На первый взгляд перед нами — жанровая сцена: два студента-художника работают с натуры, сосредоточенно и почти благоговейно перенося женское тело на холст. Но Лиза Юскавидж, одна из наиболее концептуально острых художниц своего поколения, в действительности предлагает зрителю не этюд, а инициацию.
Эта работа — притча о взрослении, о рождении художественного взгляда и о таинстве телесности как источнике духовного напряжения.
Созданная в 2017 году картина «Студенты-художники» выстроена по принципу триады, которую сама Юскавидж называет аналогией Святой Троицы. В этом сопоставлении слышится иронический жест, столь характерный для современной живописи, но за ним — подлинно мифопоэтическая структура: два активных деятеля и один — объект преображения. Двое пишущих — уже оформившиеся фигуры, замкнутые в своём сосредоточенном жесте. Третья — полупрозрачна, полуреальна, полунаписана.
Это тело, частично покрытое краской, метафорически находится в промежуточном состоянии между сном и явью, между анатомией и образом, между жизнью и её эстетическим осмыслением. Здесь художница отчётливо обыгрывает мотив Галатеи — мифологической фигуры, оживающей под рукой скульптора. Но у Юскавидж Галатея пробуждается не через поцелуй, а через взгляд — внимательный, почти исследовательский.
Свет, исходящий с верхней части картины, — ещё один важный элемент. Это не естественный свет дня, но скорее потусторонний, чуть приглушённый, растворённый в утреннем полумраке. Он преломляется в линиях забора, обрамляющего задний план, и создаёт ощущение, что мы находимся не столько в реальном саду, сколько в символическом пространстве — между школой и миром, между юностью и зрелостью, между невинностью и познанием.
Отдельного внимания заслуживает выбор материала: масло и уголь на льне. Эта техника порождает внутренний конфликт между завершённой живописью и лёгкой, зыбкой графикой. Уголь вносит в образ нестабильность, незавершённость, напоминает о процессе, о недосказанности.
Юскавидж не стремится к законченности — напротив, её герои существуют в состоянии формирования: тела, как и личности, только собираются в целое, только начинают приобретать очертания.
Интерпретация эротического здесь далека от вульгарности: сексуальность, к которой художница не боится обращаться, явлена как естественная часть взросления и художественного познания. Юность в «Студентах-художниках» — это не просто возраст, но эпистемологическое состояние, в котором человек впервые сталкивается с иным, с тайной, с формой, заслуживающей внимания, уважения, осмысления. Иными словами — с красотой.