Гена и Валентина жили, как говорится, душа в душу, тело в тело.
Гена был мужик видный, плечистый, с усами, как у Буденного, был рабочим, а Валентина, скромная, тихая, работала где-то в офисе. Как говорил Гена:
- Сидишь, бумажки перекладываешь, а деньги получаешь больше, чем я. За что только платят?
Валя только пожимала плечами, брала проекты и работала, получая немалые деньги.
Несмотря на разность, пара любила друг друга: ходили в кино, гуляли под луной, борщи варили. Валя в срок родила наследников Гене, двойняшек сыновей (совершенно разных внешне и по характеру): Мишку и Сашку.
Геннадий крякнул и сказал голосом кота Матроскина:
- Теперь я вдвое счастливей буду. Теперь придется вертеться, чтобы их прокормить.
- Да уж, Геночка, - кивала согласно Валентина, – вертеться придется.
Сыновья подросли, пошли в садик, Валя вышла на работу и решили они покупать свое жилье.
- Ну что, Валя, квартиру берем? - спросил Гена, важно расхаживая по комнате. – у меня кое-какие запасы есть, маткапитал есть, а остальное – возьмем ипотеку.
– Давно пора! А деньги откуда?
- Накопил, да и мама немного дала на рождение детей, на их дни рождения перечисляет, на все праздники.
- То есть ты подарочные деньги себе присваивал?
- Для пользы дела, теперь есть чем первоначальный взнос оплатить.
Они купили двухкомнатную квартиру, оформив небольшую ипотеку.
И, действительно, Гена вложил все свои кровные сбережения. Потом, как вспомнили, материнский капитал подтянулся, тоже, знаете ли, копейка, но в дом. Но, как водится, на квартиру не хватило. Пришлось оформлять небольшую ипотеку.
- Валя, - тут же заявил Геннадий, - в семье должно быть равноправие. Я деньги вложил на первоначальный взнос, а ты плати ипотеку.
- Но ты же не совсем свои вложил, а наши подарки.
- И что? Это моя мама давала, так что ипотека на тебе.
- Хорошо, Геночка, - согласилась она, стараясь сохранить спокойствие. – Буду платить.
— Вот и правильно, – Гена довольно кивнул, – и еще, Валя, смотри, чтобы ты в бюджет не меньше меня вносила. А то как-то некрасиво получится. Я тут работаю, а ты бумажки перекладываешь. Чтобы не меньше меня вносила, вот сюда будем наличку складывать, на семейные расходы, поровну
- Но, Гена… - попыталась возразить Валентина, но Гена ее перебил.
- Никаких «но». Сколько поколений женщин боролось за равноправие. Стыдно, Валентина, отступать от этого. Равноправие – это святое, если живем вместе, значит, и вкладываемся одинаково. Поняла?
- Поняла, - вздохнула Валентина.
И она впряглась в работу, чтобы и ипотеку платить, и в бюджет не меньше Гены вносить. А он ходил на работу. пил пенное с друзьями, да всем хвастался, какая у него жена молодец, и квартиру помогает оплачивать, и вообще, настоящая женщина, соратник.
Валентина работала и дома, и на работе, при этом успевала заниматься детьми, убираться в доме, вкусно готовить. Порой ей казалось, что она уже не Валентина, а какой-то многорукий Шива.
Гена воспринимал все как должное.
- Равноправие – это когда оба пашут, не разгибая спины.
Приятель ему как-то сказал:
- Да какое же у вас равноправие, никакого. Ты неправ. У нее же помимо работы еще и дети, и дом, и борщи.
- А это издержки профессии «жена».
Шли годы. Двойняшки росли, ипотека уменьшалась. И вот, дети получили паспорта, а через два месяца Валя закрыл ипотеку окончательно, внеся последний платеж и получив справку, что долгов больше нет. Она сняла обременение с квартиры, теперь жилье только их, без обременения в виде залога у банка.
Валентина светилась от счастья. Она думала, сейчас они с Геной отпразднуют это событие, поедут куда-нибудь отдохнуть всей семьей.
Но Гена, как всегда, имел свой взгляд на вещи.
- Слушай, Валентина, – сказал он как-то вечером, с важным видом поглаживая свои усы. – Квартиру-то мы выплатили, но теперь надо доли оформлять, материнский капитал же внесли.
- Ну да, Геночка, – обрадовалась Валентина., - оформим доли на всех, как положено
- Эээ, нет, это неправильно. Я же основные деньги вложил, мои сбережения, да еще и подарки от матери. Так что квартира должна быть моей.
- Гена, я же ипотеку платила, работала, как проклятая. Я тоже имею право на часть квартиры.
- А вот и нет, равноправие – это когда ты вкладываешь не меньше, чем я, а ты вложила меньше. Так что извини, Валя, квартира будет моей.
