— Ты что, совсем белены объелась?. — Развестись?! В твоём-то возрасте?!
Ирина сжала телефон покрепче, представляя, как мать расхаживает по своей деревенской кухне, размахивая руками.
— Мам, я всё обдумала...
— Обдумала?! — голос Галины Петровны взвизгнул. — А что скажут люди? Тетя Зина вчера спрашивала, когда у вас с Валерой свадьба будет, а я что теперь ей отвечу?
— Может, правду скажешь? Что твоя дочь наконец решила жить для себя, а не для деревенских пересудов?
— Да как ты смеешь! Кто тебе жизнь подарил? Кто тебя растил? А ты теперь позорить меня собралась!
Ирина отошла к окну своей городской квартиры. Внизу сновали люди, каждый занятый своими делами, никому до неё не было дела. Здесь, в городе, никто не обсуждал её личную жизнь за чаем.
— Мам, Валера пьёт. Третий год уже. Он даже работать перестал нормально.
— Ну и что? Мужик имеет право расслабиться после трудового дня! Зато не бьёт тебя, не изменяет!
— Как ты знаешь, что не изменяет?
Повисла тяжёлая пауза. Галина Петровна сопела в трубку, видимо, собираясь с мыслями.
— Слушай меня внимательно, Иринка, — голос стал вкрадчивым, почти ласковым. — Тебе уже сорок пять. Кому ты такая нужна? Седая, морщинистая... А Валера — хороший мужик, из приличной семьи. Его отец был бригадиром, мать — учительницей. Что ещё тебе надо?
— Счастья, мам. Обычного человеческого счастья.
— Счастье! — Галина Петровна фыркнула. — В твоём возрасте о внуках думать надо, а не о счастье каком-то. Вон, Верка Сидорова уже бабушкой стала, гордится. А ты всё своих тараканов в голове разводишь.
Ирина представила Верку Сидорову с её вечно пьяным мужем и сыном-наркоманом. Да, есть чем гордиться.
— Мам, я беременна.
— Что?! — Галина Петровна так громко вскрикнула, что Ирина отодвинула телефон от уха. — Ира! Доченька! Ну наконец-то! Слава богу! Значит, никакого развода! Нечего и думать теперь! Валера небось счастлив?
— Ребёнок не от Валеры.
Тишина была такая, что Ирина услышала, как в трубке тикают материнские старые часы. Потом раздался глухой стук — видимо, мать упала на стул.
— Не от... — Галина Петровна говорила чуть слышно. — А от кого?
— От Андрея. Мы встречаемся уже полгода. Он разведён, у него двое детей. Хороший человек, мам. Очень хороший.
— Хороший... — Галина Петровна повторила это слово так, будто оно было проклятием. — Значит, ты не только мужа бросаешь, но ещё и... и... блудница!
— Мама!
— Молчи! Что теперь в деревне говорить будут? "Смотрите, Галина Петровна воспитала шлюху! Бросила мужа ради любовника!" Да я от стыда в землю провалюсь!
Ирина почувствовала, как к горлу подступает комок. Она надеялась на понимание, на материнскую поддержку, а получила...
— А ты подумай не о том, что скажут, а о том, что твоя дочь впервые за много лет счастлива.
— Счастлива! — Галина Петровна зашлась. — На чужих обглоданных костях счастлива! У него дети есть, говоришь? А алименты он платит? А тебя с ребёнком содержать на что будет?
— Он руководитель отдела в строительной компании. Зарабатывает хорошо.
— Сейчас зарабатывает! А завтра? А когда кризис начнётся? А когда молодая появится? Нет, Ира, всё это блажь! Возвращайся к Валере, проси прощения. Скажешь, что это его ребёнок. Он поверит, он же дурак.
— Мам, ты слышишь себя? Ты предлагаешь мне обманывать мужа?
— Лучше обманывать, чем позорить мать! Ты знаешь, каково мне будет в деревне жить? Меня засмеют! "Вот, мол, Галка вырастила распутницу!" Да я лучше умру!
— Я с ним пятнадцать лет прожила, мам! Пятнадцать лет! — Ирина вытерла глаза рукавом. — Он даже не заметил, когда я перестала красить волосы. А Андрей... Андрей говорит, что седина мне идёт.
