Тишина в комнате звенела, натянутая до предела, как струна. Она впитала в себя и угрозу Стаса, и растерянный вдох Анны, и безмолвную ярость Кирилла. Тамара Игоревна, уловив смену ветра, расправила плечи, её лицо приобрело выражение мученицы, чей непутёвый сын вынужден прибегать к крайним мерам, чтобы вразумить заблудшую жену. Победа была так близка.
— Что ты молчишь, Аня? — голос Стаса сочился ядом и мёдом одновременно. — Выбор-то простой. Либо твоё место здесь, рядом с семьёй, либо… позор и нищета. Я ведь о тебе забочусь.
Но он ошибся. Он смотрел на Анну, а удар прилетел с другой стороны.
— Ты серьёзно думаешь, что в 2025 году шантаж фотографиями — это рабочий инструмент? — ледяное спокойствие в голосе Кирилла заставило Стаса вздрогнуть. Сын смотрел на него не как испуганный юноша, а как хирург на опухоль. — Пап, ты отстал от жизни лет на пятнадцать.
— Ты что себе позволяешь, щенок?! — взвился Стас.
— Я себе позволяю констатировать факт, — Кирилл сделал шаг вперёд, и в его руке блеснул смартфон. — Знаешь, что такое «эффект Стрейзанд»? Это когда попытка удалить или скрыть информацию приводит только к её максимально широкому распространению. Ты выложишь свои фальшивки на какой-нибудь помоечный сайт. Я за пять минут докажу, что это фотошоп. А потом напишу пост. Правдивый. О том, как отец, чтобы не делиться имуществом, пытается уничтожить репутацию матери. Скрины твоих угроз, показания свидетелей… Знаешь, как соцсети любят такие истории? Твоя фирма, «Строй-Гарант-Инвест», ведь так? У неё есть публичные страницы? Партнёры? Клиенты? Эта история разлетится так, что ты до конца жизни будешь отмываться. Твоя репутация, о которой ты так печёшься, превратится в пыль. Не мамина. Твоя.
Стас смотрел на сына, и в его глазах медленно отражалось осознание новой, пугающей реальности. Он всегда считал Кирилла тихим, забитым ребёнком, вечно сидящим в своём компьютере. Он и представить не мог, что за это время «ребёнок» выковал из информации и технологий оружие, против которого его старые методы были бессильны, как дубина против лазера.
— Ты… ты мне угрожаешь? Собственному отцу? — пролепетал он, теряя всю свою спесь.
— Я тебе объясняю диспозицию, — отчеканил Кирилл. — А теперь вишенка на торте. Я тут на досуге, пока готовился к экзаменам, немного позвучал семейный бюджет. Нашёл на общем диске пару интересных папок. «Оптимизация», «Отчётность для своих». Очень занимательное чтиво. Схемы, двойная бухгалтерия, откаты субподрядчикам… Думаю, в налоговой инспекции и отделе по борьбе с экономическими преступлениями таким документам очень обрадуются. Там не на условный срок потянет.
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Тамара Игоревна открыла и закрыла рот, как выброшенная на берег рыба. Хрустальная ваза на столе, казалось, потускнела. Анна смотрела на сына во все глаза — не с удивлением, а с захлестнувшей её волной гордости. Её мальчик. Её затюканный, тихий мальчик вырос. И он оказался бойцом.
Она сделала глубокий вдох, изгоняя из лёгких последний страх, и её голос прозвучал твёрдо и гулко. — Мы уходим. Адвокат свяжется с тобой завтра. Если до этого времени ты или твоя мама попробуете связаться со мной или с Кириллом, эти папки, — она кивнула в сторону сына, — немедленно найдут своих адресатов. Тебе всё понятно, Стас?
Стас не ответил. Он просто сидел, раздавленный и уничтоженный, глядя в одну точку. В один миг из всемогущего хозяина жизни он превратился в заложника.
