— И это всё? «Никакого наследства нет?» —растерянно прошептала Светлана, её голос дрожал, как осенний лист на ветру.
— В завещании сказано, что все денежные средства… — терпеливо, но с едва заметной усталостью начал пожилой нотариус Аркадий Петрович, поправляя очки на кончике носа. Его кабинет в современном бизнес-центре «Волга Плаза» в Нижнем Новгороде был наполнен запахом старых бумаг и дорогого дерева.
— Мы знаем, что сказано в завещании! — резко оборвал его Кирилл, вскакивая со стула так, что тот с грохотом отодвинулся. Он был высоким, широкоплечим, с копной тёмных, непослушных волос, и сейчас его лицо налилось кровью. — На счетах одни слёзы! Где квартира?!
— О квартире ничего не сказано, — ровным, бесстрастным голосом ответил нотариус, его взгляд скользнул по лицу Кирилла, задерживаясь на мгновение на его сжатых кулаках.
— Посмотрите хорошенько, такого просто не может быть… — Светлана потянулась за документом, её пальцы дрожали. Она взяла завещание из рук Аркадия Петровича, который молча протянул ей пергамент, и принялась вчитываться в каждую напечатанную строчку, словно надеясь, что где-то между строк проявится заветное упоминание о квартире.
— Он что, слепой, по-твоему? — сердито рявкнул брат, грубо вырывая бумагу из её рук. — Если бы там что-то было, он бы сказал! Неужели ты думаешь, что этот… фокусник, вытащит её из шляпы, если её нет?!
Светлана вздрогнула от его напора. Она знала, что Кирилл, как и их покойный отец, Виктор Михайлович, был вспыльчив и порывист. Когда эмоции брали верх, его было трудно остановить.
— Но, может, где-то есть другое завещание? — спросила сестра, её голос был едва слышен. — Такое, где указана квартира. Может, папа завещал её каким-то другим родственникам?
Женщина всё ещё не могла поверить в произошедшее. Квартира отца, расположенная в старинном доме на Большой Покровской, была их единственной надеждой на самостоятельную жизнь. Они с Кириллом, после ранней смерти матери, ютились в крохотной двушке на окраине города, едва сводя концы с концами несмотря на то, что оба уже работали.
— Если бы ваш отец завещал часть имущества другим наследникам, всё это было бы отражено в одном завещании, — терпеливо объяснил нотариус, его тон был спокойным, но в глазах читалось понимание их отчаяния.
— Каким другим родственникам?! — ярился Кирилл, меряя шагами небольшой кабинет. — У отца никого не было, только мы с тобой! Он был затворником!
— Понимаете, — Светлана попыталась втолковать Аркадию Петровичу, — у папы была квартира, большая, дорогая, в самом центре города, а из наследников — только мы с Кириллом. Хотя мы почти не общались с ним последние годы, он был очень замкнутым человеком, но всё же… Мы рассчитывали, что после того, как папы не станет… Мы ожидали… Понимаете?
Она всё ещё надеялась, что произошло какое-то недоразумение, что, если получше объяснить всё нотариусу, он поймёт, что от него хотят, и найдёт папину квартиру.
Кирилл в два шага подошёл к пожилому мужчине в строгом чёрном костюме, и тот опасливо отступил к стене. Было похоже, что сердитый наследник сейчас схватит его за грудки и начнёт трясти. Но Кирилл сдержался и даже сунул руки в карманы для верности, сжимая кулаки.
— Вы мне вот что скажите, — стараясь говорить спокойно, произнёс он. Ровный тон давался ему нелегко. — Куда могла деться квартира? Чисто теоретически? Вот была себе жилплощадь, наследники надеялись её получить, а в завещании её не оказалось. Что это значит?
— Это значит, что на момент составления завещания квартира не числилась среди активов завещателя, — повторил Аркадий Петрович, его голос был как отшлифованный камень.
Кирилл закатил глаза и издал низкий рык.
— Скорее всего, она была продана до составления завещания, — быстро проговорил нотариус, видя нарастающее напряжение. — Или подарена кому-то…
— Кому? — воззрился на него Кирилл.