— Ох, доченька... — Галина Петровна вздохнула тяжело. — Раньше такого не было. Терпели женщины. Вот я с твоим отцом тридцать лет прожила, и ничего. Да, выпивал он, да, руки распускал иногда, но семья была крепкая! А сейчас что стало с людьми? Чуть что не так — сразу развод!
— Мам, ты забыла, как плакала по ночам? Как синяки тональным кремом замазывала?
— Не твоё дело было это замечать! — огрызнулась Галина Петровна. — И вообще, какое сравнение? Отец твой работал, семью кормил. А этот твой Валера что делает?
Ирина усмехнулась горько. Вчера ещё мать его защищала, а сегодня уже критикует. Лишь бы только дочь не позорила.
— Валера по три дня может не приходить домой. Говорит — у друзей ночует. А потом является пьяный, заросший, требует борща. И чтобы я молчала.
— Ну так не молчи! Скандаль с ним! Бей посуду! Мужиков воспитывать надо!
— Я устала воспитывать, мам. Мне сорок пять лет, а я чувствую себя как старуха. До встречи с Андреем я уже думала, что жизнь кончилась.
Галина Петровна помолчала. В трубке слышалось её тяжёлое дыхание.
— А этот твой Андрей... он что, жениться обещает?
— Обещает. Как только я разведусь.
— Обещает! — фыркнула мать. — Мужики всё обещают, лишь бы добиться своего. А потом — ищи-свищи их.
— Мам, я его люблю. По-настоящему. Впервые в жизни.
— Любовь... — Галина Петровна произнесла это слово с таким презрением, будто речь шла о заразной болезни. — В твоём возрасте о детях думать надо, а не о любви. Биологические часы тикают, между прочим. Последний шанс материнство познать — и ты его упускаешь из-за принципов каких-то!
— Не упускаю. Рожу. Только не от Валеры, а от человека, которого люблю.
— И что я буду людям говорить? Что моя дочь — блудница? Что внука от чужого мужика принесла? Тетя Зина уже всей деревне трезвонит, что ты замуж не можешь выйти нормально. А теперь вот это!
Ирина закрыла глаза. Тетя Зина — местная сплетница, которая знала о каждом жителе деревни всё до мельчайших подробностей.
— Ты её больше боишься, чем меня любишь.
— Глупости! Просто я понимаю, что такое репутация. А ты не понимаешь. В городе вам всё равно, а у нас тут каждый шаг на виду.
— Знаешь что, дочка, — голос Галины Петровны стал вдруг деловитым. — Приезжай завтра. Поговорим как следует. Не по телефону же такие дела решать.
— Мам, я не могу. У меня работа, дела...
— Какие дела? Важнее матери? Или стыдно в деревню приехать? Боишься, что люди увидят?
Ирина поколебалась. Действительно, последний раз она была в родной деревне полгода назад. Всё откладывала, придумывала отговорки.
— Хорошо. Приеду в субботу.
— Вот и славно. И этого своего... Андрея... тоже привози.
— Что?! — Ирина опешила. — Мам, ты с ума сошла?
— А что, боишься? Если он такой хороший, пусть на люди выйдет. Тетя Зина как раз именины справляет, полдеревни будет. Посмотрим, какой он герой, когда бабки наши его расспрашивать начнут.
Ирина почувствовала холодок в груди. Она знала мать — та умела мстить изощрённо.
— Мам, не надо. Зачем тебе это?
— А затем, что если он правда тебя любит, то не испугается. А если струсит — значит, я была права, и нечего за ним на старости лет дуракам валять.
— Это не тест, мам! Это моя жизнь!
— Твоя жизнь? — Галина Петровна засмеялась зло. — А моя что, не жизнь? Мне теперь до смерти от стыда умирать? Знаешь, что Лидка Морозова говорила? "Вот, мол, Галя, хвасталась дочкой, а она оказалась такая-сякая!"
Ирина сжала кулаки. Лидка Морозова — извечная соперница матери, с которой та всю жизнь тайно состязалась.
— И что ты ей ответила?
— А что я могла ответить? Защищать тебя? За что? За то, что ты семью разрушаешь?
— Хорошо, — Ирина вдруг почувствовала злость. — Хорошо, мам. Приеду. С Андреем. И пусть вся твоя деревня нас смотрит. Может, хоть раз увидят, как выглядит счастливая женщина.
— Увидят, увидят, — пробормотала Галина Петровна. — Только не обижайся потом, если что не так пойдёт.
