Глава 7
Пауза затянулась. Екатерина Николаевна медлила. Наконец она глубоко вздохнула и произнесла:
— Возможно... Она упоминала какой-то тайник на даче. Место, о котором не знал даже Андрей.
— На даче Пирогова? — уточнил Максим. — Той самой, где сейчас живу я?
— Да. Она говорила что-то о старой яблоне и детских секретах.
Максим вскочил.
— Я знаю это место! Когда я расчищал участок, то обнаружил старую яблоню с дуплом. Внутри были какие-то детские сокровища — цветные стёклышки, перламутровые пуговицы. Я не придал этому значения.
— Нам нужно вернуться туда, — решительно сказала Настя.
— Исключено, — возразил Максим. — Люди Кислова наверняка сейчас обыскивают дом.
— Тогда дождёмся темноты, — не отступала Настя. — Если там действительно есть что-то важное...
Екатерина Николаевна слушала их спор, и на её лице отражалась внутренняя борьба. Наконец она прервала их:
— Есть другой путь. Яблоня стоит у самого забора, верно? С той стороны — лесополоса. Можно подойти через лес, незаметно.
Максим посмотрел на неё с новым уважением.
— Вы правы. Но это всё равно риск.
— Который нужно принять, — твёрдо сказала Настя. — Слишком долго эта история оставалась погребённой. Пора дать ей выйти на свет. Я попробую через старые связи встретиться с Викторией. И поговорить. Зачем она взяла вину на себя, сказав, что она убила Андрея. Хищения денег, якобы. Её заставили это сделать? И почему она и Андрей держали в тайне свой брак? Вопросов столько, что голова кругом.
Настя посмотрела на мать. Потом на Максима.
— Я кажется начинаю понимать… В тот вечер меня смутило что-то странное в вашем саду, — сказала она, посмотрев на Максима. Яблоня… Старая яблоня… Та самая?
— Вы хотите сказать, что там кто-то уже побывал? — Максим удивленно смотрел на Настю.
— Я не утверждаю, Максим. Но вполне может быть. И если это так, то становится понятным поведение тех громил.
— Вы хотите сказать… — снова повторил Максим.
— Мне надо срочно связаться с городским отделом полиции. Есть там у меня надежный человек.
Максим резко встал, его лицо выражало тревогу.
— Анастасия Петровна, я не уверен, что полиция — лучший выход. Если Кислов действительно имеет там связи...
— Не беспокойтесь, — Настя покачала головой. — Полковник Смирнов — старый друг нашей семьи. Он никогда не был в орбите Кислова. Его перевели из Москвы всего три года назад.
Екатерина Николаевна обеспокоенно посмотрела на дочь.
— Настя, ты уверена? Если хоть слово просочится не тем людям...
— Я буду осторожна, мама. Просто узнаю, где сейчас Виктория и как с ней можно связаться.
Настя отошла к окну и набрала номер. Разговор был коротким и сдержанным. Когда она вернулась, лицо её было бледно — почти прозрачное, словно выцветшее фото.
— Что случилось? — Максим встревоженно поднялся со стула. В голосе — тревога, в глазах — неподдельное беспокойство.
Настя замялась, будто пыталась подобрать слова.
— Виктория... — голос едва дрогнул. — Её перевели. Неделю назад, в областную психиатрическую клинику. По словам Смирнова, у неё случился... нервный срыв.
В комнате повисла тишина. Странная, плотная — как тихое молчание перед грозой.
— Господи... — только и смогла выдохнуть Екатерина Николаевна. У неё дрожали руки.
— Это может быть и не случайность, — мрачно заметил Максим. — Если Кислов узнал, что кто-то интересуется старым делом...
— Именно так, — кивнула Настя. — И если документы всё ещё в той яблоне, нам нужно поторопиться.
Максим задумчиво потёр подбородок.
— Темнеет через час. Мы могли бы подобраться к даче с тыльной стороны, через лес. Яблоня стоит почти у самого забора.
— Я пойду с вами, — решительно сказала Екатерина Николаевна.
— Мама! — воскликнула Настя. — Ни в коем случае. Это слишком опасно.
— А я считаю, что вам пригодится моя помощь, — возразила Екатерина Николаевна. — Если люди Кислова действительно обыскивают дачу, вам может понадобиться отвлекающий манёвр. А пожилую женщину, соседку, они вряд ли заподозрят.
