Таня впервые пришла в дом его родителей в конце мая. Дорога заняла почти два часа на электричке и автобусе, а потом еще полчаса пешком по разбитой грунтовке — вокруг старые дачи, заборы из ржавого профнастила и низкие облупленные дома. Сердце стучало так громко, что она едва слышала пение птиц.
— Ну вот, — Алексей с улыбкой распахнул калитку, — знакомься, моя крепость.
Крепостью это назвать было сложно. Дом покосился, крыша вся в мху, во дворе ржавая бочка и разбросанные игрушки, видимо, младших племянников.
— Мама! — крикнул Алексей, заводя Таню в дом. — Мы пришли!
В кухне сидела женщина лет пятидесяти, с тяжелым взглядом и платком на голове. Ее взгляд сразу упал на Таню — внимательный, пронзающий.
— Это она? — спросила женщина, не оборачиваясь к сыну.
— Она, мам. Таня. — Алексей приобнял ее за плечи. — Я же говорил, мы хотим пожениться.
Таня неловко улыбнулась.
— Так… — свекровь (Таня мысленно уже так ее назвала) отложила на стол недоеденный бутерброд и уставилась на девушку. — Значит, жениться вздумал? А ты, Танечка, понимаешь, куда лезешь?
Таня смутилась, но кивнула:
— Понимаю… Алексей рассказывал, что у вас непросто. Но мы вместе справимся.
— Вместе? — женщина усмехнулась. — Выйдешь за него — будешь кормить всех нас. У нас тут рты — мама, папа, сестра с детьми. Алексей один работает как может, но ты же сама видишь: у нас каждую копейку считаем.
Таня опустила глаза. Этого Алексей не рассказывал. Она знала, что он помогает родителям, но чтобы «всех кормить»…
— Мам, хватит, — резко сказал Алексей. — Я женюсь на Тане, и мы сами разберемся.
— Сами? — мать поднялась из-за стола. — Разберетесь… Где жить будете? Вон комната Алексея, больше никуда. Или снимай квартиру в городе — а это деньги. Ты думаешь, она потянет?
Таня почувствовала, как к горлу подступает комок. В голове мелькнули слова подруги: «Смотри, Алексей маменькин сынок. Зря ты с ним связалась».
— Мама, хватит! — Алексей повысил голос. — Я сказал, мы женимся. А тебе нравится — хорошо, не нравится — тоже хорошо.
— Посмотрим, как ты заговоришь, когда денег на продукты не хватит, — процедила мать. — И знай, девка, если выйдешь за него, тебя тут ждут не лавры, а работа и долги.
Таня кивнула, но внутри нее что-то оборвалось.
Они уехали на следующий день. Алексей вел себя спокойно, говорил о будущем, но Таня молчала. В голове гудели слова его матери: «Будешь кормить всех нас…»
А когда они вернулись в город и Таня вошла в свою тихую однокомнатную квартиру, она впервые ощутила странное облегчение. Здесь — тепло, уют, никто не требует «кормить» и тянуть на себе весь дом. Но она любила Алексея… разве это важно?
Вечером, лёжа на кровати, Таня набрала подругу и почти шепотом сказала:
— Кажется, я не готова к такой жизни.
Подруга помолчала, а потом ответила:
— Это твой выбор. Но если его мама уже сейчас так с тобой разговаривает… что будет потом?
Таня закрыла глаза. Перед ней стоял образ свекрови с тяжелым, прищуренным взглядом и жесткими словами.
На следующий день Алексей позвонил:
— Таня, всё в порядке? Ты была такая задумчивая и тихая.
Она набрала воздух в грудь:
— Леша, мне нужно подумать.
— О чём? — голос дрогнул.
— О нас. О том, что будет дальше.
И в трубке воцарилась тишина. Алексей, обычно такой разговорчивый и уверенный, вдруг замолчал. Таня слышала только его дыхание, прерывистое, как будто он пытался подобрать слова.
— Таня, — наконец произнёс он, — ты же знала, что у меня непростая семья… Я никогда этого не скрывал.
— Лёш, знать — это одно, а увидеть всё своими глазами — совсем другое, — Таня прикрыла глаза рукой, прогоняя слёзы, которые подступали к глазам. — Ты видел, как она на меня смотрела? Как будто я ей что-то должна.
— Она просто боится за меня, — с ноткой раздражения ответил Алексей. — Мама всегда была резкая. Пройдёт время, привыкнет к тебе.
— Ты так думаешь? — Таня тихо рассмеялась, но смех получился горьким. — Мать боялась за себя, что я отберу тебя!? Если она и правда решит, что я обязана содержать всех?
Алексей снова замолчал.
— Я люблю тебя, Таня, — наконец сказал он. — Ты — главное, остальное мы переживём.
— А если не переживём? — выпалила Таня. — Лёш, ты понимаешь, что твоя семья как бездонная яма? Я пока что держусь, но боюсь, что однажды просто не смогу.
В ответ — снова тишина.
— Ладно, — сказал он наконец, — я не хочу сейчас ругаться. Давай встретимся завтра и спокойно поговорим.
— Хорошо, — устало согласилась Таня. — Завтра.
Она положила трубку и долго сидела на кухне в полутьме, слушая тиканье часов. В голове крутились слова будущей свекрови: «Будешь кормить всех нас…» Эти слова въелись в сознание, как заноза, которую невозможно вытащить.
На следующий день Алексей пришёл с охапкой ромашек и виноватой улыбкой.