— Это мне неизвестно, — развёл руками нотариус и на всякий случай отступил ещё на шаг. За долгие годы практики он привык к самым разным реакциям родственников на последнюю волю, но, когда попадались такие, как Кирилл, самообладание ему изменяло.
— И что нам делать? — снова жалобно пролепетала Светлана. — Ну, я хочу сказать, чтобы вы нам посоветовали? — поправилась она, перейдя на более официальный тон.
— Я бы посоветовал для начала обратиться с запросом в Росреестр, чтобы получить выписку из ЕГРН по адресу квартиры, — подсказал юрист. — Там будет указан текущий собственник и история переходов права. Также, расспросите других родственников, друзей вашего отца. Кто-то может что-то знать, ведь в любом случае такое решение он принимал ещё при жизни…
— Но мы не знали его друзей. Папа давно нас оставил и жил отдельно, в своём мире, — пролепетала Светлана. — Он был очень закрытым человеком.
— Это просто невозможно… — растерянно лепетала сестра, когда молодые люди, покинув кабинет нотариуса, садились в старенькую «Ладу Приору» Кирилла. Мотор чихнул, но завёлся. — У папы не было никаких родственников, кроме нас. И друзей, кажется, тоже.
— Ты слышала, что сказал этот сморчок? — зло бросил Кирилл, усаживаясь за руль. Он всё ещё злился, он злился почти всегда, а глупое бормотание сестры бесило его всё больше. — И перестань ныть! Мы пойдём в эти… госорганы. И узнаем, куда делась отцовская квартира!
— Ну, например, узнаем, и что будем делать? Думаешь, если папа кому-то её подарил, нам её отдадут? — Светлана говорила заискивающе. Злить брата лишний раз она не хотела, но очевидный вопрос напрашивался сам собой.
— Давай сначала узнаем, что там и как, а потом уже будем думать. В конце концов, мы законные наследники, имеем право поговорить по душам с этим, — мужчина сжал кулаки на руле. — Кому там досталась наша квартира…
Они потратили два дня на бюрократические барьеры в Росреестре. Длинные очереди, неразговорчивые сотрудники, устаревшие системы. Наконец, им удалось получить выписку из ЕГРН. Имя нового владельца квартиры на Большой Покровской улице было: Роман Борисович Волков. Дата перехода права собственности: за полгода до составления завещания, по договору дарения. Адрес Романа Волкова был указан как тот же адрес квартиры.
— Роман? «Кто такой Роман?» —тупо спросила Светлана, глядя на брата круглыми глазами. Ему показалось, что она сейчас заплачет. Слёз, как и глупых вопросов, Кирилл терпеть не мог.
— Успокойся, — дёрнул он сестру за рукав, открывая дверцу автомобиля. — Он точно нам не родственник, так что мне нет дела до того, кто он такой.
Кирилл улыбнулся свирепой улыбкой.
— Мы поедем на квартиру отца и прижмём этого Романа как следует. Понятно же, что он выманил имущество обманом.
— Думаешь? — задумчиво протянула сестра.
— А какие ты видишь варианты? — брат сердито уставился на неё. — С чего бы нашему отцу, имея наследников, дарить квартиру какому-то непонятному Роману?
— Ну, может, он был его другом… — предположила женщина.
— Ты много знаешь случаев, когда кто-то делает такой царский подарок в обход собственных детей? — закатил глаза брат. Он любил сестру, но иногда она начинала его утомлять. Особенно эти жалкие взгляды и мокрые глаза, точь-в-точь как их мать…
— Эх, была бы мама жива, может, она знала, кто такой этот Роман, — мужчина стукнул кулаком по рулю.
— А может, этот Роман папе жизнь спас? Или ещё что-то в этом роде, — продолжала рассуждать Светлана.
— Приди в себя, господи! — грубо дёрнул женщину за плечо брат. — Отец всю жизнь в какой-то конторе проработал, за столом сидел, бумажки подписывал. От чего его было спасать?
Женщина закусила губу и помотала головой.
