Я стояла с пакетом её лекарств в руках. Восемь тысяч рублей. Только что из аптеки. А она… она продала квартиру за восемь миллионов и отдала всё тому, кто звонит ей раз в полгода.
Сижу сейчас в нашей съёмной студии. Дети спят на раскладном диване. Муж на работе до утра — подрабатывает грузчиком, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
А я… я просто не понимаю, как так получилось.
Пять лет. Пять лет мы с мужем тащили на себе его мать. Покупали лекарства, продукты, оплачивали коммунальные. Пять лет она повторяла одно и то же: «Квартира ваша будет. Я же не вечная. Вы обо мне заботитесь».
И вот… Всё рухнуло за один день.
Я сижу и пытаюсь понять — когда я стала такой наивной? Когда поверила, что справедливость существует? Что если отдаёшь — получишь взамен?
Дура. Полная дура.
***
Всё началось шесть лет назад, когда мы поженились с Сашей. Его мать сразу дала понять — я не та невестка, которую она хотела. Слишком простая. Не из их круга.
— У Игоря жена — врач, — постоянно напоминала она. — А ты… продавец.
Игорь — это её сын от первого брака. Живёт в Германии уже десять лет. Звонит на Новый год и день рождения. Всё.
А мы… мы жили рядом. В съёмной квартире, потому что на свою не хватало. Саша работал на двух работах, я тоже. Но Москва — она дорогая. Очень дорогая.
Свекровь жила одна в двушке в центре. Доставшейся ей от родителей. Часто болела, постоянно жаловалась на одиночество.
— Приходите чаще, — просила она. — Я же одна совсем.
И мы приходили. Каждые выходные. Я убирала, готовила, покупала лекарства. Саша чинил что-то по дому.
— Квартира всё равно ваша будет, — говорила она тогда. — Игорь там, в Европе. Ему наша Россия не нужна. А вы… вы мои настоящие дети.
Настоящие дети…
***
Первый звоночек прозвенел год назад. Свекровь стала часто упоминать Игоря.
— Он звонил вчера. Спрашивал про квартиру, — сказала она как-то.
— Зачем ему спрашивать? — удивился Саша. — Он же там живёт.
— Ну… интересуется. Сын всё-таки.
Потом она начала говорить, что Игорь хочет приехать. Что у него проблемы с бизнесом. Что ему нужна поддержка.
— Мама, — сказал тогда Саша, — ты же сама говорила, что квартира наша будет. Мы столько в неё вложили…
— Конечно ваша! — замахала руками свекровь. — Я что, забыла? Просто Игорь… он мой старший сын. Надо его поддержать.
Я тогда промолчала. Подумала — ну поддержит и поддержит. Деньгами какими-то. При чём тут квартира?
Но что-то внутри уже сжалось. Какое-то предчувствие…
А потом начались «случайные» разговоры про то, что недвижимость сейчас дорого стоит. Что можно хорошо продать. Что деньги — это свобода.
— Я не собираюсь продавать! — говорила она. — Просто так, размышляю вслух.
Размышляю вслух…
***
Последние полгода стали адом. Свекровь звонила каждый день. То лекарства нужны, то продукты, то просто поговорить.
— Лена, приезжай. Мне плохо, — и мы мчались через всю Москву.
Приезжали — а она сидит и рассказывает, как Игорь успешен. Как у него дела идут. Как он скучает по Родине.
— Он хочет вернуться, — говорила она мечтательно. — Представляете? Мой мальчик вернётся домой.
Мой мальчик. Которому сорок лет.
А мы… мы тратили последние деньги на её капризы. Дети просили новые кроссовки — нет денег. Сами ходили в старой одежде. Всё — свекрови.
— Мама, может, Игорь поможет с лекарствами? — осторожно предложила я как-то.
— Что ты! — возмутилась она. — У него там свои расходы. Он не может.
Не может. А мы можем.
Потом она стала странно себя вести. Закрывала телефон, когда мы приходили. Пряталась в комнате. Говорила, что устала, хочет побыть одна.
— Что с ней? — спрашивал Саша.
— Не знаю, — отвечала я. Но внутри уже всё кричало.
А две недели назад она вдруг сказала:
— Не приходите пока. Я… у меня гости будут.
Гости. В первый раз за пять лет.
И я поняла. Поняла, что нас кинули.
***
А потом был тот день. Я пришла с лекарствами. Обычными лекарствами за восемь тысяч.
И она сказала эти слова:
— Лена, я продала квартиру. Деньги отдала Игорю.
Восемь миллионов рублей. Наша жизнь. Наше будущее. Будущее наших детей.
— КАК?! — закричала я. — КАК ТЫ МОГЛА?!
— Тише, — поморщилась она. — Соседи услышат.
— МНЕ ПЛЕВАТЬ НА СОСЕДЕЙ! ПЯТЬ ЛЕТ! ПЯТЬ ЛЕТ МЫ НА ТЕБЯ ТРАТИЛИСЬ!
— Никто вас не заставлял, — холодно ответила она. — Я не просила.
Не просила… А как же «приезжайте чаще»? А как же «вы мои настоящие дети»? А как же «квартира ваша будет»?
— Игорь мой старший сын, — продолжала она спокойно. — По закону ему положена большая доля. Я просто отдала ему то, что его.
ЕГО?! Который десять лет даже не приезжал?!
Я ушла. Просто развернулась и ушла. Больше не могла слышать эту ложь.
***
Саша сначала не поверил. Потом рыдал. Потом злился. Потом опять рыдал.
— Как она могла? — повторял он. — Как она могла так с нами?
А я… я уже ничего не чувствовала. Пустота. Полная пустота.
Мы подсчитали. За пять лет потратили на неё больше миллиона рублей. Лекарства, продукты, коммунальные, ремонт… Миллион рублей из наших скромных зарплат.
А она отдала восемь миллионов тому, кто звонит раз в полгода.
Игорь, кстати, даже не поблагодарил. Свекровь сама проговорилась — он сказал «спасибо» и всё. Даже не спросил, как мы.
Конечно, не спросил. Зачем ему интересоваться лохами?
Теперь мы снова ищем квартиру. Цены выросли. То, что мы могли снять год назад, теперь не по карману.
Дети спрашивают, почему мы больше не ходим к бабушке. Что им сказать? Что бабушка нас кинула? Что справедливости не существует?
А свекровь… она звонила вчера. Жаловалась, что одиноко. Что нужны лекарства.
Я сбросила вызов.
***
Знаете, что самое страшное? Не то, что нас обманули. Не то, что потеряли деньги.
Самое страшное — что я поверила. Поверила, что если делаешь добро, то получишь добро взамен. Что семья — это святое. Что кровь не вода.
Но кровь может быть очень холодной.
Теперь я знаю — никому нельзя верить на слово. Даже самым близким. Особенно самым близким.
И ещё я знаю — больше никогда не буду жертвовать своими детьми ради чужих обещаний. Пусть даже эти обещания дают родственники.
Урок выучен. Дорого, но выучен.