— Серёж, ну хватит уже носиться с этой рухлядью! — Марина в очередной раз косится на потёртую гитару, которая стоит в углу балкона. — Струны поржавели, гриф треснул... Выброси наконец!
— Какая рухлядь? — Сергей тут же встаёт в оборону, даже кружку с чаем на стол ставит резче обычного. — Это же дедова гитара!
— Дедова-недедова... — жена машет рукой. — Ты на ней хоть раз играл за все годы?
— Не умею я играть, ты же знаешь...
— Вот именно! Зачем тогда место занимает? Давай лучше цветы поставим, или...
— Не дам! — Сергей неожиданно твёрдо перебивает. — Слышишь? Не дам.
Марина удивлённо поднимает брови — муж редко так категорично говорит. Обычно уступает во всём.
— Серёж, ну что с тобой? Это же просто старая гитара...
— Не просто, — он подходит к инструменту, осторожно берёт в руки. — Дед на ней полжизни играл. После войны купил на первую зарплату.
— И что? Музей что ли устроить?
Сергей молчит, перебирает ослабшие струны. Звук получается глухой, дребезжащий.
— Знаешь что, — вдруг говорит он. — А давай её починим.
— Мы? — Марина чуть не подавилась чаем. — Серёж, ты с ума сошёл? Мы же ничего не понимаем в музыке!
— Ну и что? Попробуем. В мастерскую отнесём, струны поменяем...
— А зачем? Играть-то всё равно не будешь!
Сергей садится рядом, гитару кладёт на колени:
— Маришь, а помнишь, как дед рассказывал? Во дворе сидел вечерами, играл... Все соседи слушали.
— Помню, — голос у жены становится мягче. — Он хорошо играл.
— А я даже не попробовал никогда. Всё некогда было, то работа, то дела...
— Так попробуй сейчас!
— На чём? Она же расстроенная совсем.
И правда — гитара в плачевном состоянии. Лак облез, дека потрескалась, струны висят как спагетти.
— Ладно, — Марина вздыхает. — Попробуем починить. Но с условием!
— С каким?
— Если отремонтируем — ты учиться будешь. По крайней мере, пару песен освоишь.
— Договорились!
На следующий день они идут в музыкальную мастерскую. Мастер — дедок лет семидесяти — осматривает инструмент со знанием дела:
— Хорошая гитара, — кивает одобрительно. — Видно, любили её когда-то. "Урал" классический, ещё советских времён.
— А можно починить? — спрашивает Сергей.
— Можно. Трещину заклеим, струны поменяем, колки подтянем... Дня через три приходите.
— А сколько это будет стоить?
— Да что вы... — мастер машет рукой. — Для такой красотки денег не жалко. Тысячи три, не больше.
Марина хмурится — деньги не лишние. Но Сергей уже кивает:
— Договорились!
Ждут три дня как три года. Сергей то и дело спрашивает:
— Как думаешь, хорошо починят?
— Не знаю, — отвечает Марина. — Но ты свою часть договора помнишь?
— Помню, помню... Учиться буду.
Когда приходят забирать, глазам не верят. Гитара как новенькая — лак блестит, струны ровные, звучит чисто.
— Красота! — восхищается мастер, берет пару аккордов. — Голос хороший, звонкий. Будете довольны.
Дома Сергей крутит гитару в руках, не знает, с чего начать:
— Слушай, а как вообще на этой штуке играют?
— Серёж! — смеётся жена. — Ты же обещал учиться!
— Обещал... А где учиться-то?
— В интернете посмотри, там всё есть.
И правда — в интернете уроков полно. Сергей садится с гитарой и телефоном, начинает изучать первые аккорды. Пальцы не слушаются, струны дребезжат, но он упорно повторяет движения с экрана.
— Ам, дэ-эм, соль... — бормочет под нос. — Блин, как же это сложно!
Марина проходит мимо, улыбается:
— Как дела?
— Пальцы болят, — жалуется муж. — И звуки какие-то кривые получаются.
— Зато стараешься. Дед бы гордился.
Проходит неделя. Сергей каждый вечер сидит с гитарой, методично отрабатывает аккорды. Звучит пока не очень, но прогресс есть.
— Маришь, — говорит он однажды. — А давай к соседке зайдём, к тёте Кате. Она же деда помнит.
— Зачем?
