— Твоя мама только что переписала квартиру на себя, — голос Анны дрожал от шока, когда она держала в руках документы из Росреестра, которые только что принёс курьер.
Павел сидел за кухонным столом и спокойно доедал омлет. Он даже не поднял головы. Только плечи его едва заметно напряглись, выдавая, что он услышал.
— Павел, ты слышишь меня? Твоя мать переоформила нашу квартиру на себя!
Анна подошла ближе и положила бумаги прямо перед ним, на тарелку с недоеденным завтраком. Официальная печать размазалась по жирному следу от масла. Павел медленно отложил вилку и поднял на неё глаза. В них не было удивления. Только усталость и что-то похожее на стыд.
— Я знаю, — тихо произнёс он.
Эти два слова ударили Анну сильнее любого крика. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Восемь лет брака, три года ипотеки, которую они выплачивали вместе, бесконечные ремонты по выходным — и всё это время он знал?
— Что значит «знаешь»? — её голос сорвался на визг. — Когда? Как давно ты знаешь?
Павел встал из-за стола, отодвинув стул с таким скрежетом, что у Анны заложило уши. Он прошёл к окну и уставился на серый московский двор. Спина его была напряжена, как струна.
— Мама сказала мне месяц назад. Сказала, что это временно, для её спокойствия. Что она просто хочет подстраховаться на старость. Я думал... я думал, она просто паникует из-за возраста.
— Временно? — Анна не могла поверить своим ушам. — Павел, это же наша квартира! Мы платим за неё каждый месяц! Я вкладываю половину своей зарплаты!
— Я знаю! — он резко развернулся. — Думаешь, мне легко? Но она моя мать! Она вырастила меня одна, работала на трёх работах! Я не мог ей отказать!
Анна смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот решительный мужчина, который восемь лет назад клялся ей в вечной любви? Где тот Павел, который обещал, что они вместе построят свой дом, свою крепость, куда никто не сможет вмешаться? Перед ней стоял маленький мальчик, который до сих пор боялся расстроить маму.
— И ты просто взял и подписал документы? Без моего ведома? — её голос стал ледяным.
— Квартира была оформлена на меня, — пробормотал он. — Формально твоё согласие не требовалось...
— Формально? — Анна почувствовала, как внутри неё поднимается волна ярости. — Мы семья, Павел! Или уже нет?
В этот момент входная дверь щёлкнула замком. Анна даже не удивилась, увидев на пороге Людмилу Петровну. Свекровь была одета в своё лучшее пальто, на лице играла победная улыбка. У неё были свои ключи — Павел дал их в первый же месяц после свадьбы, несмотря на протесты Анны.
— Ой, вы уже получили документы? — с невинным видом спросила Людмила Петровна, стягивая перчатки. — Как быстро курьерская служба работает!
Она прошла в квартиру хозяйской походкой, повесила пальто и направилась прямо на кухню. Анна и Павел молча последовали за ней. Людмила Петровна налила себе чаю из их чайника, взяла их печенье и уселась за их стол с видом королевы, обозревающей свои владения.
— Не переживай так, Анечка, — снисходительно произнесла она, отхлёбывая чай. — Ничего ведь не изменилось. Живите как жили. Просто теперь квартира записана на меня. Так надёжнее.
— Надёжнее для кого? — Анна с трудом сдерживалась, чтобы не закричать.
— Для всех нас, дорогая. Мало ли что в жизни случается. Вдруг вы разведётесь? Не дай бог, конечно, но статистика неумолима. Половина браков распадается. А так квартира останется в семье.
Людмила Петровна говорила спокойно, даже ласково, но в её голосе звучала сталь. Она смотрела на Анну с лёгкой усмешкой, как на неразумного ребёнка, который не понимает очевидных вещей.
— То есть, если мы разведёмся, я останусь на улице? — уточнила Анна. — Несмотря на то, что я три года плачу ипотеку?
— Ну что ты, милая, — свекровь покачала головой. — Кто говорит о разводе? Просто это разумная предосторожность. К тому же, — она сделала паузу и посмотрела на сына, — Павлуша обещал мне, что вы подарите мне внуков. А пока их нет, нужно думать о будущем. Вдруг с вами что-то случится, не дай бог? Квартира должна остаться в роду.
Анна почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Вот оно. Истинная причина. Восемь лет брака, а детей всё нет. И Людмила Петровна решила подстраховаться. Взять под контроль их жизнь, их дом, их будущее.
— Мама, может, хватит? — слабо попытался вмешаться Павел.
— Что хватит? — невинно захлопала глазами Людмила Петровна. — Я же ничего плохого не сказала. Просто объясняю Анечке ситуацию. Кстати, раз уж зашла речь о будущем, я тут подумала — может, вам пора съездить к врачам? Проверить, всё ли в порядке? Восемь лет — это серьёзный срок.
