На протяжении жизни мы проходим разные периоды - от младенческой беспомощности до старческой немощи. Меняется и наше сознание. Но каждый из этих периодов является ценным для нашей жизни. Имеем ли мы право быть собой, даже если это не нравится окружающим? Зачастую родственники пожилого человека считают его решения и действия неадекватными, и стараются ограничить его. Оценивая психическое состояние человека и применяя последствия этой оценки (в виде, например, ограничения дееспособности или судебной отмены принятых человеком решений – завещания, сделки), важно не забыть о границах свободы личности.
Допустим, я – пожилой собственник имущества. Я решила отдать всё, что мне принадлежит, в фонд защиты животных, церкви свидетелей здравого смысла или моему новому юному другу. Это моё право и моя свобода. Почему в этом случае недовольные моим решением родственники или иные заинтересованные лица могут оспаривать мои решения? Даже если я начала «чудить» или вообще потихоньку скатилась в деменцию. Если мои щедрые траты на третьих лиц приносят мне удовольствие, но уменьшают таким образом наследственную массу, означает ли это, что я недееспособна или меня нужно ограничить в свободе?
Это, на самом деле, сложный этический вопрос. На мой взгляд, важным критерием здесь должен быть мотив того, кто оспаривает мои решения. Он это делает, чтобы защитить МЕНЯ, или свой интерес? Или вообще интересы третьих лиц? И защищая интересы третьих лиц, насколько справедливо лишать меня прав на свободу распоряжаться моим капиталом? Закон, позволяющий ограничить мою дееспособность, защищает меня, или благосостояние моих наследников?
Для иллюстрации приведу яркий пример из текущего десятилетия.
Лилиан Бетанкур, урождённая Шюллер. Единственная дочь основателя империи L’Oreal. Осталась без матери в 5 лет, и росла «папиной дочкой». С 15 лет работала в компании рядом с отцом, обучаясь у него управлять корпорацией. Нюанс - и отец, и муж её сочувствовали нацистам и финансировали фашистское движение во Франции, однако со временем старые грешки забылись, а бизнес продолжил своё успешное развитие. В 1957 году, после смерти отца Лилиан Беттанкур как единственная наследница стала основным акционером L’Oréal. В 1963 году – публичное размещение, но Беттанкур сохранила корпоративный контроль. Который с 1974 стала делить с компанией Nestle на основе корпоративного соглашения. С 1995 года и до глубокой старости Лилиан Беттанкур была членом СД своей компании. Лилиан также являлась известным меценатом, учредив фонд с годовым бюджетом порядка 200 млн долларов. И в общем, до определённого момента её образ жизни и принимаемые ею решения устраивали её круг (в том числе семью и бизнес-партнёров). Муж – Андре Беттанкур, известный политик, четырежды занимал пост в кабинете министров Франции и был членом Национальной ассамблеи.
Еще в 1987 году Лилиан Беттанкур познакомилась с тридцатилетним Франсуа-Мари Банье, французским писателем, художником и фотографом, собственно, на своей фотосессии. Мадам Беттанкур – 65 лет (красивая, кстати, женщина! И очень элегантная). Творчески одарённый Банье понравился даме, и она стала его другом и благодетелем. Дружба, а не роман – Банье открытый гомосексуалист. Дружба эта, однако, не нравилась единственной дочери - Франсуазе Беттанкур-Майерс, женщине весьма образованной, консервативной и строгой. У них вообще с матерью было много противоречий, которые в итоге привели к почти полному прекращению общения.
И сразу после того, как Лилиан Беттанкур овдовела в 2007 году, Франсуаза начинает судебное преследование Банье, обвиняя его в «эксплуатации физической или психологической слабости для личной выгоды».
Что явилось основным поводом для преследования? Банье стал самым близким человеком для Беттанкур, и за годы дружбы она одарила его на общую сумму в … 1,3 млрд евро! В том числе два страховых полиса на € 253 млн в 2003 году и на € 262 млн в 2006 году, 11 произведений искусства стоимостью € 20 млн, включая картины Пикассо, Матисса, Мондриана, Делоне и Леже, и просто большие денежные суммы.
А самое интересное - полиция изъяла завещание, которым мадам Беттанкур делала Банье своим единственным наследником.
Я напомню, что такое L’Oreal. На момент смерти Лилиан Беттанкур в 2017 году капитализация компании была 101,7 млрд евро., выручка – 13,41 млрд евро, операционная прибыль – более 4,5 млрд евро. Права на 40+ всемирно известных брендов. 64 тысячи сотрудников. Чтобы снизить ставки, Лилиан Беттанкур передала права на 30% акций L'Oréal своей дочери и внукам, но это уже не спасло её право распоряжаться оставшимися средствами по своему усмотрению.
Общий размер капитала Лилиан Беттанкур к моменту ее смерти в 2017 году оценивался в 45 млрд евро. Ну подумаешь, 1,3 млрд из этой суммы подарила милому сердцу другу. Но у больших капиталов – свои правила. Магия цифр поразила и полицию, и суд, и в 2011 году суд ограничил дееспособность Лилиан Беттанкур. Женщине запретили распоряжаться капиталами, назначив опекунами дочь и старшего внука. Кстати, Франсуа-Мари Банье еще и реальный тюремный срок получил – три года.
«Дружба, вкус к жизни, знания, здоровье – я бы сказала, что эти вещи ценятся больше всего», говорила Беттанкур в интервью. В 2010 году корреспондент Paris Match отмечал, что в свои 88 лет Беттанкур выглядит бодрой, посещает совещания L’Oreal по стратегии и обедает с политиками и бизнесменами. Занимается плаванием, ходьбой и йогой, а еще увлекается иглоукалыванием. Не пропускала практически ни одного важного события культурной жизни Парижа. При каждом появлении на публике на Бетанкур были вещи от лучших кутюрье.
Не будем лукавить – если бы не обидная для дочери интрижка с артистичным жиголо Банье, продолжала бы Лилиан Беттанкур сидеть «почётным» членом совета директоров корпорации до самой своей смерти, не лишённая активов и дееспособности. И никому в голову не пришло бы признавать её слабоумной.
Франсуаза Беттанкур в иске утверждала, что мистер Банье и его клан «окружили и обманули умственно отсталую пожилую женщину». Лилиан Беттанкур объясняла в суде свою щедрость тем, что хотела отблагодарить Франсуа-Мари Банье за «сокровище оптимизма, надежды и элегантности», которое их дружба подарила ей на склоне лет. Парадоксально, но и то, и другое – правда.
P.S. Кстати, если на момент смерти Беттанкур в 2017 году капитализация L’Oreal была 101 млрд евро, то к 2024 году под контролем Франсуазы показатель увеличился до 241 млрд евро. Прекрасный, эффективный наследник. Интересно, есть ли у Франсуазы наследственный план? Ведь ей уже 72 года. И её сыновья стали свидетелями и активными участниками того, как можно отстранить от управления компанией постаревшую мать.
Больше Наслественных Историй - на ТГ-канале https://t.me/Anastasia_Poletaeva_Asnis