— Тогда я вообще не понимаю…
— Ну так и не ломай голову, сейчас поедем и узнаем, что ещё за фрукт этот Роман…
Однако встретиться с человеком, который получил их наследство, брату с сестрой не удалось. Приехав по адресу отцовской квартиры, они обнаружили в ней женщину средних лет, пышнотелую Зинаиду Павловну, одетую в цветастый халат, с ярким макияжем, словно хозяйка салона времён Дикого Запада. Рядом с ней маячил её странный сынок, прыщавый парень неопределённого возраста с вялым подбородком и роскошными бакенбардами, которого звали Глеб.
— Да откуда же мне знать, куда этот Роман подевался? — закатила глаза Зинаида Павловна, живописно разместившись в дверном проёме сталинской квартиры. Внутри пахло чем-то затхлым и дешёвыми сигаретами. — Мы эту квартиру лет пять назад купили. Да, Глеб?
— Пять лет и четыре месяца, — дребезжащим голосом доложил Глеб, поправляя очки.
— Но у вас же остались какие-то бумаги? — мягко спросила Светлана, изо всех сил молясь, чтобы в разговор не встрял брат и не испортил хрупкий контакт.
— Да где-то есть, наверное, — пожала плечами хозяйка, отчего шёлковый халат сполз с одного плеча, обнажая плечо с татуировкой розы. Но с места она не сдвинулась.
— В секретере справа, на антресоли, — подсказал Глеб и сглотнул, бросив на Светлану какой-то испуганный, но сочувствующий взгляд.
— А мы можем взглянуть на эти документы? — вкрадчиво продолжала гостья.
— Зачем? — насторожилась хозяйка. — Вы думаете, я лгу? — Она выпучила глаза, поражённая такой вероятностью, и на её лице появилось подобие обиды.
— Они наверняка хотят посмотреть данные продавца, — продребезжал сообразительный обладатель бакенбард, видимо, привыкший к подобным ситуациям.
Кирилл изо всех сил держал себя в руках. Он понимал, что сейчас время сестры вести переговоры, а он своим напором только всё испортит.
— И побыстрее, — всё-таки не удержался он, его голос был низким и угрожающим.
Бакенбарды скрылись в глубине квартиры, а колоритная хозяйка посмотрела на молодого визитёра с интересом, оценивая его гнев. Через минуту Глеб вернулся, пыхтя, с толстой папкой в руках.
— Вот, — провозгласил он и сунул под нос гостям пожелтевший документ, где были указаны данные Романа Борисовича Волкова и сумма сделки.
— Спасибо вам большое, — сердечно благодарила Светлана, пока Кирилл делал снимок страницы на телефон, стараясь не выдать своего разочарования. Никаких нарушений, всё чисто.
Однако полученная информация брату и сестре никак не помогла. По указанному адресу Роман не проживал, его телефон не обслуживался, и никто ничего про него не знал. Казалось, он растворился в воздухе.
— Это конец, — зло прошипел сквозь зубы Кирилл, когда они вернулись в свою тесную квартирку на окраине города. — Мы упёрлись в тупик… Никто ничего не знает, где искать Романа неизвестно, с какой радости отец отписал ему квартиру, где он сам жил последние годы — непонятно…
Мужчина устал от изысканий, которые они с сестрой проводили всю последнюю неделю, и теперь ярился вполсилы, его гнев сменился горьким отчаянием.
— Что будем делать? — осторожно спросила Светлана, её голос был едва слышен. — Оставим всё как есть?
— А что ты предлагаешь? — вскочил с места брат и заходил по комнате, словно загнанный зверь в клетке. Он с ненавистью оглядывал убогую квартирку, которую им с сестрой до сих пор приходилось делить после раннего ухода матери. Они оба уже закончили учиться и устроились на работу, но их средств всё равно не хватало, чтобы разъехаться.
— Но мы с тобой надеялись… — пролепетала сестра.
— Я знаю, на что мы надеялись! — крикнул он, нависая над сидящей в кресле женщиной. — Мы думали, что продадим отцовскую квартиру, купим себе хотя бы по скромной однушке! Хоть не роскошной, но отдельной! Нам бы хватило, и ещё на что-нибудь осталось!
Светлана сжалась в кресле и прикрыла глаза. Она знала, что Кирилл ей ничего не сделает, но его ярость всегда её пугала.