Гена скандалил, умолял, ныл, даже плакал и стоял на коленях, давил на совесть и на жалость. Валентина, уставшая от бесконечной борьбы и манипуляций, махнула рукой и сдалась. Подписала у нотариуса все бумаги, отказавшись от своей доли.
Квартиру оформили так: 51/53 доля у Гены, а по 1/53 доли у Мишки и Сашки, сыновей Геннадия и Вали.
Гена пытался потребовать у нотариуса не выделять доли, узнавал, как этого избежать, но ничего у него не вышло, дети получили свои доли, как и полагалось по закону. И если за себя Валентина не билась, то, когда Гена хотел «кинуть» детей, пригрозила пойти в суд и в опеку.
После оформления квартиры Гена заявил:
- Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на одну и ту же женщину. Валя, мы разводимся. Дети и ты зарегистрированы у твоих родителей, съезжайте отсюда.
Валя молчала, словно оглушенная, растерялась:
- Почему? Что случилось?
- А ничего не случилось, просто я встретил настоящую женщину: молодую, красивую, понимающую. А ты отработанный материал, старая кляча.
- Какая же я старая, мне всего 39 лет.
- А любимой всего 25.
Так бы Валя и раскисла, но сыновья ей не дали. Двойняшки, Мишка и Сашка, к своим пятнадцати годам из розовощеких карапузов превратились в двух весьма предприимчивых юношей. Ушлые, с хитрым блеском в глазах, они, казалось, чувствовали, когда грядут перемены. Ребята быстро собрали вещи и перевезли маму к ее родителям, своим бабушке с дедом.
Понаблюдав как их «справедливый» отец, выставил маму за дверь, а сам окунулся в романтические приключения с красавицей Марусей, сыновья приняли решение.
- Мама, ну ты чего, как тряпка? – подошел Мишка к плачущей Валентине, которая сидела на диване у родителей и рыдала.
- Да как же он мог? Может, все можно вернуть?
- Мы к такому папаше возвращаться не будем, – спокойно добавил Сашка, – у нас, мама, есть план.
Валентина подняла на них заплаканные глаза.
- Какой план? Что вы еще придумали? Все живы останутся?
- Конечно, ты за кого нас считаешь!
- Валентина всхлипнула и уже спокойно сказала:
- Саша, принеси мне чай и бутерброд. Миша, перестань юлить, вы сейчас мне все расскажете.
- Вот это наша мама, узнаем, – воскликнул Сашка и помчался на кухню, а Мишка начал излагать идею:
- Мы поедем к нему, ты же знаешь, у нас там доли, по 1/53. Это, конечно, мелочь, но мы будем там жить, как собственники.
- Понятно, но вы же несовершеннолетние.
- Он будет тебе звонить, угрожать, требовать алименты.
- А я соглашусь платить алименты, лишь бы вы там жили.
- Точно. А мы уж ему покажем, как с нами, собственниками, обращаться и общаться, разрушим идиллию.
- Только осторожнее там, без крайностей.
Гена безмятежно наслаждался жизнью. Маруся, с ее мини-юбками, третьим размером декольте (или четвертым?), была полной противоположностью «скучной» Валентине. Маруся весело щебетала, порхала по квартире в халатиках, больше открывающих, чем прикрывающих все стратегические места.
И вот вечером в субботу Гена с Марусей накрыли романтический ужин. Гена, взяв клубнику в губ, потянулся поцеловать Марусю, которая перехватила ягодку губами. Было это так…
На этом романтичном месте раздался звонок в дверь, потом в замок вставили ключи, и входная дверь открылась. Маруся с визгом закрылась в комнате, а Гена шагнул в коридор.
На пороге стояли Мишка и Сашка, с чемоданами.
- Здорово, батя, – бодро сказал Мишка, как ни в чем не бывало и прошел в коридор, катя чемодан, – мы тут к тебе на ПМЖ.
- Куда? Зачем? Вы чего явились?
- Как чего? Ну ты совсем непонятливый стал. Приехали жить мы к тебе.
- Вон отсюда! – заорал Гена, но сыновья молча прошли мимо него в свою комнату, которую Гена не успел переделать, и там все было, как и до их отъезда.
Сашка выглянул оттуда и укоризненно сказал:
- Чего ты так орешь? У нас тут по 1/53 доли, мы собственники, да еще и твои дети, будем тут жить. Имеем право.
Гена схватился за телефон:
- Валентина, забирай своих детей!
- Наших детей, Гена, наших. Ты папа, вспомни об этом. Детям уже 15 лет, они сами вправе решать, с кем из нас им жить. Да и в твоей квартире их собственность, доли. И в школу им оттуда ближе и удобнее.
И она положила трубку, оставив Гену наедине с двумя сыновьями, чемоданами и новой, еще не до конца осознающей происходящее, любовью.