Она говорила это таким тоном, будто обсуждала погоду. Но Анна прекрасно слышала подтекст. Свекровь намекала, что проблема в ней. Что это она, Анна, не может подарить драгоценному сыночку наследника. И пока наследника нет, никаких прав на семейное имущество у неё тоже нет.
— Людмила Петровна, — Анна встала из-за стола. Её голос был спокоен, но в нём звенела сталь. — Выйдите из моего дома.
Свекровь расхохоталась. Это был не добрый смех, а торжествующий.
— Из твоего дома? Милочка, ты, видимо, плохо читала документы. Это мой дом. И если кому-то здесь не место, то это точно не мне.
Она встала и демонстративно прошлась по кухне, проводя пальцем по столешнице, проверяя на пыль.
— Кстати, я давно хотела сказать — эти ваши серые шторы совершенно не подходят к интерьеру. Завтра привезу новые. Бежевые, с золотой каймой. И этот ужасный диван в гостиной пора менять. Я присмотрела чудесный, классический. С резными ножками.
Павел стоял между двумя женщинами, переводя взгляд с одной на другую. На его лице отражалась внутренняя борьба, но Анна уже знала, чем она закончится. Он никогда не пойдёт против матери. Никогда.
— Паш, скажи ей, — тихо попросила Анна. — Скажи, что это наш дом. Что мы сами решим, какие нам нужны шторы.
Павел открыл рот, но тут же закрыл. Он опустил голову, разглядывая узор на линолеуме.
— Мама права, — выдавил он наконец. — Шторы действительно не очень. Может, стоит поменять.
Это было последней каплей. Анна почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Восемь лет она строила эту семью, этот дом, эту жизнь. И вот за один день всё рухнуло. Нет, не за один день. Это рушилось годами, медленно, по кирпичику. Каждый раз, когда Павел выбирал сторону матери. Каждый раз, когда Людмила Петровна приходила без приглашения. Каждый раз, когда Анна проглатывала обиду ради мира в семье.
— Знаете что? — Анна выпрямилась. — Вы правы, Людмила Петровна. Это ваш дом. Ваш сын. Ваша жизнь. Поздравляю с победой.
Она прошла мимо ошарашенной свекрови и растерянного мужа в спальню. Из шкафа она достала большую дорожную сумку — ту самую, с которой когда-то приехала сюда, полная надежд и планов. Методично начала складывать вещи. Павел появился в дверях.
— Аня, ты что делаешь? Не глупи!
— Я не глуплю, — спокойно ответила она, продолжая паковаться. — Я делаю то, что должна была сделать давно. Ухожу.
— Но... но куда ты пойдёшь? — в его голосе впервые за весь день прозвучала настоящая паника.
— Это уже не твоя забота.
Людмила Петровна тоже подошла к спальне.
— Вот и правильно! — торжествующе воскликнула она. — Наконец-то! Я с первого дня знала, что ты нам не подходишь! Павлуша, сынок, это к лучшему! Найдём тебе нормальную жену. Которая родит детей и будет уважать свекровь!
Анна застегнула сумку и повернулась к ним. На её лице не было ни слезинки.
— Павел, — сказала она, глядя мужу прямо в глаза. — Запомни этот день. Сегодня ты потерял не просто жену. Ты потерял женщину, которая любила тебя больше жизни. Которая была готова на всё ради нашей семьи. Но твоя мама оказалась важнее. Что ж, живите вдвоём. Уверена, вы будете очень счастливы.
Она прошла мимо них, взяла с вешалки пальто и сумочку. У двери обернулась.
— Ах да, чуть не забыла. Людмила Петровна, раз уж квартира теперь ваша, то и ипотеку платить будете вы. Платёж через неделю. Сто двадцать тысяч. Удачи.
Дверь за ней захлопнулась.
На улице было холодно. Московский февраль не щадил никого. Анна подняла воротник пальто и достала телефон. Набрала номер подруги.
— Оль, привет. Помнишь, ты говорила, что у вас в конторе ищут хорошего бухгалтера? Да, я готова на собеседование хоть завтра. И ещё... можно я у тебя поживу недельку? Отлично. Спасибо, подруга.
Она убрала телефон и пошла к метро. С каждым шагом на душе становилось легче. Да, у неё больше не было квартиры. Не было мужа. Не было той жизни, которую она так старательно строила восемь лет. Но у неё было кое-что поважнее. Свобода. Достоинство. И целая жизнь впереди.