Максим с невольным уважением посмотрел на мать Насти. В её глазах горел тот же решительный огонь, что и у дочери.
— Это рискованно, но в вашем плане есть логика, — признал он. — Только нужно всё хорошо продумать.
План был прост. Пока Екатерина Николаевна отвлекает внимание, постучав в парадную дверь дачи с каким-нибудь бытовым вопросом, Настя и Максим проберутся к яблоне с тыльной стороны участка. Если повезёт, они успеют найти документы и незаметно уйти.
Сумерки сгустились, когда они тихо пробирались через лесополосу. Впереди, через редеющие деревья, уже виднелись очертания забора и старая яблоня, склонившая ветви почти до земли.
— Вот она, — шепнул Максим, указывая на тёмный силуэт дерева.
Настя кивнула. Сердце колотилось где-то в горле. В шестьдесят лет она занималась тем, чем занималась в свои тридцать — расследовала преступление, пробиралась украдкой к чужой даче. Хотя, может быть, только сейчас, с грузом жизненного опыта, она была по-настоящему готова к этому.
Они замерли, услышав голоса со стороны дачи. Два силуэта двигались по участку, один из них держал фонарь.
— Люди Кислова, — одними губами произнёс Максим. — Ждём.
Через минуту от калитки послышался женский голос — Екатерина Николаевна безупречно сыграла роль назойливой соседки, интересующейся странными людьми на участке Максима. Силуэты с фонарём двинулись к ней.
— Сейчас! — Максим перемахнул через невысокий забор и помог Насте.
Они бесшумно пробежали к яблоне. Максим сразу нашёл дупло — неровное отверстие на высоте человеческого роста.
— Светите, — он протянул Насте маленький фонарик.
Настя направила луч в дупло. Максим осторожно запустил руку внутрь, пошарил.
— Ничего, — разочарованно прошептал он. — Только старые детские сокровища.
— Подождите, — Настя всмотрелась в дупло. — Может быть, есть потайное отделение? Виктория сказала о детских секретах... Возможно, это намёк.
Максим снова засунул руку глубже, ощупывая внутренние стенки. Вдруг его пальцы нащупали что-то твёрдое.
— Здесь что-то есть, — возбуждённо зашептал он. — Кажется, часть стенки подвижная.
После нескольких секунд возни раздался тихий щелчок. Максим осторожно вытащил небольшой металлический футляр, покрытый ржавчиной.
— Нашли! — выдохнула Настя.
В этот момент от дома раздался громкий голос Екатерины Николаевны:
— ...а ещё этот дождь затопил мой погреб, весь картофель пропал! Может, вы мне поможете откачать воду? У вас ведь есть насос?
— Уходим, — шепнул Максим, пряча футляр за пазуху.
Они успели отойти на несколько шагов, когда вдруг услышали хруст веток за спиной. Обернувшись, увидели крупную фигуру, выступившую из темноты.
— А вот и воришки, — раздался насмешливый голос. — Что же вы так рано уходите?
Луч фонаря ослепил их. Настя инстинктивно заслонила Максима собой.
— Мы просто проходили мимо, — твёрдо сказала она. — Я — хозяйка соседней дачи, а это мой гость.
— Да ну? — хмыкнул мужчина. — А что это у вас за цацка такая? — он кивнул на футляр, край которого выглядывал из-под куртки Максима.
— Семейная реликвия, — спокойно ответил Максим. — Я забрал её, когда вы начали копаться в моих вещах.
— Отдай-ка сюда эту реликвию, — мужчина сделал шаг вперёд, в его руке что-то блеснуло.
— Опустите нож, молодой человек, — раздался властный голос Екатерины Николаевны. Она стояла в нескольких шагах, и в её руке был старомодный револьвер. — И отойдите от моей дочери.
Мужчина замер, оценивая ситуацию.
— Ты кто такая, бабуля?
— Человек, который не промахнётся с этого расстояния, — спокойно ответила Екатерина Николаевна. — Отойдите. Сейчас же.
Что-то в её голосе заставило бандита отступить.
— Ладно, ладно, — он примирительно поднял руки. — Я просто выполнял работу.
— Вот и продолжайте выполнять её в другом месте, — отрезала Екатерина Николаевна. — Настя, Максим, уходим.
Они медленно отступали к лесу, не спуская глаз с мужчины. Тот не делал попыток преследовать их, но по его лицу было видно, что он запоминает их.
Только когда они углубились в лес, Настя повернулась к матери.
— Мама! Откуда у тебя оружие?
