Современная экономика переживает глубокую трансформацию, которая требует переосмысления классических подходов к анализу неравенства и структуры общества. Понятие "новый капитализм" используется для описания этих изменений, отражая отход от традиционной двухклассовой модели XIX века, где общество делилось на капиталистов и работников. Сегодня реальность куда сложнее: развитие технологий, рост сектора услуг, финансовая глобализация и переход к экономике знаний породили новую элиту, сочетающую в себе признаки и владельцев капитала, и высокооплачиваемых профессионалов. Это явление всё чаще описывают понятием гомоплутия — слиянием капитала и труда в одних и тех же руках.
Эволюция капиталистической модели
Классический капитализм XIX – начала XX века строился на чётком делении между собственниками средств производства и наёмными работниками. Однако с середины XX века экономическая система начала эволюционировать. Возник феномен менеджерского капитализма, на который указывали Джеймс Бёрнхэм, Йозеф Шумпетер, Джон Кеннет Гэлбрейт и другие. Они отмечали, что управленцы — менеджеры, не являясь ни собственниками, ни обычными работниками, получают всё большую власть в корпорациях, фактически становясь новым правящим классом.
Но в дальнейшем стало очевидно, что менеджеры не сформировали отдельную устойчивую социальную группу, аналогичную классам прошлого. Их положение оказалось промежуточным, а реальной основой власти всё больше становится способность одновременно управлять трудом и капиталом. На смену менеджерской революции пришёл более точный и комплексный феномен — гомоплутия.
Что такое гомоплутия и почему это важно
Гомоплутия (homo (тот же) + ploutos (богатство)) — это состояние, при котором индивид одновременно принадлежит к высшим слоям по доходам от труда и по доходам от капитала. Это люди, сочетающие в себе высокий человеческий капитал (образование, квалификация, управленческие и интеллектуальные навыки) и значительное накопление финансового капитала.
Классическим примером гомоплутной элиты являются топ-менеджеры, IT-специалисты, успешные предприниматели, врачи, консультанты, инвестбанкиры, партнёры юридических и аудиторских фирм. Их доходы высоки как за счёт труда, так и за счёт владения активами — акциями, недвижимостью, бизнесом, фондами.
В отличие от индустриального капитализма, в котором труд и капитал противостояли друг другу, современная система всё чаще объединяет их в одних и тех же руках. Это снижает вероятность классовой борьбы, но порождает новую форму неравенства — закрытость элит и снижение социальной мобильности.
Как измеряется гомоплутия
Исследования на основе данных DINA, US CPS, Survey of Consumer Finances и Luxembourg Income Study показывают устойчивый рост доли гомоплутной элиты в богатейших децилях населения. В США, например, с начала 1980-х годов доля тех, кто одновременно входит в топ-10% по доходам от труда и капитала, выросла с 20% до почти 33%. Этот сдвиг объясняет значительную часть роста неравенства за последние десятилетия.
Более того, примерно 20% роста общего неравенства доходов в США между 1980 и 2020 годами связано не с увеличением доли капитала как такового, а с тем, что этот капитал концентрируется у тех, кто и так получает высокие доходы от труда.
Россия: особенности гомоплутии в постсоветской модели
В российской экономике гомоплутия также проявляется, но имеет специфический характер, сформировавшийся в условиях перехода от плановой экономики к рыночной в 1990-х годах. Российская элита часто сочетает формальное владение капиталом с административным ресурсом, а высокий доход от труда — с доступом к государственным или квазигосударственным потокам.
Гомоплутия в России менее "меритократична", чем на Западе: принадлежность к элите чаще определяется связями, чем уровнем образования или трудовыми достижениями. Однако в крупных городах (Москва, Санкт-Петербург, Казань, Новосибирск) уже формируется урбанистическая гомоплутная прослойка — высококвалифицированные специалисты, владельцы малого и среднего бизнеса, работающие в ИТ, финансах, медиа и консалтинге. Эти группы становятся российским аналогом глобальной гомоплутной элиты, при этом часто совмещая работу в корпорациях с инвестициями в недвижимость, фондовый рынок и цифровые активы.
Данные Росстата и выборочных исследований (например, SberIndex и ЦБ РФ) свидетельствуют, что в верхних 10% российских домохозяйств наблюдается растущая концентрация и трудовых, и инвестиционных доходов. Особенно ярко это выражено в секторе госкорпораций, банков и высокотехнологичных компаний.
Глобальное распространение гомоплутии
Международные сравнения показывают, что:
В США и Китае доля гомоплутной элиты в верхнем дециле достигает 30–32%.
В Южной Корее, Японии, Германии — около 15–18%.
В странах Латинской Америки и Восточной Европы (включая Россию) — от 5 до 12%, но с тенденцией к росту.
Таким образом, гомоплутия становится глобальной нормой, отражающей развитие постиндустриального общества. Однако механизмы её формирования различны: в западных странах — через рынок и образование, в развивающихся — через доступ к рентам, институциональным преференциям и административному капиталу.
Политические и социальные последствия
Гомоплутия формирует устойчивую элиту, у которой нет мотивации к переменам — ни экономическим, ни политическим. Они менее уязвимы к кризисам, более мобильны, лучше защищены от инфляции и обесценивания активов. Такая элита склонна к воспроизводству себя через образование, наследование и институциональные барьеры, ограничивающие доступ "снизу".
При этом на фоне этой стабильности усиливается разрыв между гомоплутами и остальным населением, особенно в странах с низкой социальной мобильностью. Это ведёт к росту фрустрации, ощущению несправедливости и снижению доверия к институтам. В России это выражается, в частности, в миграции молодых специалистов, отказе от политической активности, недоверию к пенсионной системе и скепсису в отношении предпринимательства.
Гомоплутия — не просто очередной экономический тренд, а фундаментальное изменение структуры современного общества. Она замещает традиционные классы новой элитой, сочетающей труд и капитал. В странах вроде США и России это явление усиливает неравенство и снижает социальную мобильность, создавая долгосрочные риски для устойчивого развития.
Для смягчения этих рисков необходимы:
прогрессивные налоговые механизмы на доходы и капитал;
доступ к качественному образованию;
институциональные реформы, ограничивающие концентрацию власти и ренты.
В условиях, когда экономическая власть всё больше концентрируется в руках гомоплутной элиты, задача государства — не вернуться к классовой борьбе, а создать институциональные условия для справедливой конкуренции, открытых карьерных лифтов и подлинного равенства возможностей.