— И теперь нам придётся забыть про эти планы, — пискнула она, не открывая глаз. — Да?
— Да! А что мы можем сделать?! Подать в розыск? Пойти в полицию? Нанять частного сыщика?! Что ты предлагаешь?!
Ответа у Светланы не было. Она чувствовала себя опустошённой.
— Ладно, — вздохнула она. — Тогда я поеду на работу, и так к обеду опоздала…
Она поднялась из кресла и направилась в прихожую, сопровождаемая сердитыми взглядами брата.
— Звони, если что…
В этот момент раздался звонок в дверь. Рыкнув что-то нечленораздельное, Кирилл ринулся следом за сестрой. В проёме стоял невысокий мужчина средних лет в дорогом, но немного помятом пиджаке и галстуке. Его глаза были проницательными, но в них читалась какая-то нервозность. Хозяева озадаченно уставились на гостя.
— Простите, вы Кирилл? — спросил тот неожиданно низким, бархатистым голосом.
— А ты ещё кто? — невежливо осведомился хозяин и скривился в свирепой гримасе.
— Я Роман Борисович Волков, мы с вашим отцом были… друзьями, — чуть смутившись, проговорил визитёр, его взгляд скользнул по Светлане, застывшей с открытым ртом, всунув ногу в одну туфлю.
— Роман? — распахнула глаза Светлана, её сердце забилось как сумасшедшее. Кирилл едва удержался, чтобы не стукнуть сестру по лбу, театральности он не терпел едва ли не больше, чем глупых вопросов.
— Значит, ты нам сейчас и расскажешь, как выманил у отца квартиру!
Кирилл схватил пришельца за пиджак и одним рывком втянул в прихожую, почти отрывая от пола.
— Я ничего не выманивал! — Гость старался говорить твёрдым голосом, но было видно, что такого приёма он не ожидал. — Ваш отец… Виктор Михайлович… он проиграл в карты очень крупную сумму. Мне и моим товарищам. В счёт долга он отдал свою квартиру. Подписал договор дарения, иначе я бы не смог оформить квартиру на себя. Думаете, мне просто так дали её в собственность? Это был его выбор.
— Где этот договор? Я хочу его увидеть! — потребовал Кирилл, не ослабляя хватки.
— Сделайте запрос в соответствующие инстанции, у нас всё официально было, — Роман поправил пиджак и повертел головой в тесном воротничке. — А я лично не обязан перед вами отчитываться.
Он откашлялся, его взгляд стал серьёзнее.
— Однако сумма была погашена не полностью. А недавно я узнал, что вашего отца не стало, а это значит, что его дети получили наследство…
Он с опаской посмотрел на Кирилла, обманчиво расслабленно привалившегося к стене.
— Поэтому я пришёл требовать, чтобы вы погасили оставшийся долг! Это долг чести!
Гость приосанился, поощряемый молчанием хозяев. Кирилл отлепился от стены и шагнул к нему, его глаза сузились.
Светлана вцепилась пальцами в край тумбочки, словно боялась упасть. Она покачала головой, закрыла глаза и устало подумала: «Мы думали, что получим наследство, а получили сплошные заморочки, хотели решить наши проблемы… А папа нам… Ещё и своих подкинул…»
— Слушай сюда, друг, — первым опомнился Кирилл и снова схватил гостя за пиджак. — Никакого наследства нет, на счетах копейки… Отец был банкротом!
— Но вы должны понять… Такие долги принято выплачивать… — Диалогу мешали вздохи Светланы, переходящие в плач, но собеседники не обращали на них внимания.
— Отца больше нет, а мы с сестрой ничего тебе не должны! — Кирилл оттолкнул Романа. — А если ты явишься сюда ещё раз…
— Вы будете угрожать мне полицией?! — забился в руках хозяина гость, его лицо побледнело.
— Я и без неё справлюсь, — и мужчина, отпустив рвущегося на свободу визитёра, продемонстрировал Роману Борисовичу увесистый кулак. — Мы ничего тебе не должны, если долг реальный, покажи юридические документы, умник!
