Покупка этой дачи была спонтанным решением. Честно говоря, я даже не планировала переезжать из города. Просто увидела объявление в газете - старый дом в деревне Сосновка продается за смешную цену. Хозяйка торопилась продать, сказала риелтор, потому что переезжает к дочери в другую область.
Когда я впервые увидела этот домик, сердце защемило от какой-то странной тоски. Словно я здесь уже была когда-то. Участок зарос бурьяном, забор покосился, крыша требовала ремонта. Но что-то неуловимое тянуло меня к этому месту.
- Дом крепкий, - убеждала меня риелтор Галина Петровна, толкая скрипучую калитку. - Фундамент добротный, стены толстые. Печка русская настоящая, не то что эти современные камины.
Мы зашли внутрь. Пахло старым деревом и прошлыми годами. В углу действительно стояла массивная русская печь, побеленная когда-то известкой, но теперь серая от времени и пыли.
- Хозяйка жила здесь одна последние десять лет, - рассказывала Галина Петровна, открывая окна. - Мария Семеновна, царство ей небесное. В прошлом году умерла, дочка наследство получила. Говорит, ей этот дом не нужен, в городе живет.
Я молча ходила по комнатам. Две небольшие спальни, кухня, просторная гостиная с той самой печкой. Все выглядело обжитым, но заброшенным. На подоконниках стояли засохшие фиалки, на стенах висели выцветшие фотографии.
- А что с мебелью? - спросила я.
- Остается. Дочка сказала, что ей ничего не нужно, пусть новые хозяева разбираются.
Торговаться я не стала. Цена была действительно смешной для такого дома, пусть и требующего ремонта. Уже через неделю я подписала договор купли-продажи и получила ключи.
Переехала в конце мая. Первым делом решила разобраться с печкой - все-таки отопительный сезон не за горами, а газа в доме не было. Муж моей соседки Валентины, дядя Коля, согласился помочь почистить дымоход.
- Давненько эту печку не топили, - проворчал он, заглядывая в топку. - Гляди-ка, тут что-то есть.
Я подошла ближе. Дядя Коля осторожно доставал из глубины печки какой-то сверток, завернутый в старую газету.
- Что это? - удивилась я.
- Да кто его знает. Может, старая хозяйка что-то спрятала.
Развернули газету. Внутри оказалась пачка писем, перевязанных выцветшей голубой ленточкой. Конверты пожелтели от времени, но были целыми. На верхнем конверте я увидела свое имя.
Сердце екнуло. Не похожее имя, а именно мое - Анна Николаевна Волкова. Тем же почерком, что и адрес отправителя.
- Вот это да! - присвистнул дядя Коля. - Тезка, что ли, попалась?
Я взяла письма дрожащими руками. Всего их было семь. Все адресованы мне, но по адресу этой дачи. Обратный адрес тот же самый. Даты на штемпелях - с 1987 по 1994 год.
- Дядь Коль, а Мария Семеновна... она как выглядела?
Он задумался, почесав седую бороду.
- Да обычно. Невысокая такая, полная. Волосы всегда в платочке носила. А что?
- Фамилия у нее какая была?
- Да вроде... Волкова, кажется. А что такое-то?
У меня закружилась голова. Волкова Анна Николаевна. Я. Но как это возможно? Я родилась в 1975 году, а письма датированы более ранним временем.
Дядя Коля ушел, пообещав завтра закончить с печкой, а я осталась наедине с загадкой. Села за старый деревянный стол и с замиранием сердца вскрыла первое письмо.
"Дорогая Анечка! - читала я. - Знаю, что ты вряд ли получишь это письмо, но не могу не написать. Сегодня мне приснился удивительный сон. Будто живу я не в этом времени, а в будущем. И есть у меня внучка, которую зовут точно так же, как и меня - Анна Николаевна. И живет она в городе, работает в библиотеке, и нет у нее детей, и очень она одинока..."
Руки у меня тряслись. Я работала в городской библиотеке. Детей у меня действительно не было. После развода жила одна в маленькой квартире.
Читаю дальше: "И снится мне, что найдет эта внучка мой дом когда-нибудь, и будет жить здесь, и станет счастливой. Потому что дом этот особенный, добрый. Столько лет мы с дедом Семеном здесь прожили, столько любви в эти стены вложили. Не может такой дом никого несчастным оставить."
Я отложила письмо. Мария Семеновна... Маша... Бабушка Маша. Смутные детские воспоминания всплыли в памяти. Я помнила, как мама рассказывала про бабушку Машу, которая жила в деревне. Помнила, как в детстве мы с мамой собирались к ней ехать, но что-то помешало. Потом мама заболела, и про бабушку как-то забылось.
