У Петровича была городская прописка, однако непреодолимая тяга к переменам привела его в дедовский дом в деревне.
Жилище оказалось вполне еще сносным, а Петрович обладал навыками
обустройства и доведения таких деревенских домиков до ума. Вскоре на участке появилась собственная скважина, а внутри дома стали доступны все удобства, к которым привыкли горожане: ванная комната, санузел и канализация.
Так понравилось Петровичу в родительском доме, что в очередную осень он и вовсе решил не возвращаться в городскую квартиру. К тому же особой необходимости в городе не было: мужчина работал удалённо, дети уже создали собственные семьи, ездить на работу не требовалось, а ближайший магазин находился в соседней деревне.
«А что толку торчать в квартире? Смотреть на осеннюю грязь, зимой — на грязный снег с песком и солью? Даже в парк прогуляться не тянет. А здесь, в деревне, только выпадет пушистый белый снежок — и вперёд на охотничьих лыжах! Гуляй себе в своё удовольствие, куда душа пожелает. Кругом простор, тишина, благодать», — размышлял Петрович.
Село, где находился дом Петровича, располагалось в стороне от основных дорог. Все местные жители были ему знакомы, особенно после того как к поздней осени разъехались дачники. Остались только старожилы, а чужаки сюда редко заглядывали, особенно зимой.
В селе насчитывалось не более двадцати жилых дворов, из которых всего пять семей, остальные обитатели жили поодиночке.
Если прежде односельчане воспринимали Петровича исключительно как дачника, то с наступлением поздней осени и зимы их отношение к нему стало меняться.
****
— Слышь, Петрович, а что это ты с родней не общаешься? — возмутился дальний родственник Петровича — Ванек, обитавший на другом конце деревни.
Родство между Петровичем и Ваньком было весьма условным, ведь в деревне все так или иначе приходились друг другу дальними родственниками. Однажды Петрович даже решил выяснить, кем ему приходится этот Ванек. Оказалось, что бабка Петровича по материнской линии и прабабка Ванька были то ли двоюродными, то ли троюродными сёстрами.
— Во! — подтвердил Ванек. — А ты говорил, чужие люди! Да мы с тобой в этой деревне самые близкие… почти как братья! Пойдём выпьем! — предложил Ванек.
— Слушай, ну пусть ты мне и родственник, но пить с тобой я не обязан. У меня своих дел много, да и работа есть…
— Вот тут ты меня обидел! Какие у тебя тут в деревне от меня отдельные дела могут быть, тем более зимой? Или ты меня не уважаешь? — возмутился Ваня.
Ваня был моложе Петровича лет на пять, но выглядел старше лет на двадцать. Жил он один, с женой давно развелся, подрабатывал на так называемых «бочках», а в свободное время — сами знаете чем занимался.
По деревенским меркам он был ещё не самый пропащий: дрова на зиму заготавливал, дом поддерживал в порядке, баню по выходным топил, в местном магазине в больших должниках не состоял. Но зимой, когда работы не было, а вокруг только снег, Ванек явно скучал, и от скуки у него начинались проблемы — энергии-то много.
«Вот как интересно: когда я был просто дачникам, никому до меня дела не было, а теперь, видно, за „своего“ меня приняли. А „свой“, значит, должен жить как все. А я не как все: удобства себе сделал, интернет спутниковый провёл, и главное — по выходным не злоупотребляю», — думал Петрович.
Пока Петрович был просто «дачником», он даже калитку не запирал — соседи ходили брать воду из его колодца, поскольку своих колодцев у них не было. Но однажды, решив растопить баньку и наколоть мелких щепок для розжига печи, Петрович не обнаружил своего топора. Причём топор не валялся где попало, а находился в сарае с дровами.
«Н-да, хороший был топор, раритетный, от деда достался, — подумал Петрович. — Извини, дед, не сохранил я память о тебе. Он же, похоже, ещё дореволюционный был».
«Ну вот на кого думать? Все же свои ко мне приходили. Только вот помощников не было за это время, одни „просители“… И вот как отблагодарили», — невесело размышлял Петрович.
После пропажи топора Петрович провёл ревизию и обнаружил, что пропали также насос от велосипеда и мелкие инструменты из сарая.