После разговора Ирина долго сидела у окна, глядя на город. Телефон зазвонил снова — звонил Андрей.
— Привет, солнышко. Как дела? Поговорила с мамой?
— Поговорила. Андрей, а ты готов встретиться с моими родственниками?
— Конечно! А что, есть какие-то проблемы?
Ирина рассказала про материнский "тест". Андрей выслушал молча.
— Понятно, — сказал он наконец. — Твоя мама хочет меня испытать. Что ж, это справедливо. Поехали. Я не боюсь.
— Андрей, ты не понимаешь. Это не просто встреча с родственниками. Это публичная казнь. Мама специально всё устроила.
— И что? Мне нечего скрывать. Я тебя люблю, хочу на тебе жениться, готов воспитывать нашего ребёнка. Чего мне стыдиться?
Ирина улыбнулась сквозь слёзы. Андрей действительно не понимал, на что идёт. Деревенские бабули могли задавать такие вопросы, от которых у городского человека крыша съедет.
— Тогда готовься к допросу. Они тебя так пропесочат, что мало не покажется.
— Не боюсь я твоих бабулек, — засмеялся Андрей. — Максимум — чаем напоят.
"Ох, Андрюша," — подумала Ирина. — "Если бы ты знал..."
Перипетии усложнили ситуацию: мать устраивает публичное испытание, добавлено давление со стороны деревенского сообщества. Конфликт обостряется, появляется новая динамика с участием Андрея.
Суббота выдалась солнечной, но Ирина чувствовала себя как перед экзекцией. Андрей вёл машину, насвистывая что-то весёлое, явно не подозревая, что их ждёт.
— Тут поворот, — указала Ирина на знак "Дубровка - 2 км". — Андрей, может, всё-таки развернёмся? Скажем маме, что ты заболел?
— Ира, успокойся. Что может произойти? Ну, поговорим с людьми, познакомимся...
Дом Галины Петровны узнать было легко — во дворе толпились соседки в лучших платьях. Тётя Зина восседала на лавочке как королева, а рядом собрались её главные союзницы: Лидка Морозова, Валя Круглова и ещё несколько местных авторитетов.
— Ну вот, приехали герои, — пробормотала тётя Зина, увидев машину.
Галина Петровна выскочила из дома, на лице у неё было написано торжество смешанное со страхом.
— Иринка! Доченька! — Она крепко обняла дочь, но взгляд её был прикован к Андрею. — А это, значит, и есть твой... молодой человек?
Андрей протянул руку:
— Андрей Сергеевич. Очень приятно познакомиться.
— Ой, какой воспитанный! — Лидка Морозова ехидно улыбнулась. — А сколько вам лет, молодой человек?
— Сорок два.
— А-а-а... — протянула тётя Зина. — То есть младше нашей Иринки? Интересно...
Ирина почувствовала, как щёки горят. Началось.
— Проходите, проходите в дом, — засуетилась Галина Петровна. — Чай пить будем.
Но бабушки не торопились расходиться. Они окружили Андрея плотным кольцом.
— А вы где работаете? — спросила Валя Круглова.
— В строительной компании. Руководитель отдела.
— О-о-о, руководитель! — хохотнула Лидка. — А жалованье большое?
— Лида! — одёрнула её Галина Петровна, но в глазах у неё горел нездоровый интерес.
— Что, нельзя спросить? — не унималась Лидка. — Раз уж он нашу Иринку от мужа отбивает, хоть бы знать, на что она рассчитывает.
Андрей покраснел:
— Простите, но Ирина сама приняла решение о разводе. Я её ни к чему не принуждал.
— Ах, сама! — захихикала тётя Зина. — А ребёночка-то она от вас ждёт или от мужа?
Повисла мертвая тишина. Ирина побледнела, Андрей растерянно моргал, а Галина Петровна стояла как громом поражённая.
— Мама, ты им рассказала?! — выдохнула Ирина.
— Я... я не хотела... Лидка сама догадалась... — залепетала Галина Петровна.
— Догадалась?! — взорвалась Ирина. — Ты им всё выложила! Всё! А потом устроила этот спектакль!
— Какой спектакль, дочка? — ядовито спросила Лидка Морозова. — Мы просто интересуемся. У нас тут, знаете ли, приличные люди живут. Замужние женщины от любовников детей не рожают.