Второе письмо было датировано 1988 годом. "Аня, милая моя! Опять тебе пишу, хотя знаю, что не дойдет письмо. Но душе легче становится. Вчера Валька-соседка говорила, что видела во сне покойника - к перемене погоды. А мне приснилась ты, взрослая. Идешь по нашему огороду, рвешь помидоры, и лицо у тебя такое спокойное, счастливое. Знаю я, что найдешь ты дорогу к дому. Чувствую сердцем."
В третьем письме бабушка писала про огород, какие овощи где сажает, как ухаживает за яблонями. "Для тебя стараюсь, внученька. Чтобы когда приедешь, все готовое было."
Четвертое письмо меня особенно поразило. "Анечка! Сегодня такое произошло! Пришла ко мне цыганка, карты погадать предложила. Я сначала отказывалась, а потом любопытство взяло. Разложила она карты и говорит: 'Есть у тебя родная душа, далеко живет, но придет к тебе. Не в твоей жизни, а после. И будет жить в твоем доме, и найдет то, что ты для нее прячешь.' Вот и решила письма эти в печке спрятать. Авось и правда найдешь."
Пятое и шестое письма были полны бытовых подробностей, но в каждом звучала неизменная тема - ожидание встречи со мной. Бабушка подробно описывала дом, рассказывала, где что находится, какие комнаты для чего предназначены.
Последнее, седьмое письмо оказалось самым коротким и одновременно самым важным: "Дорогая моя Анечка! Чувствую, что скоро к деду Семену отправлюсь. Не грусти, когда узнаешь об этом. Помни - дом ждет тебя. Под половицей в спальне, под окном, спрятана шкатулка. Там все документы на дом и немного денег. Это твое наследство. Живи счастливо, внученька. Твоя бабушка Маша. 1994 год."
Я сидела в полной тишине. Только часы на стене тикали, да соседский петух где-то кукарекал. Неужели все это правда? Неужели я действительно правнучка Марии Семеновны Волковой?
На следующий день поехала в областной архив. Работница архива, пожилая женщина в очках, помогла мне найти нужные документы.
- Волкова Мария Семеновна, 1923 года рождения, - читала она с экрана компьютера. - Была замужем за Волковым Семеном Петровичем. Детей не было... нет, постойте. Есть запись о том, что в 1943 году у них родилась дочь Валентина, но умерла в младенчестве. А в 1945 году - еще одна дочь, Екатерина Семеновна.
- Екатерина... Катя... - прошептала я. - Это моя мама. Мама говорила, что ее звали Катя, но она умерла, когда я была маленькой.
- Да, тут есть запись о смерти в 1979 году. А у Екатерины Семеновны была дочь Анна Николаевна, 1975 года рождения.
Я. Это была я.
Архивистка подняла на меня удивленные глаза.
- Выходит, вы правнучка Марии Семеновны?
- Выходит, так.
Вернувшись на дачу, я сразу пошла в спальню. Половицы скрипели под ногами. Под окном одна из досок прогибалась чуть сильнее остальных. Я нашла молоток и осторожно подняла ее.
Под половицей действительно лежала небольшая деревянная шкатулка, обитая выцветшим бархатом. Внутри - документы на дом, сберкнижка и еще одно письмо.
"Если ты читаешь это, значит, моя мечта сбылась, и ты нашла дом. Он теперь твой по праву. Я всю жизнь хранила его для тебя, хотя и не знала, что ты существуешь. Но сердце мне подсказывало. Будь счастлива, внученька. Твоя бабуля Маша."
Я плакала, сидя на полу в старой деревенской спальне. Плакала от счастья, от удивления, от благодарности этой удивительной женщине, которая верила в чудеса и дождалась своего чуда.
На следующий день пришла Валентина, моя соседка.
- Ань, а что это ты вчера рыдала? Коля говорит, слышал.
Я рассказала ей всю историю. Валентина слушала, раскрыв рот.
- Господи, да ведь Машка-то всегда говорила, что дом кого-то ждет! Мы смеялись над ней. А она, выходит, права была. И письма в печку клала - я видела, думала, мусор жжет.
- Валь, а расскажи мне про нее. Какая она была?
- Да добрейшей души человек! Всегда всем помогала, никого никогда не обидела. Огород у нее всегда лучше всех родил - говорила, с любовью сажает. И дом всегда в порядке содержала, словно гостей ждала. Теперь понимаю - тебя ждала.
