На днях Русская Православная Церковь и все неравнодушные отмечали страшную дату: 107 лет со дня зверской расправы над членами царской семьи и приближенными. Это жуткое событие произошло в ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге в доме Ипатьева.
Определением Архиерейского собора 2000 года члены семьи Никола Второго были причислены к лику святых страстотерпцев. К сожалению, этой чести не были удостоены слуги, сопровождавшие царственных мучеников — доктор Евгений Боткин, горничная Анна Демидова, повар Седнев. Между тем, в отличие от Царской семьи, у них была возможность спастись, отказавшись служить государю, пусть и бывшему.
Предлагаю сегодня вспомнить последние дни жизни царской семьи и их приближенных, который во многом до сих пор покрыт тайнами.
Но сначала хотелось бы развеять миф о том, что Ленин был главным сторонником уничтожения царской семьи, как символа монархии и буржуазного строя. Необходимо отметить разногласия, которые существовали у главы советского пролетариата Ленина и «Черного дьявола» (так прозвали революционеры за непримиримый атеизм, вылившийся в массовые расстрелы священников, темный цвет кожи и волос Якрва Моисеевича). Надо сказать что после развернутой бурной революционной деятельности Свердлов обладал едва ли большим авторитетом и властью, нежели сам Ленин.
Уральский Ревком, который и принял решение о расстреле, находился как раз под властью товарища Свердлова. Ленин, у которого были, мягко говоря, не самые простые отношения с последним, из прагматических соображений не стремился к физическому уничтожению императора и его семейства, однако, видя, что его переиграли, предпочел легитимизировать свершившийся факт.
О последнем дне Николая Второго и его семьи известно из дневниковых записей участников тех событий (в первую очередь низложенного царя и царицы), протоколов (Например, протокол коменданта Дома особого назначения Якова Юровского, который описал расстрел царской семьи в трёх документах: «Записка» (1920), «Воспоминания» (1922)), секретных телеграмм и бюллетеней лета 1918.
Из них можно составить более менее точную картину последнего дня Николая Романова, в котором семья последнего императора не знала ничего о готовящейся кровавой мясорубке с их участием.
Известно, что пребывание в доме Ипатьева напоминало полноценную тюрьму. Считается, что выбор дома был обусловлен тем, что Николай Ипатьев был хорошо знаком членам Уральского совета и в частности Якову Юровскому как видный представитель кадетской партии, после Февральской революции входивший в состав местного комитета общественной безопасности.
Стерегли Николая Романова, его жену и детей денно и нощно. Вокруг особняка был выставлен караул вооруженных до зубов солдат. На чердаках соседних зданий установили пулемёты, сам дом окружили двойным забором, по высоте превосходившим окна второго этажа, с единственной калиткой, перед которой постоянно дежурил часовой, внутри поместились два поста охраны.
Царской семье было запрещено разговаривать на иностранных языках и без разрешения брать свои же собственные вещи. Из имущества после многочисленных обысков и реквизиций им оставили лишь фотографии, конфисковав и разворовав всё остальное. В комнатах регулярно проводились обыски. В туалет даже девушкам можно было выйти, лишь получив разрешение охранников. Для того, чтобы дверь открыли, следовало позвонить в колокольчик. За каждым, кто шел в отхожее место, следовал солдат. Великих княжон крайне смущала необходимость посещать общий ватерклозет, как они его называли, под присмотром охраны.
На воздух можно было выходить только на час за весь день, окна открывать запрещалось, в комнатах было жарко и душно. Кроватей на всех не хватало, поэтому великие княжны спали прямо на полу.
Рацион Романовых в доме Иеатьевых был крайне скуден: например, на завтрак им приносили лишь черный хлеб и пустой чай. Охранники, приставленные к царской семье, во время обеда присутствовали в столовой и хватали со стола самое вкусное.