— А ты помолчи! — рявкнула на неё Ирина. — Твоя-то дочка в шестнадцать лет с пацаном сбежала! Где она сейчас, кстати? В Москве на панели?
— Ирина! — ахнула Галина Петровна. — Как ты смеешь!
— А как вы смеете меня судить? — Ирина повернулась ко всей компании. — Я пятнадцать лет жила с алкоголиком! Терпела! Молчала! А сейчас встретила человека, который меня любит, и вы меня за это осуждаете?
— Любит! — фыркнула тётя Зина. — А где он был раньше? Почему на разведённой женился, а не на девочке приличной?
— Потому что я не девочка! — крикнула Ирина. — Мне сорок пять лет! У меня есть прошлое, есть шрамы, есть ошибки! И он меня такую любит!
Андрей взял её за руку:
— Ирина, успокойся. Не стоит...
— Не стоит?! — Она резко повернулась к нему. — А тебе не стыдно? Стоять тут и слушать, как меня обливают грязью?
— Ира, я не знаю, что сказать...
— Вот именно! Не знаешь! — Слёзы текли по её щекам. — А я знаю! Я знаю, что ошиблась! И в тебе ошиблась, и в маме!
Она развернулась к Галине Петровне:
— А ты, мама, выбрала. Между дочерью и этими кудахчущими курицами выбрала их. Поздравляю. Живи теперь с этим выбором.
— Ира! Дочка! Куда ты?!
Но Ирина уже шла к машине. Андрей растерянно поплёлся за ней.
— Ира, подожди! Давай поговорим!
— О чём говорить? — Она села в машину. — Ты видел их лица? Ты слышал, что они говорили? И что ты сделал? Молчал!
— Я не хотел скандала...
— А я хотела поддержки! — Ирина завела мотор. — Поддержки от человека, который меня любит!
Через месяц Галина Петровна сидела на той же лавочке, где месяц назад торжествовала. Соседки разошлись по домам, а она всё сидела, глядя на пустую дорогу.
Телефон молчал уже три недели. Ирина не отвечала на звонки, не писала сообщения. Как сквозь землю провалилась.
— Галь, ты чего тут сидишь? — подошла тётя Зина. — Простыла ещё.
— Зин, а как ты думаешь... может, я зря тогда?..
— Зря что? — Тётя Зина присела рядом. — Ты правильно сделала. Показала дочке, что такое хорошо, а что такое плохо. А она неблагодарная.
— Да, неблагодарная... — эхом повторила Галина Петровна.
Но сердце сжималось от боли. По ночам она просыпалась и думала: а вдруг Ирина рожает сейчас? Одна, без матери? А вдруг что-то случится?
— Зин, а у тебя дочка... она хоть звонит иногда?
Тётя Зина помрачнела:
— Редко. Работает много. Дети, семья...
— А внуки?
— Раз в год на каникулы привозит. Да и то не каждый год...
Обе женщины замолчали. Каждая думала о своём.
Через неделю соседка Валя принесла письмо — обычное, бумажное, с красивым почерком.
"Мама, у тебя родился внук. Назвали Петей — в честь дедушки. Андрей оказался хорошим отцом, мы счастливы. Не знаю, хочешь ли ты нас видеть после того, что произошло. Но дверь всегда открыта — если решишься выбрать семью вместо чужого мнения. Ира."
Галина Петровна перечитала письмо раз двадцать. Потом села и написала ответ. Долго думала над каждым словом.
"Дочка, прости старую дурочку. Хочу увидеть внука. Тётя Зина пусть сама разбирается со своими проблемами, а я хочу няньчить Петеньку. Приеду на следующей неделе, если разрешишь. Твоя мама."
Запечатывая конверт, Галина Петровна вспомнила слова дочери: "Ты выбрала между дочерью и кудахчущими курицами". Тогда она не поняла. А сейчас понимала.
На улице тётя Зина обсуждала с Лидкой новую сплетню — у кого-то там корова сбежала. Галина Петровна прошла мимо, не останавливаясь.
— Галь, ты куда? — окликнула её тётя Зина.
— К дочке, — ответила Галина Петровна. — К внуку.
— А как же люди? Что скажут?
Галина Петровна обернулась. В глазах у неё была такая решимость, какой тётя Зина никогда не видела.
— А пусть говорят. У меня теперь есть дела поважнее.
И пошла собирать чемодан.