— С юбилеем, мамочка! — Марина крепко обняла мать, вручая букет белых хризантем. — Поздравляю с шестидесятилетием!
— Спасибо, доченька! — Елена Сергеевна расцвела от улыбки. — Проходи, все уже собрались. Соня вчера приехала, помогает на кухне.
Марина удивленно подняла брови. Софья никогда не торопилась на семейные праздники, предпочитая являться к самому застолью. Что-то изменилось в младшей сестре? Или просто наконец повзрослела в свои тридцать два?
В гостиной уже сидела вся родня: дядя Игорь с тетей Ниной, двоюродные братья и, конечно, бабушка Клавдия Ивановна. Она первой заметила Марину и приветливо помахала рукой.
— Маринка, иди сюда! Давно не виделись, — позвала бабушка. — Как дела на работе? Слышала, тебя повысили?
— Да, теперь я заместитель начальника отдела, — с гордостью ответила Марина, усаживаясь рядом с бабушкой.
— Молодец! А Сонечка все на прежнем месте работает?
— Кажется, да. Мы редко общаемся, — призналась Марина, и в голосе прозвучала едва заметная горечь.
Клавдия Ивановна внимательно посмотрела на внучку. За свои восемьдесят пять лет она многое повидала и научилась читать между строк. Отношения между сестрами всегда были напряженными, и виной тому — их мать.
— Ну что, садимся за стол! — объявил Владимир Петрович, отец семейства. — Сегодня особенный день!
За столом Марина оказалась напротив сестры. Софья выглядела нервной, постоянно поправляла волосы и избегала зрительного контакта. Неужели что-то случилось на работе? Или снова проблемы с мужчинами?
— Дорогие мои, — начала Елена Сергеевна, поднимая бокал, — спасибо, что собрались отметить мой день рождения. Для меня это очень важно, потому что у нас с папой есть особенная новость.
Марина насторожилась. Что-то в тоне матери показалось ей тревожным.
— Мы решили перебраться на дачу насовсем. Городская суета нам надоела, хочется тишины и покоя, — продолжила именинница, но голос у нее дрогнул.
— Это замечательно! — воскликнула тетя Нина. — На даче действительно лучше для здоровья.
— Да-да, — согласилась Елена Сергеевна, снова странно взглянув на дочерей. — А квартиру мы решили оставить Соне. Все документы уже оформлены.
Повисла мертвая тишина. Марина почувствовала, как кровь отливает от лица. Софья еще больше съежилась в кресле, не поднимая глаз.
— То есть как... оставить? — тихо спросила Марина, хотя прекрасно все поняла.
— Ну, переписали на нее дарственную, — неуверенно проговорил Владимир Петрович. — Соне нужнее. У тебя есть своя квартира, муж...
— А у меня что, нет права на наследство? — Марина старалась говорить спокойно, но руки предательски дрожали. — Я тоже ваша дочь.
— Маринка, не устраивай сцен, — строго сказала мать. — Ты и так живешь хорошо. А Соня после развода осталась ни с чем. Ей нужна поддержка.
Бабушка Клавдия Ивановна внимательно наблюдала за происходящим. Ее старое сердце болело за старшую внучку. Всю жизнь Марина была тенью — сначала нянькой для сестры, потом "самостоятельной", которой ничего не нужно. И вот результат такого "воспитания".
— Прекрасно, — холодно произнесла Марина, вставая из-за стола. — Тогда мне здесь делать нечего. Поздравляю с юбилеем и желаю счастья с любимой дочерью.
— Марина, куда ты? Не уходи! — воскликнула бабушка, но внучка уже направилась к выходу.
— Останься, — тихо попросила Софья, впервые подняв глаза. — Пожалуйста.
— Зачем? — горько усмехнулась Марина. — Чтобы дальше наблюдать, как вас всех это устраивает?
Она ушла, хлопнув дверью. День рождения продолжился, но атмосфера была испорчена. Гости постепенно разошлись, бросая неловкие взгляды на хозяев.
Месяцы прошли в холодном молчании. Марина не звонила родителям, они — ей. Только бабушка Клавдия Ивановна изредка интересовалась, как дела у внучки.