Так, бывший начальник царской охраны Кобылинский рассказывал: «…ставилась на стол миска; ложек, ножей, вилок на всех не хватало; участвовали в обеде и красноармейцы; придет какой-нибудь и лезет в миску, бросая домочадцам бывшего царя и девушкам: «Ну, с вас довольно».
Царевич Алексей с такой диеты почти перестал ходить: даже из кровати в инвалидную коляску его бережно переносил отец. Единственным «развлечением» для женщин стала уборка.
Решение о расстреле царской семьи было принято накануне: большевики боялись, что 30 тысяч восставших чешских солдат, находившиеся неподалеку от Екатеринбурга, освободят «гражданина Романова». Накануне тюремщик Романовых, комендант тайной полиции Яков Юровский заказал в ближайшей деревне пять десятков яиц. Разумеется, не для царской семьи: ему надо было накормить людей, которых привезли, чтобы расстрелять бывшего правителя Российской Империи. Условия ухудшались с каждой неделей.
Александра Федоровна так же слегла.
Во время последней прогулки семьи в саду великая княжна Ольга и императрица мать Александра Фёдоровна находились в доме, вероятнее всего, занимались перекладыванием драгоценностей семейства. Они до последнего не теряли веру в то, что их вызволит влиятельная зарубежная родня: ведь и Английский король Георг Пятый и немецкий Кайзер Вильгельм и Николай Второй приходились друг другу кузенами.
Бережливая Александра Федоровна стремилась сохранить как можно больше бриллиантов и самоцветов, которые могли помочь подкупить охрану или обеспечить семье нормальную жизнь в эмиграции. Вместе с дочерьми она зашивала камни в одежду, пояса, шляпы. Позже, во время расстрела, запасливость матери сыграет с княжнами злую шутку. Драгоценные кольчуги, в которые в результате превратилась их одежда, спасут девушек от выстрелов. Чекистам придется добивать их штыками, что только продлит мучения.
Поэтому есть предположение, что члены императорской семьи начали готовиться к отъезду. Немецкая сторона настаивала на вывозе царской фамилии за пределы Советской России, но председатель ВЦИК Яков Свердлов не спешил выполнять все условия зарубежных партнёров, изображая бурную деятельность в данном вопросе. Такой обмен сулил получение солидной суммы на благо новой власти. Уральское руководство большевиков готовило показушный отъезд царской семьи в Москву, а сами готовились к их ликвидации.
16 июля вечером, по приказу Якова Юровского — начальника охраны дома Ипатьева — были предприняты последние приготовления. Слугам было приказано собрать вещи. В подвал перенесли стулья и выстроили обстановку, будто бы для ожидания транспорта. На самом деле всё было готово к расправе. О том, что зверская расправа была заранее тщательно и хладнокровно спланирована говорит несколько фактов:
Так большевики очень хотели подначить Николая Романова к побегу, расстрелов его при попытке к бегству. Так Николаю II стали передавать с едой фальшивые письма от якобы преданных ему офицеров, которые призывали его к побегу. Именно ради этого из близлежащего Ново-Тихвинского монастыря разрешили доставлять еду царской семье. Николай, видимо, распознав ловушку отказался от столь щедрого предложения под предлогом того, что его семья и больной цесаревич не смогут последовать его примеру.
Накануне 16 июля из охраны Ипатьевского дома были удалены вся русскоговорящая охрана из солдат. На место коменданта дома Авдеева заступил жесткий чекист Яков Михайлович Юровский. Именно эта команда должна была расстрелять в случае чего царскую семью. Внутреннюю охрану Дома особого назначения, так назывался дом Ипатьева в официальных документах он заменил латышскими стрелками, плохо понимавшими по-русски и славившимися своей жестокостью. Все они работали в ЧК. Сам Юровский был евреем (Янкель Хаимович), рождённым в городе Каинске Томской губернии.
Перед приведением приговора в исполнение всей команде был дан документ на подпись о приведении приговора в действие.
Известно, что двое солдат отказались стрелять по девушкам, вследствие чего были заменены на двух отпетых преступников, успевших побывать на каторге и в тюрьме.