Роман вывернулся и одним ловким движением выпрыгнул на лестничную площадку.
— Я ещё вернусь. Не думайте, что так просто от меня избавились… Это долг не только мне, но и тем, кто стоит за мной! Синдикат не прощает!
— А мы как раз пока выясним, законный ли вообще этот договор дарения, — крикнул вдогонку Роману Кирилл. — Если есть хоть малейшее нарушение, пойдём в суд! Мы не собираемся платить за чужие грехи!
— А если всё чисто? — зачем-то шёпотом спросила сестра, открывая глаза.
— Тогда будем думать… — ответил Кирилл, сжав кулаки, его взгляд был полон решимости. — Но я не позволю, чтобы нас шантажировали.
Вскоре они выяснили, что никаких нарушений в договоре дарения не было. Всё было оформлено безупречно, словно отец и Роман заранее позаботились о том, чтобы сделка была неоспоримой. Казалось бы, тупик. Но угрозы Романа о «Синдикате» не давали покоя.
Каждый месяц им стали прилетать анонимные «письма счастья» — не просто записки, а тщательно отпечатанные послания на дорогой бумаге, без обратного адреса. В них не было прямых угроз, но тон был леденящим. «Долги принято возвращать», «Наследство — это не только прибыль, но и обязательства», «Карты всегда возвращаются к дилеру». Последняя фраза особенно зацепила Кирилла. Он вспомнил, как отец иногда бормотал её, когда был не в духе. Тогда он не придавал этому значения.
Кирилл на них внимания не обращал, или делал вид, что не обращает. Он сжигал их, не дочитав до конца, и лишь сильнее сжимал челюсти. Но Светлана опасалась. Она читала в интернете, что такое карточный долг в криминальных кругах, и догадывалась, что может произойти. Её кошмары стали ярче, в них появлялись тени, преследующие их по тёмным улицам Нижнего Новгорода.
Однажды, вернувшись домой, Светлана обнаружила у двери небольшую, аккуратно завёрнутую в чёрную бумагу посылку. Никаких опознавательных знаков. Внутри лежал один-единственный, слегка погнутый игральный джокер. И короткая записка: «Время на исходе».
Светлана побледнела. Она показала это Кириллу. Он лишь хмыкнул, но его глаза выдали беспокойство.
— Это Роман пытается нас запугать, — сказал он, но его голос звучал менее уверенно, чем обычно. — Не обращай внимания.
— Кирилл, это не Роман, — прошептала Светлана. — Это те, о ком он говорил. Синдикат. Папа влез во что-то страшное.
Она начала лихорадочно искать информацию в интернете. Заброшенные форумы, старые статьи о криминальных хрониках Нижнего Новгорода. И вот, на одном из малоизвестных новостных сайтов, она наткнулась на статью десятилетней давности о разгроме крупной подпольной игорной сети. Упоминался некий «Синдикат», который контролировал все нелегальные казино в регионе. И ключевая фигура, которая всегда оставалась в тени, известная лишь как «Дилер».
— Дилер… — прошептала Светлана, и по её спине пробежал холодок. Она вспомнила фразу отца, которую Кирилл так легкомысленно отбросил.
Она показала статью Кириллу. Он прочитал её, его лицо стало мрачным.
— Значит, папа был не просто игроком, — произнёс он, его голос был глухим. — Он был частью этого. Или очень глубоко в этом погряз. И этот Роман… он просто пешка.
— Что нам делать? Идти в полицию? — предложила Светлана, но сама понимала, что это бесполезно. С такими людьми полиция не связывается или уже давно куплена.
— Нет, — решительно покачал головой Кирилл. — Полиция тут не поможет. Это их мир, их правила. Если мы хотим выпутаться, мы должны понять, во что влез папа. И, возможно, найти этого «Дилера».
Светлана посмотрела на брата. В его глазах горел огонь, но это был уже не гнев, а холодная решимость. Она знала, что это будет опасно, но другого выхода у них не было. Наследство, о котором они так мечтали, оказалось не золотой жилой, а минным полем, оставленным им в наследство их собственным отцом. И теперь им предстояло пройти по нему, чтобы выжить.