***
— Петрович, а ты чего на калитке защёлку закрыл? Нам как к тебе за водой ходить? — возмущался сосед по участку Михалыч.
— А никак, — объяснил Петрович. — Вещи у меня стали ценные пропадать со двора, поэтому режим «открытых ворот» я прекращаю.
— Слушай, Петрович, ты думаешь, я вор? Ты в своём уме? — обиженно проговорил сосед Петровичу.
— А я знаю кто вор?! Или мне теперь на видеонаблюдение тратиться, чтобы вам калитку отставлять открытой для набора воды? Ты за водой придёшь, а второй — не за водой, — объяснил Петрович.
— Так давай я тебе звонить буду, а ты закрывать и открывать будешь ворота? — предложил предприимчивый сосед.
— Слушай, вас за водой человек пять ко мне с улицы ходят, и если я каждому буду по три раза в день ворота по звонку открывать, то мне эта перспектива нисколько не радует. В целом мне не жалко воды, но сам понимаешь, и лишних хлопот из-за своей благотворительности мне тоже терпеть не хочется, — ответил Петрович.
— Экий «благотворитель» нашёлся, — буркнул Михалыч и пошёл к себе домой.
Так Петрович стал для соседей Врагом №1.
— А что теперь делать? Топор спросить не у кого, соседи волком смотрят, придётся в город за новым ехать, — вздохнул Петрович.
Просмотрев в интернете цены на топоры, он ахнул: фирменные импортные колуны стоили как ползарплаты. Скрепя сердце заказал современный «чудо-инструмент» с восторженными отзывами.
— Десять тысяч, будто с куста сорвал… Да ещё замки на сарай ставить надо, — мысленно прикидывал Петрович, оформляя заказ.
В магазине, вертя в руках блестящий колун, Петрович хмурился: рукоять скользила, баланс не тот, да и сталь на вид — как жесть.
— Раньше вещи на века ковали, а нынче — на сезон, да ещё за бешеные деньги… — ворчал он про себя, сравнивая новинку с дедовским топором.
— Забираете? — продавец в пункте выдачи прервал его раздумья.
— А выбор-то, выходит, небогатый… Это точно лучшее, что есть? — спросил Петрович, недоверчиво щёлкая лезвием по ногтю.
— Самое ходовое! Дорого, зато надёжно, — уверенно парировал консультант, едва скрывая зевоту.
«Что ты, сопляк, в топорах смыслишь?» — мысленно огрызнулся Петрович, забирая покупку. В машине сунул колун на заднее сиденье — будто не инструмент вез, а компромат на самого себя.
Роковая ошибка Петровича.
По дороге домой Петрович подобрал главу сельсовета Иваныча — тот объезжал окрестные деревни за подписями. Разговорились.
— Десять тысяч за топор? Да ты, Петрович, спятил! — фыркнул Иваныч, услышав историю. — Фото старого есть? Может, опознать можно?
— Да на нём клеймо мастера выбито! — оживился Петрович. — Я даже на форумы антикваров фото кидал — оценили в полтинник. Дедовский ведь, память. Сам дом его, заметь, сто лет стоит — ни брёвнышка не тронуто!
— Ну и лох ты, Петрович… — покачал головой Иваныч. — Распечатай объявления: «Потерял топор (фото), возьму в дар». Не пиши про кражу! Скажешь, запил, обронил где-то, протрезвел — а его нет.
— То есть вор ещё и деньги с меня срубит? — не понял Петрович.
— За китайскую железяку "десятку" тебе не жалко коммерсантам швырнуть, а за раритет тысячу жалко?! — усмехнулся Иваныч.
— Да за тысячу никто не засветится. Кому надо так рисковать, а вдруг я его наказывать вздумал?! - парировал Петрович.
— Ну, поставь две тысячи, и прибавляй по сотне! Если ты говоришь — он полтинник стоит, ты явно ничего не потеряешь! - хмыкнул местный голова.
«И в самом деле... А чего терять-то? — размышлял Петрович, вертя в руках новенький колун. — Тысяча — не деньги. А этот ширпотреб подождёт — вдруг дедовский объявится?»