В подвале Ипатьевского дома было заранее подготовлено помещение: заколочены окна, укреплена дверь, выложен соломой пол. Слугам накануне вечером был дан приказ собирать вещи и уходить. В подвал перенесли стулья и выстроили обстановку, якобы бы для ожидания транспорта. На самом деле всё было готово к расправе.
Из воспоминаний главного палача царской семьи Юровского:
«Часов в одиннадцать вечера 16-го я собрал снова людей, раздал наганы и объявил, что скоро мы должны приступить к ликвидации арестованных. Павла Медведева предупредил о тщательной проверке караула снаружи и внутри, о том, чтобы он и разводящий все время наблюдали сами в районе дома и дома, где помещалась наружная охрана, и чтобы держали связь со мной. И что уже только в последний момент, когда все будет готово к расстрелу, предупредить как часовых всех, так и остальную часть команды, что если из дома будут слышны выстрелы, чтобы не беспокоились и не выходили из помещения, и уж если что особенно будет беспокоить, то дать знать мне через установленную связь».
В 1 час 30 минут ночи с 16 на 17 июля 1918 года к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов. После этого был разбужен врач Боткин, которому сообщили о необходимости всем срочно перейти вниз в связи с тревожной ситуацией в городе и опасностью оставаться на верхнем этаже.
На сборы ушло примерно 30−40 минут. Семеро членов семьи, Николай Александрович, Александра Фёдоровна, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, Алексей, а также лейб-медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алексей Трупп и горничная Анна Демидова перешли в полуподвальную комнату (Алексея, который не мог идти, бывший царь нёс на руках).
В полуподвале не оказалось даже стульев, затем по просьбе Александры Фёдоровны были принесены два стула. На них сели Александра Фёдоровна и Алексей. Остальные разместились вдоль стены. Юровский ввёл расстрельную команду и зачитал приговор. Его текст не сохранился до наших дней, но общее содержание таково:
«Попытки единомышленников спасти вас не увенчались успехом! И вот в тяжелую годину для Советской республики <…> на нас возложена миссия покончить с домом Романовых!»
Николай успел вымолвить: «Что? Что?..» — и сразу же получил первый выстрел в лоб. Следом начинается беспорядочная стрельба по несчастным уздниками. Императрица и великая княжна Ольга погибают сразу. Остальных — особенно младших девушек и Алексея — охране приходится добивать выстрелами в упор, штыками и прикладами: ведь корсеты, набитые драгоценностями, защищали девушек от пуль. Известно, что некоторые ружья дали осечку, а великие княжны в предсмертном испуге по детски кричали.
Были также убиты любимые питомцы императорской фамилии, которые подняли вой, защищая своих хозяев: французской бульдог Ортино и спаниель Джимми.
Отряд убийц попытался замести следы преступления: во время расстрела царской семьи у дома заведёл мотор грузовика, звук от которого едва заглушал выстрелы. После расстрела была проведена уборка помещений и были конфискованы драгоценности из платьев убитых царевен. Яков Юровский занялся уничтожением трупов узников Ипатьевского дома, но это уже совсем другая история.
Советская власть десятилетиями отрицала факт сам факт расстрела, особенно безвинных детей четы Романовых. Только в 1926 году было получено туманное прдтверждение, а официальное признание — лишь в 1989 году. Уцелевшая и проведшая в эмиграции последние годы жизни Императрица мать Мария Федрровна
до конца жизни не верила в столь ужасный конец жизни своего сына и внуков.
Примечательно, что сам Ипатьевский дом в 1977 году был снесен по распоряжению первого секретаря Свердловского обкома КПСС Борисом Ельциным по указанию Политбюро СССР из-за того, что «вызывал нездоровый интерес». Не считаете это совпадением?
А что вы думаете по поводу такого решения большевиков? Оправдана ли была смерть всей царской семьи или это был просто акт кровавого красного террора, бушевавшего еще по стране четыре года?
Всегда ваша Морозова❤️🩹