Часть 1
Он всегда вставал раньше жены.
Точнее — не вставал, а выталкивал себя в утренний мир, словно заряжал себя свежестью, чтоб потом нести её через все продажи, звонки, бесконечные переговоры.
Весеннее солнце резало сквозь шторы — антураж для настоящего победителя.
На полке — его кроссовки, выстираные до блеска. Модная сумка с логотипом. «Нужно успеть до девяти — невообразимый пробег, чтобы потом с ещё большим блеском рассказывать об этом на работе...»
У двери тихо раздался звонок. Жена ещё спала, в темных, красивых локонах едва светилась нить утра.
Он смотрел, как она дышит — почти заворожённо. Не потому, что сильно любил — а потому, что она была предметом его гордости.
— Ну что, герой, — сказал себе Игорь, улыбаясь в отражении дверцы шкафа, — вперёд на пробежку.
Парк шагнул ему навстречу: острые запахи сирени, редкие прохожие, мокрая после ночного дождя земля. Он бежал так быстро, будто за ним гналось будущее.
По пути поприветствовал соседку с йоркширским терьером и та украдкой бросила взгляд на его плечи (он знал — это взгляд одобрения).
Игорь приветственно кивнул и ускорился — всякий раз наслаждался ощущением победы над собой.
В голове крутился только один вопрос: "чтобы сказал сегодня Виктор Павлович?"
Начальник давно подумывал над новой должностью — и шёпотом, и открыто намекал, но... Было одно "но". Эта пресловутая "семейная стабильность".
— У нас все руководители с семьёй, на минуточку, — как‑то с нажимом говорил Виктор Павлович. — Но не просто семья — дети, Игорёк, дети нужны. Это серьёзность, опора.
Звучит неплохо. Только вот у него с Олей — нет и не предвидится.
***
Ольга разлепила глаза, когда Игорь уже вернулся, шумно хлопнув дверью.
Он неизменно был бодр, его рубашки идеальны, взгляд — самоуверенный и чуть усталый (или это притворство?).
Она его любила... Так, как умеет любить женщина, которая и красива, и умна, и знает себе цену — но по‑настоящему нуждается в тёплом плече.
На кухне кофе готовился сам — ну, не совсем сам, всё‑таки современные капсулы, — а Игорь смотрел куда‑то за окно, явно не замечая её.
— Ну, как пробежка? — спросила Ольга, сама удивилась своей интонации: иронично, словно проверка.
— Лучше всех, — не отрываясь от чашки. — Впрочем, а у меня может быть иначе?
Он всегда был немного выше, чуть впереди, успешнее. Хотя, заработки у неё — те ещё; клиенты в восторге, дизайнерское портфолио растёт.
Только вот вечером, сидя друг напротив друга, всё чаще будто чувствуешь стеклянную перегородку.
— Виктор Павлович опять намекает... — вдруг начал Игорь, — Мол, повышение только тому, кто... ну, понимаешь.
— С ребёнком, — сдержанно закончила Ольга.
— Угу. А у нас что?
Она едва не сжала чашку до треска.
— Мы же пробовали...
— Пробовали? — он рассмеялся. — Может, ты пробовала.
— Ты хочешь сказать... —
— Вот именно,— он бросил ложку в раковину с раздражающим металлическим звоном, — а может, эта проблема на твоей стороне?
Эта сцена повторялась изо дня в день на новых тонах и оттенках. Только теперь накал стал нестерпимым...
— Слушай, а у Анютиных что происходит? — В кафе шепчутся коллеги Оли. — Она же молодая, успешная, а всё никак...
— Да может, он не хочет детей, а может, не получается...
— Вот у Людмилы трое и уже на третьей машине...
Игоря на работе тоже засыпали намёками, пусть не прямыми:
— Личный фронт — всё отлично? — с напускной веселостью спрашивал коллега. — Ты мужик, у тебя семья, порядок?..
— Конечно, всё окей, — выдал привычный ответ Игорь. Только вечером наедине в зеркале видел напряжённые морщины на лбу.
***
Разговор за ужином был коротким, нервным.
— Надоели мне эти упрёки! — отчеканила Оля.
— А может, на самом деле, дело не во мне? Может, тебе обследоваться?
— Мне? А что, ты исключаешь свою вину?
— Я?!
На этих словах они оба встали из-за стола. Долго меряли друг друга взглядами.
Лёд сломался неожиданно.
— Ну давай, — с дрожью в голосе выдохнула Оля, — пойдём обследуемся ОДНОВРЕМЕННО.
— Лады, — чуть оскалился Игорь. — Чтобы потом не было ни тени сомнений.
Они записались на завтра. Вместе. Без слов смотрели телевизор, каждый у себя в голове. Уснуть пытались долго.
***
Этот день тянулся мучительно. Приёмная была стерильно‑длящейся. Как будто специально стены здесь намекали: всё тайное становится явным.
Когда результаты выдали в руки, оба получили конверты.
Открывали их одновременно.
Серые буквы, холодные строчки.
Игорь судорожно пробежался глазами — и вдруг почувствовал, как уходит почва из-под ног.
На бланке было ясно написано:
"Результаты обследования: у пациента невозможность иметь детей естественным путём по медицинским причинам."
Он поднимает глаза — и презрительно видит... слёзы в глазах Оли. На её листке — ровно то же самое.
Два диагноза. Два — несовместимых.
Они смотрят друг на друга.
Впервые за много лет — по‑настоящему растерянно.
Оба, независимо друг от друга, не могут иметь детей.