В истории России начало XX века навсегда останется временем драматических перемен. Империя трещала под натиском внутренних конфликтов, внешних поражений и социальных протестов. На этом фоне идея парламента — некогда чуждая и опасная для самодержавной власти — постепенно становится реальностью. Но как именно родился российский парламентаризм? Кто стоял за ним? И действительно ли либералы, столь рьяно его отстаивавшие, преследовали благородные цели? Попробуем разобраться.
От Александра III к Николаю II: смена монарха — не смена курса?
Смерть Александра III в 1894 году открыла новую страницу в истории Российской империи. Однако его сын и наследник Николай II публично заверил подданных: курс отца на жесткое неприятие парламентских форм власти будет продолжен. Царь-миротворец, как называли Александра III, был убежден: никакой парламент в России невозможен без разрушения самодержавия.
Но фигура Николая II вызывала у либералов уже не тот страх, что его отец. Он казался менее грозным, более мягким и, возможно, открытым к диалогу. Это ощущение вкупе с усиливающимися кризисами — крестьянскими волнениями, терроризмом эсеров, поражением в Русско-японской войне — подогревало активность сторонников реформ.
Милюков: главный «парламентский мечтатель» эпохи
На передний план либерального движения выходит Павел Николаевич Милюков — историк, публицист, политик, символ русской либеральной мысли. Его идеи были глубоко европейскими: Россия, по его мнению, должна пройти тот же путь, что и просвещённые державы Запада. Он не видел в парламентаризме иноземную выдумку, а, напротив, неизбежный этап в эволюции российского государства.
В частной беседе с реформатором С.Ю. Витте Милюков даже предлагал просто перевести болгарскую или бельгийскую конституцию — и ввести её как Основной закон Российской Империи. Это заявление говорит не только о его убежденности, но и о стремлении к быстрому и радикальному реформированию страны.
Пробный шаг: Булыгинская Дума
Под давлением нарастающего социального напряжения Николай II 18 февраля 1905 года подписал рескрипт о создании комиссии по разработке Государственной Думы. Возглавил работу министр внутренних дел А.Г. Булыгин. Однако проект так называемой Булыгинской Думы оказался полумерой: планировалась только законосовещательная роль Думы, без настоящей законодательной силы. Избирательные права были сильно ограничены: исключались женщины, беднейшие крестьяне, военнослужащие и даже рабочие.
Проект вызвал бурю критики. И хотя Булыгин опирался на работы таких государственных мыслителей, как Сперанский и Лорис-Меликов, народ отреагировал массовыми протестами. В итоге — Всероссийская октябрьская стачка 1905 года, которая вынудила власть пересмотреть подход.
Октябрьский манифест — политическая революция с лазейками
17 октября 1905 года появился Манифест, изменивший политическую карту страны. Николай II пообещал гражданские свободы, создание политических партий и, главное, — учреждение настоящего парламента с законодательной властью. Но важное условие: за царём сохранялось право роспуска Думы и вето на её решения. Кроме того, формировалась двухпалатная структура — Государственная Дума и Государственный Совет. Последний должен был служить своеобразным «тормозом» на пути либеральных инициатив.
Реакция либералов была неоднозначной. Милюков лаконично заявил: «Ничто не изменилось, война продолжается». Он отлично понимал — реальная борьба за влияние лишь начинается.
Выборы и первый парламент
11 декабря 1905 года был издан указ, расширяющий круг избирателей. Теперь, например, квартиросъёмщики в городах получали избирательные права. Но система по-прежнему оставалась неравной: 1 голос помещика приравнивался к 45 голосам рабочих. Такая кривая пропорция объясняет, почему радикальные социалисты продолжали отвергать парламент, считая его «игрушкой буржуазии».
Тем не менее, в марте 1906 года состоялись выборы в первую Государственную Думу. Кадеты — Конституционно-демократическая партия под руководством Милюкова — стали крупнейшей фракцией (161 место из 448). Их лидерство было безусловным: председателем Думы стал кадет С.А. Муромцев, его заместителями — также либералы.
Популизм вместо закона
С первых дней Дума превратилась не столько в законодательный орган, сколько в арену политической борьбы. Радикальные заявления, демонстративная оппозиционность и постоянные обструкции министрам стали повседневностью. Обсуждение аграрных реформ — важнейший и сложнейший вопрос — превратилось в повод для политической атаки на правительство. В итоге, проработав всего 72 дня, Дума была распущена 8 июля 1906 года.
В ответ кадеты подготовили «Выборгское воззвание» — призыв к гражданскому неповиновению. Это был откровенный вызов императорской власти. Милюков и его соратники поплатились: их арестовали, осудили и посадили.
Либералы и Дума: реформы или борьба за власть?
Либеральная риторика звучала все громче. Но реальная работа над законами часто отходила на второй план. Дума превращалась в инструмент давления, пропаганды и борьбы за власть. Бывший кадет В.А. Маклаков в эмиграции признавался: для думских либералов царская власть была не просто оппонентом, а преградой на пути к «истинной свободе».
Именно поэтому деятельность Государственной Думы в 1906–1917 годах всё чаще сопровождалась скандалами, резолюциями против правительства, бойкотами и демаршами. Удивительно, как много в этом поведении перекликалось с деятельностью уже советских «либералов» конца 1980-х годов — Межрегиональной депутатской группы под руководством Сахарова, Ельцина и Афанасьева.
История повторяется?
Историческая аналогия с эпохой Перестройки почти буквальна. На рубеже 1980-х и 1990-х годов вновь наблюдается бурная парламентская деятельность, риторика «свободы», «перестройки», «нового мышления». Советские телезрители, следившие за съездами народных депутатов, видели те же яркие речи, демагогию, манипуляции и — как результат — постепенный захват рычагов власти либеральной элитой.
И в 1906–1917 гг., и в 1989–1991 гг. либеральные движения, как правило, не предлагали взвешенных программ развития, а стремились к максимальному ослаблению действующей власти. И в том, и в другом случае — это заканчивалось крушением прежнего государства, глубоким экономическим кризисом, усилением сепаратизма и стремительным падением общественной поддержки самих либералов.
Вместо вывода
Путь российского парламентаризма начинался не с консенсуса, а с конфликта. Дума стала ареной не законодателей, а идеологов. Либералы, ведомые мечтой о свободной Европе, часто игнорировали особенности и сложность российской реальности. Их борьба за власть, прикрытая лозунгами о правах и представительствах, в итоге обернулась катастрофами — сначала для Империи, потом для СССР.
История российской Думы — это не только история института. Это история столкновения идеалов и реалий, эмоций и прагматизма, а в итоге — урок о цене перемен, которые приходят слишком резко и без чёткой опоры на традиции и опыт.