— Пойдём, мам, — Кирилл взял её за руку. Они вышли из квартиры, и когда тяжёлая дверь за ними захлопнулась, отсекая прошлое, Анна почувствовала, что не просто уходит. Она летит.
***
— Куда же вы на ночь глядя? — всплеснула руками Зоя Аркадьевна, соседка с третьего этажа, когда столкнулась с ними на лестничной клетке. Это была миниатюрная, но energía женщина лет семидесяти, с острым взглядом и прямой, как у гвардейца, спиной. Бывшая учительница истории, она знала всё и обо всех в их подъезде. — От тирана своего сбежали? Наконец-то! А я уж думала, не доживу.
— Здравствуйте, Зоя Аркадьевна. Да вот, решили, — устало улыбнулась Анна. — И правильно! — отрезала она. — В гостиницу собрались? Глупости. Деньги тратить. Пойдёмте ко мне. У меня диван раскладывается. Не хоромы, конечно, но крыша над головой и враг не достанет. Да и поговорить надо.
Возражения не принимались. Через пять минут Анна и Кирилл уже сидели на маленькой, но безупречно чистой кухне Зои Аркадьевны и пили чай с чабрецом. Квартира пахла старыми книгами и какой-то едва уловимой, резковатой химией.
— Не обращайте внимания, — махнула рукой хозяйка, заметив вопросительный взгляд Анны. — Воюю. С Сидоровыми из тридцать четвёртой. Клопов развели, паразиты! Весь стояк страдает. Я их и травила, и в СЭС на них жаловалась, и участковому писала. Бесполезно! Они их, по-моему, подкармливают. Говорят: «А нам не мешает». Вот и приходится перманентную химическую атаку у себя устраивать. Главное в борьбе с паразитами, деточка, — системность и никакой жалости. Что с клопами, что с людьми.
Эта простая, бытовая аналогия поразила Анну своей точностью. Она всю жизнь жалела своих «паразитов», позволяя им питаться её силами, её временем, её жизнью.
— Ваш Станислав — он ведь такой же клоп, только крупный, — без обиняков продолжала Зоя Аркадьевна, наливая ещё чаю. — Присосался и пьёт кровь. А маман его ... Вы думаете, я не слышала, как он на вас орал годами? Весь подъезд слышал. Только лезть в чужую семью — дело гиблое. Человек должен сам созреть, чтобы вырваться. Вот вы и созрели. Молодец, Кирилл, — она строго посмотрела на парня. — Защитил мать. Настоящий мужчина. Не то что некоторые.
Кирилл смущённо кашлянул, но было видно, что похвала этой суровой женщины ему приятна. Они проговорили до поздней ночи. Зоя Аркадьевна, с её ясным умом и богатым жизненным опытом, оказалась бесценным советчиком. Она не утешала, а давала чёткие, практические рекомендации, как солдат, расписывающий план боевых действий. Она же нашла им адвоката.
— Есть у меня один бывший ученик, Витька Кравцов. Двоечником был, хулиганом. А вырос — стал лучшим адвокатом по разводам в городе. Зубастый, циничный, дорогой, но своего клиента из любой передряги вытащит. Я ему позвоню. Скажу, что от меня. Для моих скидочку не сделает, но впряжётся по полной.
***
Офис Виктора Борисовича Кравцова не был похож на скучную юридическую контору. Лофт в бывшем здании фабрики, панорамные окна, современная живопись на кирпичных стенах. Сам адвокат, мужчина лет сорока с щетиной, в дорогом, но слегка небрежном костюме и с уставшими, но невероятно проницательными глазами, выглядел скорее как арт-директор, чем как служитель Фемиды.
Он молча выслушал историю Анны, изредка поглядывая на Кирилла, который сидел рядом с матерью, готовый к любой атаке. — Понятно, — сказал он, когда Анна закончила. — Классика жанра. Абьюзер, газлайтер, маменькин сынок. Плюс финансовые махинации в качестве бонуса. Зоя Аркадьевна сказала, что у вас есть доказательства?