Валентина помолчала, а потом добавила:
- Знаешь, она мне перед смертью наказывала: если кто за домом придет, не мешай. Пусть живет. Дом сам хозяина выберет.
В тот вечер я впервые затопила печку. Дядя Коля хорошо ее почистил, тяга была отличная. Дрова весело потрескивали, тепло разливалось по комнате. Я сидела в кресле с книгой и чувствовала себя... дома. По-настоящему дома.
Письма я перечитывала много раз. В каждом находила что-то новое. Бабушка Маша писала про соседей, про природу, про свои мысли и чувства. Но главное - в каждой строчке звучала любовь. Любовь к этому дому, к этой земле, ко мне - незнакомой внучке, которая может быть, а может и не быть.
Прошел месяц. Дом преображался на глазах. Я делала ремонт не спеша, с удовольствием. Покрасила забор, привела в порядок огород. Валентина помогала советами - она знала все тонкости местного огородничества.
- Машка всегда говорила, что помидоры лучше с южной стороны сажать, - рассказывала она, помогая мне разбивать грядки. - А огурцы любят тенек, под яблонями хорошо растут.
Как-то вечером ко мне зашла Лидия Ивановна, соседка с другой стороны. Принесла свежих лепешек и познакомиться решила.
- Слышала, родственница Машенькина объявилась, - сказала она, усаживаясь за стол. - Правда это?
Я рассказала и ей свою историю. Лидия Ивановна качала головой.
- Удивительное дело! А я ведь помню, как Маша все время про какую-то внучку говорила. Мы думали, она фантазирует от одиночества. А она, выходит, знала что-то.
- Лидия Ивановна, а вы не помните мою маму? Катю?
Соседка задумалась.
- Катюша... Да была такая девочка! Маша ее к себе на лето брала. Лет десять девочке было, не больше. Красивая такая, веселая. А потом перестала приезжать. Маша все ждала, письма писала, а ответа не было.
Значит, мама все-таки жила здесь какое-то время. Поэтому дом мне показался знакомым с первого взгляда.
В августе я окончательно переехала в деревню. В городе оставила только квартиру, которую сдала. В библиотеке попросилась работать удаленно - современные технологии это позволяли.
Жизнь потекла по-новому. Утром я работала за компьютером, днем занималась огородом и домом, вечером читала или гуляла по окрестностям. Соседи оказались прекрасными людьми, всегда готовыми помочь.
Однажды сентябрским вечером я сидела у печки и перечитывала бабушкины письма. За окном шел дождь, в доме было тепло и уютно. Вдруг мне показалось, что кто-то тихо вошел в комнату. Я подняла голову, но никого не увидела. Только запахло почему-то яблоками и медом.
- Спасибо, бабушка, - прошептала я. - Спасибо за дом, за любовь, за веру.
Мне показалось, что кто-то осторожно погладил меня по голове, как гладят детей перед сном.
Дом действительно оказался добрым. Здесь все росло, все ладилось, все получалось. Я научилась печь хлеб в русской печи, заготавливать овощи на зиму, вязать носки длинными осенними вечерами.
Валентина часто заходила на чай, рассказывала деревенские новости. Мы подружились, несмотря на разницу в возрасте.
- А знаешь, Аня, - сказала она как-то, - Машка всегда говорила, что дом сам своих хозяев находит. Не люди дом выбирают, а дом людей. Теперь понимаю, что она имела в виду.
Зима прошла быстро. Печка исправно грела, дров хватало - бабушка оставила целый сарай наколотых березовых поленьев. Я много читала, вязала, осваивала кулинарные рецепты из старых книг, найденных на полках.
Весной в деревню приехала дочка Марии Семеновны, та самая, которая продала мне дом. Услышав мою историю, она долго плакала.
- Я думала, мама совсем одна была, - говорила она сквозь слезы. - А у нее оказывается, была надежда. Простите меня, что дом продала. Не знала я ничего про вас.
- Да что вы, - успокаивала я ее. - Все правильно получилось. Ваша мама хотела, чтобы дом достался мне.
Она оставила мне несколько фотографий бабушки и деда Семена. Я поставила их на почетное место - на полку рядом с печкой.
Прошел год. Потом еще один. Жизнь в деревне текла размеренно и спокойно. Я больше не чувствовала себя одинокой. Дом, огород, соседи, природа - все это стало частью меня.
А письма бабушки Маши я храню в той же шкатулке под половицей. Иногда достаю, перечитываю и удивляюсь - как можно было так верить в чудо? И как хорошо, что на свете есть люди, которые умеют верить и ждать. Благодаря им чудеса действительно случаются.
