вместе с матерью и дедом и поддакивала, что вся эта рок-музыка и те, кто ее слушает, дебилы. А через несколько дней принесла два билета, и пошла со мной, одну бы меня не пустили. Я до сих пор не понимаю, как она смогла их достать. А когда дед заболел, она пропала. Мать до сих пор ей простить не может. А тетка мне писала и деньги присылала иногда. Мне. «Деду на лекарства найдут, - добавляла она. – А ты поди в обносках ходишь».
В зале появилась официантка. Она демонстративно не смотрела в нашу сторону. Жужа бросила вилку, она звонко упала, и официантка повернулась на звук. Жужа помахала веером из купюр, подзывая к себе.
«Сумасшедшая», - испуганно охнула я про себя, ожидая от тетушки очередной выходки и скандала.
- Лапушка, принеси нам бутылочку шампанского, три бокальчика и счет.
Расплачиваясь, Жужа поставила в нетронутый бокал несколько купюр щедрых чаевых.
Я отвезла ее на такси домой. Потом заехала к маме. Она сидела за столом над какими-то бумагами. Подняла на меня грустные глаза: «И этот адвокат сказал, что никаких шансов. Разве что попробовать Женьку сумасшедшей объявить».
Осев на краешек дивана, я уставилась на нее.
- Как думаешь, есть шанс?
Я мелко затрясла головой.
- Ну раз так, тогда прекращай с ней общаться.
Мать убеждена, что я общаюсь с теткой с умыслом. Мне кажется, что такая моя «хитрость» даже поднимает меня в ее глазах. И будто бы делает нас с ней заодно. Против Женьки и несправедливого мира.
О том, что я пишу, она не знает. О чем моя книга, тем более. Она про двух сестер. Смысл жизни одной из них ненависть к другой. Смысл жизни другой – в самой жизни.
*****
Этот мой рассказ вошел в лонг-лист писательского марафона школы CWS.