К вечеру нарисовал Петрович объявления и распечатал на стареньком принтере: крупно — «ПОТЕРЯЛ», фото топора, номер телефона. Утром развесил листовки на двери местного магазина, у общего деревенского колодца и двум бабкам у забора вручил. Ещё два листка отдал Иванычу, чтобы тот в райцентре у здания администрации расклеил.
***
На следующий вечер Петрович устал, сдавал очередную работу удаленному заказчику, и решил, что надо пораньше лечь спать, вдруг услышал стук в калитку. Мужчина включил освещение дома и во дворе.
- Это кого в такое время принесло? - подумал Петрович. - Пожалуй с такими поздними гостями надо видеокамеры ставить как минимум.
- Кто там? - спросил Петрович.
- Топор твой пришел, хе-хе, - послышался пьяный мужской голос. - Косарь гони!
Петрович хотел открыть калитку, но мужчина его остановил:
- Ээ..., Петрович, стопарни. Я к тебе это... "Терра Инкогнито", понял?
- Короче, Петрович, я тебе под ворота его сейчас просуну, ты сам колун посмотри: твой не твой. Если твой, то гони косарь. Но учти, Петрович, я с той стороны за топорище держать буду. Откроешь ворота, убегу, и не видеть тебе больше твоего топора, понял? - произнес "Терра Инкогнито".
- Понял, понял, не вопрос, подожди я за фонариком и деньгами. Петрович мотнулся домой, взял налобный фонарик и как обещал, купюру в 1000 рублей.
А купюра была приметная, чуть чиркнутая синей шариковой ручкой в правом углу.
Топор оказался действительно Петровича, он как и обещал просунул под ворота обещанную тысячу рублей, а взамен получил свой дорогой сердцу топор.
Приходившего по голосу Петрович, конечно, узнал: это был местный пьянчужка Аркадий, который, видимо, по мелочи подворовывал у местного населения а потом сбывал этому местному населению награбленное добро за бутылку водки, или просто за стопарик.
В подтверждение своей теории Петрович пошел утром к открытию местного сельмага и собственными глазами увидел, как Аркаша с утра пораньше первым стоял в очереди еще в закрытый магазин, а потом расплатился со Степановной этой тысячной купюрой. Вот такой сельский "ломбардный бизнес" раскрыл Петрович в своем родовом гнезде.
Аркаше Петрович пригрозил, чтобы близко не приближался к его дому. Но делать нечего, уговор дороже денег. Аркаша взял на 1000 рублей две бутылки и пошел отмечать выгодную сделку.
***
Деревенское дежавю
На этом Петрович считал, что история с топором закончилась. Только следующим вечером у Петровича случилось "деревенское дежавю".
Следующим же вечером Петровичу опять постучали в калитку.
На дворе стоял Ванек, - тот самый дальний родственник Петровича.
- Нашел я твой топор, Петрович, а говоришь мы не родственники, держи и больше не теряй! - Ваня протянул Петровичу топор.
- Погоди, Вань, что-то я ничего не понял. - Ванек хоть и любил выпить, но тырить по деревне, что плохо лежит, явно не стал бы.
- Вань, ты где этот топор взял? - с подозрением смотрел на дальнего родственника Петрович.
-Так у Аркашки пьяного сегодня днем отобрал, он у него из пакета выпал, а я как посмотрел, так вылитый твой топор; ну я ему задал, а уж вечером к тебе нагрянул. Ты только, Петрович, меня не обижай, мне твоя 1000 не нужна, я тебе это так, по-родственному принес, - утвердительно произнес Ваня.
- Во, Аркадий, во талант, это же как же после двух выпитых бутылок, он у меня без единого следа замок на сарае вскрыл?! А ну пойдем в сарай! - Петрович накинул куртку и метнулся во двор.
Но чужих следов у сарая не было, а замок висел без видимых повреждений.
- Во, Аркашка, вот про кого фильмы снимать надо... Голливуд по нему плачет, как же он сюда залез? - причитал Петрович.
Петрович своим же ключом открыл дровник, но в нем всё было как оставил хозяин, и топор Петровича лежал ровно на том же месте, где оставил его мужчина.
-Во чудеса, - изумился Ваня, - Петрович, у тебя что, два топора сразу украли?
Петрович взял этот топор и принес в дом, положил оба топора рядом под настольную лампу и начал разглядывать.