— Прости её, — попросил он. — Мама просто не умеет по-другому.
— Лёш, дело не только в твоей маме, — Таня посмотрела на него усталым взглядом. — Я боюсь, что если мы поженимся, всё станет только хуже.
— Это не так, — Алексей присел напротив и взял её за руку. — Я люблю тебя. Ради тебя готов пойти на всё. Даже если придётся с родителями поругаться.
Таня вскинула брови.
— Ты готов разорвать с ними отношения?
Он замялся:
— Ну… не разорвать, но… может, немного отдалиться.
— «Немного отдалиться» — это не то же самое, что «поставить границы», Лёш. Если твоя мама уже сейчас считает меня должной ей и всей вашей семье, что будет дальше?
— Таня, ну зачем ты раздуваешь? — он повысил голос. — Ты просто не понимаешь, как это — семья!
— Понимаю, Лёш. Только у нас разные представления о семье.
Они сидели напротив друг друга, и каждый понимал: в воздухе пахнет разломом.
Вечером Алексей ушёл, так и не договорившись с Таней. А утром её разбудил телефонный звонок, на экране неизвестный номер.
— Это Таня? — раздался грубый голос. — Ну так слушай сюда. Если ты думаешь, что мой сын будет тебя слушаться, ты глубоко ошибаешься. Он — мой, понялa? А ты, если умная, отойди в сторону.
— Кто это? — дрожащим голосом спросила Таня.
— Мать Алексея, — с холодной злостью произнесла женщина. — Ты в чужую семью лезешь и хочешь, чтобы мы тебе кланялись? Не выйдет.
Таня молчала, не в силах найти слов.
— Знаю я таких как ты! Выйдешь замуж, будешь его строить, от семьи отдалять, а не получится перекроить, бросишь, разобьёшь ему сердце. Запомни, деточка: он не один идёт в придачу! Выходишь за него — содержи всю семью! — с нажимом процедила она и бросила трубку.
Телефон выпал у Тани из рук. Она сидела, глядя в стену, и вдруг поняла: эта семья втянет её в трясину, если она не примет решение сейчас.
И тогда Таня впервые всерьёз задумалась: "А стоит ли её любовь того, чтобы пройти через это?"
Таня не сомкнула глаз всю ночь. Она перебирала в голове все слова, все сцены — знакомство с Алексеем, первую встречу с его матерью, холодный звонок, который оборвал её остатки уверенности. Сердце болело, но где-то глубоко внутри нарастала решимость.
Утром Таня встала, сделала крепкий кофе и включила телефон. Сообщения от Алексея сыпались одно за другим: «Таня, прости за маму», «Давай поговорим», «Я приеду, только открой дверь».
Ей стало тяжело от одной мысли, что он сейчас в пути. Она вышла в подъезд, спустилась на улицу и увидела его у входа. Алексей стоял с помятым лицом и заспанными глазами.
— Таня, — он шагнул к ней, — я не мог ждать. Мы должны всё обсудить.
— Лёш, — Таня устало улыбнулась, — я думала всю ночь. Нам правда нужно поговорить.
Он кивнул и пошёл за ней в квартиру. Сели на диван, между ними словно выросла стена.
— Я знаю, что мама вчера звонила тебе, — первым начал он. — Это ужасно. Она не имела права…
— Но она позвонила, Лёш, — перебила Таня. — И в её голосе не было ни капли сожаления. Она сказала, что если я выйду за тебя, то буду кормить всех вас. Понимаешь, как это звучит?
— Знаю, — Алексей опустил глаза. — Но я же не такой. Я не хочу, чтобы ты что-то тащила.
— Не хочешь… Но она твоя мать. Ты не сможешь отрезать её от себя. Она найдёт способ вмешиваться в нашу жизнь. Уже нашла.
— Я люблю тебя, — тихо сказал он. — Ради нас я готов…
— Готов ли ты жить отдельно? Не помогать им каждый месяц? Когда твоя мама позвонит и скажет, что денег на лекарства нет, ты сможешь сказать: «Нет»? — Таня смотрела ему в глаза, и он не выдержал этого взгляда.
— Таня, они же мои родители… — голос дрогнул.
— Вот именно, Лёш. Они твои родители. И ты никогда не поставишь меня выше них.
Он резко поднялся с дивана и начал ходить по комнате.
— Ты думаешь, всё так просто? — с отчаянием в голосе произнёс он. — Я с детства привык, что семья — это главное. Я не могу их бросить.
— А я не могу жить с мыслью, что всегда буду второй, после твоей мамы.
Они замолчали. Время будто застыло. Таня знала: решение уже принято, и внутри у неё странным образом стало легче.
— Лёш, — она поднялась и подошла к нему, — я тоже тебя люблю. Но любовь — это не всегда достаточно.
Он обнял её, крепко-крепко, как в первый раз. Таня почувствовала, как его плечи дрожат.
— Значит, это всё? — хрипло спросил он.
— Это всё, Лёш, — прошептала Таня. — Прости.
Он ушёл молча. Дверь за ним закрылась с глухим стуком.
Через неделю Таня заехала к парикмахеру. Она посмотрела на себя в зеркало: новая стрижка, свежий взгляд. Да, внутри всё ещё больно, но где-то в глубине души появилось тихое ощущение свободы.
Она шла по улице с бумажным стаканчиком кофе и впервые за долгое время улыбнулась.
Она выбрала себя. И это было самым трудным, но самым правильным решением в её жизни.