Жизнь в квартире Гены после приезда сыновей превратилась в настоящее реалити-шоу, транслируемое, правда, только для троих зрителей: Гены, Маруси и, собственно, самих сыновей. Валентина тоже была в курсе: ей звонил Гена, или сыновья отправляли видеозаписи и фотоотчет.
Каждое утро начиналось с «показа мод от Маруси», как это цинично называли Мишка и Сашка. Маруся, привыкшая к восхищенным взглядам и комплиментам, вдруг столкнулась с безжалостной критикой.
- О, Марусечка, а что это у нас сегодня? Леопард или зебра? – язвительно спрашивал Мишка, когда Маруся, в очередном вызывающем наряде, выходила из спальни.
- Или это попытка скрыть рост п.о.пы за счет яркого принта? – подхватывал Сашка, демонстративно рассматривая фигуру Маруси.
Маруся, покраснев от злости, шипела:
- Да какое ваше дело? Что хочу, то и надеваю.
- А нам все равно, но вот эти фото мы можем в полицию отнести, мы несовершеннолетние, и скажем, что ты нам таким образом непристойное предлагаешь. За это статья в УК есть.
Маруся сменила фривольные наряды на закрытые костюмы, что очень не нравилось Геннадию, но он согласился, что перед его сыновьями надо ходить более одетой. Мало ли что.
Далее следовала кулинарная феерия. Маруся, привыкшая к ресторанной еде и «листику салата на завтрак», с ужасом наблюдала, как Саша с Мишей на кухне готовят себе полноценные завтраки, обеды и ужины, аромат от которых разносился на всю кухню. Причем на Марусю они не готовили.
- Вы что тут готовите? Еду для поросят?
- Нет, мы обедаем, - радостно говорил Мишка, поедая вкусный борщ. – Нас мама всему научила. Я по супам спец, а Саша по мясу.
- Так убирайте за собой.
- Конечно: все поверхности протрем, посуду в посудомойку загрузим.
- И везде убирайте.
- Ну уж нет, в комнате – пожалуйста, каждый в своей убирает. А в местах общего пользования – по графику, мы его приготовили.
На холодильнике под магнитиком висел» График уборки мест общего пользования»: все убирали по два дня: Миша, Саша, Геннадий и Маруся.
- Я отец, я не буду убирать, - кричал Гена.
- А что, ты не моешься, в туалет не ходишь? – удивился Саша. – Ходишь, значит, наводи порядок. Не хочешь сам, пусть за тебя Маруся делает уборку, нам все равно.
Гена, загнанный в угол между раздраженной Марусей и мстительными сыновьями, метался, как листик под шквалистым ветром.
- Да забери ты детей, - орал он на Валентине по телефону, - или я на тебя на алименты подам.
- Алименты, Геночка, я готова платить. Пусть уж у тебя живут, буду встречаться с ними по выходным. Ты отец, вот и воспитывай.
И тогда Гена решился на отчаянный шаг.
- Валя, я готов выкупить доли детей, положив им деньги на счет.
- Я против.
- Тогда я продам квартиру, так же положив деньги на счет детям. Я не могу с ними жить, мы с Марусей уже в отеле снимали номер, но это дорого.
- Сначала у опеки возьми на это согласие.
Чиновники, выслушав аргументы Геннадия, отказали в сделке.
- Не видим оснований для продажи долей несовершеннолетних. Интересы детей не соблюдены, – заключили они. – Жилья у них никакого нет, а это единственная собственность. Нет и еще раз нет.
Геннадий обжаловал отказ, но суд встал на сторону опеки и отказал ему:
- У детей это единственная собственность.
…от истцов не поступило каких-либо предложений относительно наделения несовершеннолетних детей равноценными отчуждаемым долями в праве собственности на иное жилое помещение, информация о предоставлении несовершеннолетним иного имущества взамен отчуждаемого в поданном ими заявлении отсутствовала, суду не представлена, при этом документов, свидетельствующих о направлении денежных средств, вырученных от продажи вышеуказанного недвижимого имущества, исключительно в интересах несовершеннолетних детей, не имеется.
Геннадий злился, обжаловал решение. Но жалоба осталась без удовлетворения.
- Выкупай сама долю, - кричал он Валентине.
- Смотря за какую цену.
Они долго торговались, и Валентина выкупила долю Геннадия, а тот сразу купил другую квартиру, вложившись в ипотеку, но Маруся ипотеку гасить не стала:
- Ты купил, ты и плати. Не нравится, я у мамы поживу.
Валентина с сыновьями счастливо обустроилась в квартире, тоже гасит ипотеку, но уже за себя, и дается ей это легче: мальчики подрабатывают, в бюджет семьи «столько же» вносить не надо, так что живут они весьма неплохо, Валя даже откладывает, планируя рассчитаться с банком досрочно.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайно. Юридическая часть взята из:
Апелляционное определение Московского городского суда от 18.06.2025 по делу N 33-12933/2025