- Не, ну смотри, я а сослепу и не разглядел, хотя топоры лишь топорищами отличаются. У меня топорище более старое было, а это уже смотри - новодел, но сам топор-то один в один! - изумился Петрович.
*****
Деревенский детектив набирал обороты. Петрович отложил свои дела по работе и вместе с Ваньком пошел с утра пораньше на разборки к Аркадию.
- Аркашка, - вставай, - тормошил мужика Петрович, - откуда второй топор взял?
- Какой топор? Ой, голова-то как болит, Петрович, ты? Ты меня не трогай, Петрович, - испугался Аркадий. - Я же не со зла у тебя топор взял.
- Аркадий, ты же знаешь, что я человек цивилизованный, ты мне просто расскажи у кого этот топор взял? - Петрович вытащил из сумки вчерашний топор с новой ручкой, принесенный ему Ваньком.
- Ни у кого не взял, мой это топор, - упирался Аркашка.
Ванек уже сжал кулаки, но Петрович остановил своего родственника.
- Погоди, Аркаш. У меня к тебе деловое предложение: смотри, ты говоришь у кого этот топор взял, а я тебе даю свое честное слово, что мы тебя сдавать не будем, просто вернем человеку этот топор.
- А тебе, за честное признание, вот, для поправки здоровья, - Петрович протянул Аркаше бутылку пива, заранее припасенную как важный "политический" аргумент.
Аркаша опустошил содержимое стеклянной емкости и непонимающе смотрел на двух мужиков.
- Ну? Говори у кого топор стащил? - не вытерпел Ванек.
- Так я же говорю. Мой этот топор, от деда достался, он у меня плотником был, - упирался Акрашка.
- Тогда этот топор ты откуда взял? - Петрович вытащил из сумки уже тот топор со старым топорищем, - который ты мне за 1000 рублей принес?
- Каюсь Петрович. Этот топор я у тебя взял, а не украл, так как подумал под "этим делом" когда занимать к тебе заходил, что это ты у меня его украл, вот я втихаря у тебя его и забрал, чтобы "справедливость восторжествовала". А потом уж когда пришел домой, не до этого мне было, а уж когда в себя пришел, нашел свой такой же топор.
- Ничего не понял, - протянул Ванек.
-А че тут не понятного, Ваня, решил я значит топор тайно вернуть, а тут объявление на столбе, мол без обид, топор утерян, вознаграждение аж в 1000 рублей.... Ну, Петрович, ты уж извини, повелся я на эти деньги.... - признался Аркадий.
- А свой топор под этим делом, - ну голова у меня хмельного не соображает, - опять тебе решил отнести тебе: может и второй возьмешь? Только я малость сбился с маршрута, а тут этот, - Аркашка указал на Ивана, - отобрал у меня топор, обматюкал и ушел...
- Это всё?
-Всё, Петрович, а еще пива у тебя нет? - лишь спросил Аркаша.
Спустя неделю Петрович, разложив на столе три почти идентичных топора с клеймом кузнеца-легенды, усмехнулся: «Вот тебе и «уникальный» дедовский раритет». Оказалось, пол-округи владели такими же — наследством мастеров прошлого.
Аркашку Петрович простил, махнув рукой: «Не первый, не последний». Ванек же, гордый «спаситель топора», теперь частенько заглядывал на чай, втайне надеясь, что родственник оценит его «сыщицкий талант».
А брендовый колун Петрович вернул в магазин без сожалений.
А вечерами Петрович, заваривая чай из самовара, поглядывал на топоры у печи и думал: «Дед бы посмеялся. Его топор — как деревня: один на всех, да на века».
Так и жил Петрович в деревне да дивился деревенскому колориту — с открытой калиткой и открытой душой, но уже с камерой над крыльцом. На всякий случай.
Ставим👍Не забываем подписаться на канал, если тематика вам показалась интересной. Пишу про строительство и обустройство своего загородного дома и участка.
Также подпишись на Телеграмм, там вы не пропустите новые публикации и узнаете, что осталось за кадром Дзена: https://t.me/samostroishik
А если уже сейчас вы хотите прочитать подборку самых лучших рассказов автора, то приглашаю вас в Премиум, где за символическую поддержку канала автора, вам откроется доступ к лучшим произведениям Сергея Горбунова