И вот однажды утром в дверь Марины постучали. На пороге стояли растерянные родители с чемоданами.
— Что случилось? — удивилась Марина, не приглашая их войти.
— На даче произошел пожар, — виновато проговорил отец. — Дом сильно пострадал, жить там пока нельзя.
— И что? — холодно спросила дочь.
— Можно мы у тебя немного поживем? — умоляюще попросила мать. — Совсем недолго, пока не решим жилищный вопрос.
— А почему не у Сони? Ведь теперь у нее есть целая квартира, которая, кстати, когда-то была вашей.
Елена Сергеевна покраснела и отвела взгляд.
— Мы там были. Но у Сони... сложная ситуация. Появился мужчина, они планируют свадьбу. Нехорошо мешать молодым.
— Ах, нехорошо! — рассмеялась Марина, но смех был без радости. — А мне можно мешать? У меня тоже есть муж, между прочим.
— Марина, ну что ты как маленькая! — вспылила мать. — Мы же родители! Неужели ты откажешь нам в помощи?
— Именно откажу. Идите к любимой дочке и требуйте свое законное право жить в собственной квартире. Ах да, забыла — она уже не ваша.
— Как ты можешь так с нами?! — возмутился Владимир Петрович.
— Очень просто. Точно так же, как вы со мной всю жизнь, — ответила Марина и закрыла дверь.
Родители остались на лестничной клетке, не зная, что делать. В итоге им пришлось ехать к Клавдии Ивановне. Бабушка приютила их, но разговор получился тяжелым.
— Как вы могли так поступить с Мариной? — укоряла старая женщина дочь. — Всю жизнь вы ее обделяли, а теперь еще и наследства лишили.
— Мама, не вмешивайся! — огрызнулась Елена Сергеевна. — Мы сами знаем, как поступать со своими детьми.
— Знаете? — горько усмехнулась Клавдия Ивановна. — Тогда почему обе дочери от вас отвернулись?
На это было нечего ответить.
На следующий день бабушка позвонила Марине и попросила о встрече. Они встретились в кафе рядом с домом старой женщины.
— Внученька, я хочу исправить несправедливость, — сказала Клавдия Ивановна, взяв Марину за руку. — Завтра мы идем к нотариусу. Я переписываю свою квартиру на тебя.
— Бабуля, зачем? — удивилась Марина. — Не нужно из-за меня ссориться с мамой.
— Поздно. Я всю жизнь молчала, смотрела, как она тебя притесняет. Хватит. Справедливость должна восторжествовать.
— А родители? Они же планировали...
— Пусть идут к Соне. Она теперь у них главная наследница.
Через неделю дарственная была оформлена. Когда Елена Сергеевна узнала об этом, она пришла в ярость.
— Мама, как ты посмела?! — кричала она на Клавдию Ивановну. — Это предательство!
— Предательство — это то, что ты творила с Мариной всю жизнь, — спокойно ответила старая женщина. — А я просто восстановила справедливость.
— Мы уезжаем! И больше к тебе не вернемся!
— Вот и правильно. А то неудобно получается — квартира Маринина, а вы в ней живете.
Родители собрали вещи и уехали на дачу, в наспех отремонтированный дом. Софья пыталась их навестить, но отношения с ней тоже испортились. Она не пустила их в трудную минуту, и этого им простить было сложно.
Семья окончательно раскололась. Марина получила справедливость, но потеряла родителей. Софья осталась с квартирой, но без семейной поддержки. Елена Сергеевна и Владимир Петрович оказались в изоляции на даче, лишившись обеих дочерей.
Единственная, кто остался спокоен, — это бабушка Клавдия Ивановна. В своей маленькой комнатке в доме престарелых, куда она переехала после дарения квартиры, она часто думала о том, что справедливость — штука дорогая. Но молчать больше было нельзя.
Иногда к ней приходила Марина с внуками — бабушка была единственной, кто радовался ее успехам и поддерживал в трудные минуты. А от Софьи и родителей не было ни весточки, ни привета.
Справедливость восторжествовала, но какой ценой? Семьи больше не существовало. Остались только осколки прошлого и горькое понимание того, что любовь должна быть равной, а не избирательной. Но понимание это пришло слишком поздно.