— Хватит тратить мои деньги на этого балбеса! — голос Михаила гремел над рядами с консервами, заставляя покупателей оборачиваться. — Три тысячи рублей за колбасу! Для кого? Для тридцатилетнего сыночка, который даже носки себе постирать не может!
Галина сжала в руках ручку тележки так крепко, что костяшки побелели. Голова её была опущена, седые пряди выбились из-под платка.
— Миша, тише… люди смотрят, — прошептала она.
— А мне плевать на людей! — рявкнул он, размахивая руками. — Мне плевать на всех! Я вкалываю как проклятый, а ты…
В очереди к кассе воцарилась звенящая тишина. Даже дети перестали капризничать.
***
А началось всё два часа назад, когда Михаил проснулся с тяжёлой головой после ночной смены. Пятьдесят четыре года на заводе железобетонных изделий оставили свой отпечаток — спина ныла, руки дрожали от усталости, а в висках стучало от постоянного шума машин.
Двадцать восемь лет брака… — думал он, натягивая мятую рубашку. Двадцать восемь лет одного и того же: работа, дом, магазин, снова работа…
Галина, как всегда, хлопотала на кухне беззвучно — за годы совместной жизни она научилась не шуметь, когда муж не в духе. Её руки, красные от домашней работы, методично резали хлеб для завтрака.
— В магазин нужно сходить, — сказала она осторожно, не поднимая глаз. — Продуктов нет совсем.
Он только буркнул что-то в ответ, уткнувшись в телефон. Новости одна мрачнее другой — цены растут, на заводе поговаривают о сокращениях. Дети выросли и разлетелись по своим гнёздам, но до сих пор тянут из родителей последние соки.
Лёша — тридцать лет, а всё просит денег на еду. Лена — двадцать семь, замужем, но каждую неделю звонит: “Папа, можешь занять до зарплаты?” И Галка, конечно, не отказывает. Святая женщина! А я что — не человек? У меня спина болит, руки трясутся, а она…
В “Магните” было душно и многолюдно. Суббота — день семейных закупок. Галина методично складывала в тележку молоко, хлеб, крупы, а Михаил ходил рядом и хмурился на ценники.
Раньше на эти деньги неделю кормились…
И тут она потянулась за дорогой колбасой…
***
— Может, возьмём подешевле? — предложил он, стараясь говорить спокойно.
— Это для Лёшкиных бутербродов, — ответила Галина тихо. — Он же сказал, что дешёвую не ест.
Не ест! — в голове у Михаила что-то щёлкнуло. Принц, блин, нашёлся! Программист чёртов! Зарабатывает в три раза больше отца, а колбасу просит покупать родителей!
— А с какой стати мы должны его кормить? — процедил он сквозь зубы. — Взрослый мужик!
Галина не ответила, просто положила колбасу в тележку. И это… это его просто взбесило. Всю жизнь так! Молчит, терпит, делает вид, что всё нормально. А он пашет как каторжный, спину рвёт на этом проклятом заводе!
Для чего? Для кого?
У кассы очередь растянулась на полмагазина. Впереди молодая мать с двумя детьми — мальчишка лет семи и девочка помладше. Дети ныли, требовали то шоколадку, то игрушку. Кассирша, молоденькая, работала медленно, постоянно что-то уточняла.
И тут такая же история — избалованные детишки, мамаша потакает…
Михаил чувствовал, как в нём закипает злость. Не на кассиршу, не на детей — на всю эту жизнь. На то, что работаешь как вол, а денег всё равно не хватает. На то, что дети выросли эгоистами. На то, что жена…
— Галя, ты видишь, что творится? — не выдержал он. — Мы тратим последние деньги, а ты всё колбасу своему драгоценному сынку покупаешь!
Жена вздрогнула. Люди начали оборачиваться.
— Сколько лет я должен ещё всех содержать?! — голос его становился всё громче.
— Миша, прошу тебя… — Галина была бледная как мел.
— Не “Миша” мне! Я устал! Устал работать на всех вас!
Очередь замерла. Кассирша перестала пробивать товары, боясь пошевелиться. Молодая мама инстинктивно прижала к себе детей.
***
— Всю жизнь вкалываю! Всю жизнь! — Михаил размахивал руками, не замечая, как все на него смотрят. — А для чего? Чтобы кормить взрослых балбесов? Чтобы ты тратила мои деньги на…
— Дядя, — вдруг подал голос мальчик, стоявший с мамой впереди.
Михаил замер на полуслове.
Ребёнок обернулся и посмотрел на него серьёзными, внимательными глазами. Без страха, без осуждения — просто с искренним недоумением.