Кирилл молча протянул ему флешку. — Тут всё. Копии документов, переписки, таблицы. Два гигабайта компромата. Оригиналы в облаке, под тройной защитой.
Виктор Борисович вставил флешку в ноутбук. Несколько минут он молча просматривал файлы, и его губы медленно растягивались в хищной усмешке. — Ого. А мальчик-то не промах. Станислав Игоревич не просто оптимизировал налоги. Он банально воровал. У государства, у партнёров, у собственных работников. Тут не на одну статью хватит. И не на две.
Он откинулся в кресле и посмотрел на Анну. — Значит, так. План действий. Мы не будем его шантажировать. Это грязно и незаконно. Мы просто дадим ему понять, что нам всё известно. Я подготовлю досудебное соглашение. В нём мы потребуем: немедленный развод, продажа четырёхкомнатной квартиры в центре в течение месяца, семьдесят процентов от суммы продажи — вам, в качестве компенсации морального вреда и за его мелкие прегрешения. Плюс полная оплата обучения Кирилла в любом вузе страны, включая проживание.
— Он не согласится, — выдохнула Анна. — Согласится, — усмехнулся адвокат. — Потому что вторым пунктом в письме будет стоять уведомление о том, что в случае его отказа или попытки затянуть процесс, копия вот этой милой флешечки ляжет на стол следователю в ОБЭП, с которым я по четвергам играю в сквош. А фотографии, которыми он вам угрожал… Пусть только попробует. Мы встречно подадим иск о клевете и вымогательстве. И выиграем его. Я из вашего мужа сделаю такую отбивную, что он до конца жизни будет питаться через трубочку. В финансовом смысле, разумеется.
Впервые за много дней Анна рассмеялась. Свободно, от души. Этот циничный, нагловатый человек был именно тем, кто был ей нужен. Не спасатель. А таран, способный пробить любую стену.
***
Письмо от Кравцова произвело эффект разорвавшейся бомбы. Стас, получив его, сначала впал в ярость, а потом — в панику. Он звонил Анне, но она не брала трубку. Он звонил Кириллу, но тот занёс его номер в чёрный список. Тогда он бросился к последнему своему оружию — матери.
Тамара Игоревна, следуя инструкциям сына, начала обзванивать всех: дальних родственников, общих друзей, бывших коллег Анны. Она рыдала в трубку, рассказывая, как неблагодарная сноха, связавшись с альфонсом в Сочи, пытается обобрать её и Стасика до нитки, выкинуть на улицу, а родного внука настроила против отца.
Но эффект оказался не тот, на который они рассчитывали. Большинство знало истинное положение дел и молча сочувствовало Анне. А несколько сердобольных «подруг», поверивших Тамаре Игоревне и позвонивших Анне с упрёками, были немедленно и жёстко отшиты Зоей Аркадьевной, которая взяла на себя роль пресс-секретаря и телохранителя.
— Алло! Это квартира Анны? Я подруга Тамары Игоревны! — кричал чей-то голос в трубке. — Это квартира Зои Аркадьевны, — ледяным тоном отвечала бывшая учительница. — А вы, милочка, прежде чем лезть с советами в чужую семью, у себя в шкафу порядок наведите. И мужа своего проверьте, с кем он по командировкам ездит. До свидания.
Через неделю Стас сломался. Он позвонил Виктору Борисовичу и дрожащим голосом сообщил, что согласен на все условия.
Встреча для подписания соглашения была короткой и унизительной для него. Он сидел напротив Анны, не поднимая глаз, и молча подписывал бумагу за бумагой. Тамара Игоревна, которую он притащил для моральной поддержки, пыталась было что-то сказать про божью кару, но ледяной взгляд Кравцова заставил её замолчать на полуслове.
Когда всё было кончено, Анна и Кирилл вышли из офиса на залитую солнцем улицу. — Мам, мы это сделали, — сказал Кирилл, и в его голосе звучало неверие. — Мы, сынок, — Анна обняла его. — Мы.