А в квартире Людмила Петровна уже командовала сыном, заставляя передвигать мебель по своему вкусу. Павел послушно таскал стулья, но взгляд его был устремлён в окно, где маленькая фигурка Анны растворялась в февральских сумерках.
Прошёл месяц. Анна сняла небольшую студию на окраине Москвы. Да, это была всего одна комната с кухонным углом, но это была её комната. Её пространство. Здесь никто не мог прийти без приглашения, никто не мог диктовать, какого цвета должны быть шторы.
Новая работа оказалась настоящим подарком судьбы. Зарплата выше, коллектив дружный, а начальник — редкой адекватности человек. Анна с головой ушла в работу, в новые проекты, в учёбу. Записалась на курсы английского, начала бегать по утрам, встречаться с подругами, которых раньше игнорировала ради семейных дел.
А потом начались звонки.
Сначала звонил Павел. Умолял вернуться, клялся, что всё изменится, что он поговорит с матерью. Анна не брала трубку. Потом он начал писать сообщения. Длинные, путаные, полные самооправданий. Она удаляла их не читая.
Через две недели позвонила Людмила Петровна. Анна ответила из любопытства.
— Анна? Это я, — голос свекрови звучал непривычно. Исчезла спесь, осталась только усталость. — Нам нужно поговорить.
— Нам не о чем говорить, Людмила Петровна.
— Подожди! Не бросай трубку! Тут такое дело... В общем, с ипотекой проблема.
Анна усмехнулась.
— Это уже не моя проблема.
— Но платёж же оформлен на тебя! Банк требует оплату!
— Переоформляйте. Квартира-то ваша теперь.
— Они отказываются! Говорят, нужно сначала погасить задолженность! А у меня... у меня таких денег нет!
Голос свекрови дрогнул. Впервые за все годы знакомства Анна услышала в нём настоящий страх.
— Обратитесь к Павлу. Он ваш сын, пусть поможет.
— Он... его сократили. Две недели назад. Фирма разорилась. Он теперь дома сидит, работу ищет. Анна, пожалуйста! Банк грозится квартиру забрать!
Анна помолчала. Внутри неё боролись противоречивые чувства. Злорадство? Да, немного. Но больше было усталости.
— Людмила Петровна, вы сами создали эту ситуацию. Вы хотели единолично владеть квартирой — вот и владейте. Со всеми вытекающими последствиями.
— Но как же... Мы же семья!
— Нет, — твёрдо сказала Анна. — Мы больше не семья. Вы сами это решили, когда отобрали у меня дом. Всего доброго.
Она отключилась.
Потом звонки стали реже. Анна сменила номер телефона, удалила все соцсети, где могли её найти. Начала жизнь с чистого листа.
А ещё через три месяца, возвращаясь с работы, она столкнулась с Павлом у метро. Он стоял с табличкой «Ищу работу. Бухгалтер. Опыт 10 лет». Выглядел он неважно — похудел, осунулся, в глазах потухший взгляд человека, потерявшего всё.
Их взгляды встретились. Павел дёрнулся, словно хотел подойти, но Анна прошла мимо. Она не испытывала к нему ни жалости, ни злости. Вообще ничего. Он был просто прохожим из её прошлой жизни.
Вечером того же дня ей позвонила Ольга, подруга.
— Ань, сегодня такое слышала! Помнишь свою бывшую свекровь? Так вот, банк у них квартиру отбирает! Уже суд был. Выселяют через месяц. Она, говорят, по инстанциям бегает, в груди себя бьёт, что невестку обидела. Да только поздно. Ни квартиры, ни невестки, ни внуков теперь не будет.
Анна выслушала молча. Что тут скажешь? Каждый сам выбирает свою судьбу. Людмила Петровна выбрала жадность и контроль. Павел выбрал слабость и зависимость. А она, Анна, выбрала себя. И ни о чём не жалела.
Её маленькая студия была залита закатным светом. На подоконнике цвели фиалки, которые она купила на прошлой неделе. В углу стоял новенький велотренажёр — давняя мечта. На столе лежали документы о повышении и билеты в Прагу на майские праздники.
Жизнь продолжалась. Её жизнь. Без токсичных родственников, без унижений, без необходимости доказывать своё право на существование. И эта жизнь была прекрасна.
А где-то в городе Людмила Петровна собирала вещи из квартиры, которую так страстно хотела заполучить. Квартиры, которая в итоге стала её проклятием. Она получила документы на право собственности, но потеряла всё остальное — невестку, которая держала на плаву их семейный бюджет, сына, который без жены превратился в безвольного неудачника, и саму квартиру, платить за которую оказалось некому.
Говорят, будьте осторожны в своих желаниях — они имеют свойство сбываться. Людмила Петровна получила то, что хотела. Полный контроль. Вот только контролировать оказалось нечего.