— Дядя, а зачем вы на тётю кричите? — спросил мальчик тихо. — Ей же больно.
Ей же больно…
Эти слова ударили Михаила как обухом по голове. Он посмотрел на Галину — она стояла, опустив голову, её плечи мелко дрожали. В руках она всё так же сжимала ручку тележки.
— Моя мама говорит, — продолжал мальчик, — что на жён кричать нельзя. Потому что они и так много работают.
И так много работают…
Михаил словно впервые увидел свою жену. Не домохозяйку, которая “ничего не делает”, а человека. Человека, который встаёт в шесть утра, готовит завтрак, стирает, убирает, работает санитаркой в больнице на полставки, а вечером ещё готовит ужин и гладит его рубашки. Каждый день.
Господи… что я наделал?
Очередь двигалась в абсолютной тишине. Только слышалось тихое пиканье кассового аппарата да шуршание пакетов. Михаил чувствовал на себе взгляды людей — не злые, а… жалостливые. Они жалели не Галину. Они жалели его самого.
Молодая мама взяла сына за руку:
— Димка, не смотри так, — шепнула она.
— А что, мам? — мальчик не отводил глаз от Михаила. — Дядя плохой?
— Нет, сынок. Дядя просто… устал.
Устал… Да, он устал. Но не от работы. Устал от себя. От того, что разучился любить. От того, что превратился в злого, крикливого старика.
Когда подошла их очередь, Галина молча выложила продукты на ленту. Михаил хотел что-то сказать, извиниться, объяснить, но слова застряли в горле.
Что объяснять? Что я идиот? Что за двадцать восемь лет так и не понял, какое сокровище живёт рядом со мной?
Кассирша пробивала товары, не поднимая глаз. Атмосфера была такая напряжённая, что казалось — воздух можно резать ножом.
— С вас 4 тысячи семьсот, — пробормотала девушка.
Михаил достал деньги дрожащими руками. Мальчик всё ещё смотрел на него, и в его взгляде была такая детская мудрость, что хотелось провалиться сквозь землю.
***
Дорога домой прошла в полном молчании. Галина несла пакеты, Михаил шёл рядом, не зная, как начать разговор. Слова мальчика звучали в голове как набат: «Ей же больно».
Конечно, больно. А я даже не замечал.
Дома они разбирали покупки всё в том же тягостном молчании. Галина убирала продукты в холодильник с той же тихой методичностью, что и всегда. Но теперь Михаил видел в этом не равнодушие, а усталость. Такую же, как у него самого.
— Гал, — позвал он тихо.
Она не обернулась, продолжая раскладывать крупы в шкафчик.
— Галя, прости меня, — повторил он.
Жена остановилась, но не повернулась к нему.
— За что тебя прощать, Миша? — голос её звучал ровно, без злости. — За то, что ты сказал правду? Лёша действительно взрослый. И я его действительно балую.
— Не за это.
— А за что?
— Я не должен был кричать.
Михаил не знал, что ответить. За что он кричал? За то, что жизнь не сложилась так, как мечталось в юности? За то, что устал и не видит просвета?
За то, что дети выросли чужими людьми? За то, что любовь куда-то испарилась среди бытовых проблем и усталости?
— Я устал, — честно признался он.
Галина наконец обернулась. В её глазах не было ни обиды, ни злости — только бесконечная, глубокая усталость.
— Я знаю, — сказала она спокойно. — Ты кричал, потому что разучился, со мной по-человечески разговаривать.
Эта фраза ранила больше любых упрёков.
***
Вечером Михаил сидел у окна и смотрел на двор, где играли дети. Те же самые дети, что и тридцать лет назад — только лица другие. А вопросы всё те же: как жить? как любить? как не потерять самое дорогое?
Галина смотрела телевизор, он читал новости в телефоне. Рядом, но каждый в своём мире. И вдруг Михаил понял: мальчик из магазина оказался мудрее его, пятидесятичетырёхлетнего мужика. Потому что понимал простую истину — близким людям нельзя причинять боль. Даже если тебе самому больно.
«Ей же больно» — эти слова будут преследовать его всегда.
Он посмотрел на жену. Она постарела… Когда это случилось? Когда седые волосы заменили каштановые? Когда руки покрылись пигментными пятнами? Когда в глазах поселилась эта усталость?
А главное — когда я перестал это замечать?
Михаил хотел подойти к ней, обнять, сказать что-то важное. Но не знал что. Слова разучились приходить, когда они нужны. Остались только крик и молчание.
А между ними — пропасть.
🦋Напишите, что думаете об этой ситуации? Обязательно подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки. Этим вы пополните свою копилку, добрых дел. Так как, я вам за это буду очень благодарна.😊🫶🏻👋