***
Квартиру продали на удивление быстро. Покупателем стала молодая семья айтишников, которых не смутила даже новость о клопах в соседнем подъезде — они заявили, что «против хорошей дезинсекции не устоит ни один паразит».
В день выезда Стаса и Тамары Игоревны из их бывшего семейного гнезда Анна всё же приехала. Не из злорадства. Ей нужно было забрать несколько мелочей и окончательно закрыть эту дверь. Она увидела, как грузчики выносят их вещи. Мебели оказалось на удивление мало для такой большой квартиры. А вот коробок с вещами Тамары Игоревны было несметное количество. Сама она стояла на пороге, маленькая, съёжившаяся, и растерянно смотрела на голые стены. Вся её власть, всё её могущество было заключено в этих стенах, в этой квартире, где она была полноправной хозяйкой. Теперь она превращалась в бедную родственницу, которую сын везёт в съёмную двушку на окраине города.
На прощание Тамара Игоревна всё же не выдержала. — Хрустальную вазу… ты её тоже забираешь? — прошептала она. Анна посмотрела на вазу, сиротливо стоявшую на подоконнике. Символ её рабства. Она взяла её, подошла к мусорному контейнеру во дворе и, не размахиваясь, просто отпустила. Оглушительный звон разбитого хрусталя прозвучал как салют в честь её освобождения.
***
Прошло полгода. Сочи. Тёплый сентябрьский вечер. На просторном балконе новой двухкомнатной квартиры с панорамным видом на море сидела весёлая компания. Анна, посвежевшая и помолодевшая лет на десять. Кирилл, загорелый и уверенный в себе, приехавший на каникулы из своего питерского университета. Ольга, её мудрая наставница с поезда. И — сюрприз! — Зоя Аркадьевна, которую Анна пригласила отдохнуть на две недели за свой счёт, в благодарность за всё.
— А я Сидоровых-то дожала! — с торжеством рассказывала Зоя Аркадьевна, попивая вино. — Написала жалобу в Роспотребнадзор. Да не просто так, а с фотографиями укусов, с заключением от трёх независимых фирм по дезинсекции. Им такой штраф вкатили, что они мигом нашли деньги на обработку всей квартиры. Так что, как я и говорила, главное в борьбе с паразитами — системный подход и юридическая грамотность!
Все смеялись. Этот смех, лёгкий и свободный, был лучшей музыкой для Анны. Она получила свои деньги. Она купила эту квартиру, о которой не могла и мечтать. Она работала в санатории, где её ценили и уважали. Её сын учился там, где хотел, и был счастлив. Она была свободна.
Кирилл достал гитару и тихо запел что-то из старого рока. Ольга и Зоя Аркадьевна о чём-то спорили, обсуждая политику. Анна смотрела на море, на закат, окрасивший небо в немыслимые цвета, и думала о том, какой длинный путь она прошла. От забитой домохозяйки, боявшейся поднять голос, до женщины, которая сама строит свою жизнь.
Она знала, что Стас и его мать так и живут в своей съёмной квартире, обвиняя в своих бедах её, Кирилла, правительство, клопов — кого угодно, только не себя. Они так и остались в своём треугольнике, просто теперь в нём не было Спасателя. И они медленно пожирали друг друга. Но это была уже не её история.
Она посмотрела на счастливые лица своих близких, на бескрайнее море, на чистое небо. Она вспомнила звон разбитой хрустальной вазы. И впервые за долгие годы она поняла, что такое счастье. Это не дар свыше и не удачное стечение обстоятельств. Это осознанный выбор. Выбор, который порой требует сжечь дотла всё своё прошлое, чтобы на пепелище наконец-то построить настоящее. И вряд ли кто-то поспорит с тем, что право на такой выбор есть у каждого человека, вне зависимости от того, что думают об этом другие.