Екатерина Николаевна усмехнулась.
— Это твоего отца. Хранила все эти годы. А что касается стрелять... ты же знаешь, я выросла в деревне. Отец научил обращаться с оружием ещё в детстве.
Максим смотрел на пожилую женщину с нескрываемым восхищением.
— Вы нас спасли. Спасибо.
— Не благодарите раньше времени, — она кивнула на футляр. — Сначала посмотрим, что там внутри.
---
Вернувшись в дом Павла, они осторожно открыли футляр. Внутри лежал толстый пакет, запечатанный в полиэтилен. Максим развернул его — несколько папок с документами, флешка и конверт с надписью "Прочти первым".
Настя взяла конверт и открыла его. Внутри был лист бумаги, исписанный мелким женским почерком.
"Тому, кто найдёт эти документы.
Если вы читаете это, значит, меня уже нет с вами. Меня зовут Виктория Пирогова, и я, собрав все силы, решила изложить правду — пусть на бумаге. То, что вы держите в руках — не просто письмо. Это ключ к тайне, которую я слишком долго хранила в себе.
Всё началось давно. Мой муж Андрей Пирогов и его друг, а после деловой партнёр Георгий Кислов подставили ни в чём не повинного человека — Андрея Грушина. Его обвинили в том, чего он не делал: сказали, будто он украл деньги кооператива. На самом деле — страшно даже писать — эти деньги попали в руки самого Андрея и Кислова. На бумаге всё выглядело достоверно: липовые поставки, подделанные накладные, следы терялись. А Грушин сел.
Но то было только начало. Потом пошло-поехало: подставные фирмы, «чёрные» схемы через аукционы, городское имущество, обналичка, откаты чиновникам. Всё больше документов. Всё больше лжи… И всё больше страха.
Я была слепа. Или делала вид. Закрывала глаза — до тех пор, пока не услышала разговор Андрея с Кисловым. Они обсуждали, как убрать свидетелей. Холод прокрался в моё сердце, когда я поняла, что среди этих людей — Максим Грушин. Сын того самого Андрея, которого они сломали, человек, которого… я любила когда-то. Даже больше жизни.
Когда Андрей узнал, что я собираю улики, всё сорвалось. Скандал, крики, угрозы. «Кислов не остановится ни перед чем!» — выкрикнул он в отчаянии. А потом — тихо, в упор: «Если пойдёшь в полицию, никто тебе не поверит. Все там куплены».
Я спрятала всё, что нашла и спрятала в месте, о котором никто не знает — кроме меня. В нашем детстве с братом был тайник — дупло на старой яблоне у заброшенного дома. Андрей никогда не знал об этом.
Если вы держите это письмо, значит, вы нашли и тайник, и бумаги. Прошу, не допустите, чтобы правда снова исчезла. Передайте эти документы тем, кто сможет остановить их. Или просто расскажите — всему миру, если нужно.
Да хранит вас Бог!
Виктория Пирогова.»
Настя дочитала письмо и подняла глаза. В комнате стояла тишина.
— Она написала это за день до убийства Андрея, — тихо сказала Екатерина Николаевна.
Максим сидел неподвижно, глядя перед собой. На его лице застыло выражение боли и шока.
— Она не убивала его, — произнёс он наконец. — Всё это время она брала на себя чужую вину.
— Но почему? — спросила Настя. — Кого она пыталась защитить?
— Того, кого любила больше жизни, — Екатерина Николаевна положила руку на плечо Максима. — Правда, мальчик мой?
Максим медленно поднял голову.
— Вы знали?
— Догадывалась, — тихо ответила она. — Ты не просто купил дачу Пирогова. Ты купил память о своей любви.
Настя ошеломлённо переводила взгляд с матери на Максима.
— Ничего не понимаю. Но вы же состоятельный и самодостаточный человек. Зачем вам все это?
— Я хотел знать правду об отце, хотел восстановить его доброе имя. И я догадывался, что в этом доме я найду эту правду, только не знал, где.
— Как же Виктория теперь? — Екатерина Николаевна вопросительно посмотрела на дочь.
— Подадим на пересмотр дела. С такими доказательствами, думаю, ее реабилитируют.
Вот такой конец очередного расследования Анастасии Петровны. Далее Вас, уважаемые читатели, ждёт следующее ее приключение.
У меня ещё к вам вопрос: как Вы относитесь к мистике? Нравятся ли Вам мистические истории?