— Расскажет что-нибудь... про то, как он играл.
Екатерина Петровна живёт этажом выше, лет восьмидесяти, но бодрая ещё.
— Ой, Серёженька! — радуется, увидев их. — Гитару принёс? Дай-ка посмотрю...
Берёт инструмент, осматривает:
— Точно Григорьева! Как он на ней играл... Заслушаешься было.
— А что играл? — интересуется Сергей.
— Да всё подряд: военные песни, романсы... "Катюшу" особенно любил. И "Тёмную ночь". У него голос был хороший, баритон.
— А вы помните, как он аккорды брал?
Тётя Катя смеётся:
— Милый, я же не музыкант! Но помню, как пальцы ставил... Вот так, кажется...
Она неуверенно показывает, как дед держал гриф.
— А ещё он говорил, — продолжает, — что музыка — это не техника. Это душа. Можешь играть без ошибок, а душа не почувствует. А можешь и с ошибками, но от сердца — и все плакать будут.
Дома Сергей пробует играть "Катюшу". Пока получается коряво, но мелодию угадать можно.
— Слушай, — говорит Марине, — а может, ещё кого-то найдём, кто деда помнит?
— А зачем?
— Хочется узнать... какой он был. Я ведь маленький был, когда он умер, почти не помню.
Марина задумывается:
— А давай тёте Свете позвоним, твоей двоюродной сестре. Она постарше, может, что расскажет.
Света живёт в другом городе, но по телефону охотно делится воспоминаниями:
— Дядя Гриша? Конечно помню! Он же на всех семейных праздниках играл. И такой добрый был... Всегда нас, детей, песням учил.
— А каким песням?
— "Пусть всегда будет солнце", "Жили у бабуси"... И ещё одну красивую, но я название забыла. Про то, как солдат домой возвращается.
Сергей старательно записывает названия. Вечером ищет в интернете аккорды, пытается играть.
Месяц спустя у него уже получается исполнить несколько простых песен. Не идеально, но узнаваемо.
— Маришь, — говорит он как-то вечером. — А что если устроим концерт?
— Какой концерт? — удивляется жена.
— Ну... пригласим тётю Катю, соседей... Сыграю дедовы песни.
— Серёж, ты же только учишься...
— Ну и что? Дед тоже когда-то только учился. А потом играл для людей.
Марина смотрит на мужа — в глазах у него такой энтузиазм, что отказать невозможно:
— Ладно. Попробуем.
В субботу вечером в их квартиру приходят соседи: тётя Катя, Петрович с третьего этажа, молодая пара из соседнего подъезда. Сергей волнуется, руки дрожат.
— Не переживай, — шепчет Марина. — Главное — от души.
Он садится посреди комнаты, берёт гитару:
— Я... я хочу сыграть песни, которые любил мой дед. Может, получится не очень, но...
— Давай, Серёжа! — подбадривает тётя Катя. — Не стесняйся!
Первая песня — "Катюша". Голос дрожит, аккорды не все чистые, но атмосфера особенная. Слушатели подпевают, кто-то даже прослезился.
Потом "Тёмная ночь", "Пусть всегда будет солнце"...
— Как здорово! — говорит соседка после концерта. — Прямо как в старые времена, во дворе.
— А давайте теперь каждую субботу собираться? — предлагает Петрович. — Сергей будет играть, а мы — слушать и петь.
И правда — с тех пор каждую субботу в их квартире музыкальные вечера. Сергей играет всё лучше, репертуар расширяется. Приходят новые слушатели, кто-то приносит свои инструменты.
— Знаешь, — говорит Марина как-то поздно вечером, когда последний гость ушёл, — а хорошо, что мы гитару починили.
— Ещё как хорошо! — соглашается Сергей, бережно укладывает инструмент в чехол. — И главное — дед был бы доволен. Его гитара снова людей радует.
— А ты не жалеешь, что поздно начал учиться?
Сергей задумывается:
— Знаешь, наверное, всё вовремя случилось. Раньше бы не понял, что это нужно не мне одному. Музыка — она ведь для того, чтобы делиться.
Марина кивает, смотрит на гитару:
— А я думала — рухлядь старая. А оказалось — целый мир открыла.
— Не рухлядь, — ласково поправляет муж. — Это память, Маришь. И традиция. Которую мы продолжили.