— Когда мы покидали землю, то надеялись найти место, что станет для нас новым домом, и где человеческий вид вновь возродится в своем величии. Мы надеялись, что новая планета примет нас сладким воздухом, теплыми океанами, прохладными летними ветрами, пригодной для выращивания фруктов и овощей землей. Каждый желал найти вторую Землю и надеялся, что в огромной и, видимо, бесконечной Вселенной найдется хоть одна планета, где человечество сможет продолжить свое существование. Но мы ошиблись, отец. Никто не ждет нас в этой холодной и темной пустоши.
Севиль замолчала и одним нажатием завершила сеанс связи с отцом.
— Включить ночной свет, — приказала она системе управления кораблем, и яркий свет в отсеке сменился блеклым ночным освещением. — Отдыхай, папа. Прости, что вывалила все это на тебя.
Севиль вытерла рукавом катившуюся по щеке слезу и прислонилась головой к биокапсуле, чтобы быть ближе к пожилому мужчине, который лежал внутри. Его голова была облеплена множеством электродов и нейродатчиков, что связывали мозг больного с нейроинтерфейсом компьютера. Отец не был мертв. Просто однажды его тело перестало получать сигналы от мозга, и некогда здоровый и активный мужчина в самом расцвете сил в одночасье стал неподвижной статуей, неспособной пошевелить ни одним мускулом в теле.
Севиль вышла из медицинского отсека, и, пройдя через длинный коридор, оказалась в зоне живых модулей. Отсканировав сетчатку, она вошла внутрь личной комнаты и присела у кровати, где под детским желтым одеялом тихо посапывал двухлетний сын.
Уведомление о срочном вызове в лабораторию вызвало у нее крайнее негодование. Тем не менее Севиль быстро переоделась и вскоре стояла у выхода из спальни.
— Через два часа покорми ребенка, — приказала она роботу-няньке и вышла в коридор.
За массивной металлической дверью начиналась уже неплохо изученная, но все же еще такая неизведанная планета КР 320.
— Ты опять в свой лес? — буднично спросил бортинженер, которому никак не удавалось сгруппировать кислородные баллоны так, чтобы крышка отсека легко и свободно закрывалась.
— Куда же еще.. — лениво ответила Севиль и поднесла зрачок к красному экрану, установленному слева от двери.
— Севиль Домингес, старший биолог. Выход разрешен. Уровень кислорода снаружи пятнадцать процентов. Наденьте кислородную маску, либо защитный скафандр, — произнес механический голос бортовой системы безопасности.
Через минуту она стояла на поверхности планеты, где нашла временное убежище группа из четырехсот землян, приземлившихся сюда после двухлетнего нахождения в открытом космосе. Космический корабль «Ультима спес», что в переводе с латыни означало «последняя надежда» стоял на ровной площадке, окруженный мхами и корнями деревьев-гигантов, составлявших по сути единственную жизнь на планете КР 320.
Стволы растений уходили вверх на несколько сотен метров, где на верхушке образовывали раскидистую сеть, напоминающую крону земного баобаба. Часть деревьев на верхушке имели огромную сферу, внутри которой накапливалась вода во время редких дождей. Позже, используя своего рода природные резервуары, деревья постепенно отдавали эту влагу в почву.
Севиль в несколько длинных прыжков преодолела овраг и оказалась у надувного модуля, где ее уже ждала второй биолог Аника.
— Что-то случилось? — спросила Севиль, заметив, что глаза обычно сдержанной помощницы сияют блеском.
Аника ничего не ответила и жестом указала следовать за ней в модуль. На столе мобильной лаборатории были разложены микроскопы, спектрометры для анализа химического состава растений и почвы, генетические анализаторы и другая аппаратура, без которой невозможно было представить изучение флоры планеты.
— Я дважды перепроверила отчет, не веря своим глазам. Это какая-то ошибка. Сбой приборов, не иначе, — пролепетала помощница.
Севиль быстро сверила показания с приборов и вывела на экран составленный искусственным интеллектом отчет.
— Не может быть.. — прошептала Севиль и со всей силы сжала Анику в радостных объятиях.
***
— Когда мы прибыли на КР 320, то решили, что разумная жизнь здесь представлена лишь несколькими сотнями человек с нашего корабля. Бескрайние рощи необычных растений и мхов, казались неодушевленными статистами. Но чем дольше я погружалась в их изучение, тем больше понимала, что местная система реагирует на наше прибытие.
Севиль вывела на экран отчет, который изобиловал множеством данных, графиков, таблиц и фотографий со спутников.
— Фосфин, аммиак, диметилсульфид, уровень кислорода — все показатели биомаркеров, по которым мы фиксируем наличие жизни на планете, вдруг начали расти с необъяснимой скоростью. Особенно.. — Севиль увеличила фотографию со спутника. на которой было видно место стоянки Ультима спес. — Особенно в зоне посадки.
— Разве такое возможно? — спросил капитан судна Эрик Балтимор.
— Только если тот, кто отвечает за атмосферу планеты, решил создать вокруг нас, нечто вроде защитного купола, чтобы мы могли дышать, а радиация не облучала бы нас слишком сильно. Когда корабль только приземлился, уровень кислорода составлял два-три процента. Этого хватало местной флоре, но человек без защиты умирал от гипоксии в течение нескольких минут. Сейчас средний уровень кислорода по планете поднялся до шести процентов, а в зоне посадки уже доходит до пятнадцати. Думаю, через несколько недель мы вполне сможем дышать даже без кислородных масок.
— Подобный скачок показателей не объяснить простым совпадением. Выделение такого количества кислорода на земле могло бы занять сотни миллионов лет. Возможно, в строении планеты есть то, что мы упускаем, — согласился пожилой астрофизик Берн.
Севиль кивнула коллеге и продолжила:
— Но главное — не показатели, а то, что местная экосистема реагирует на наши сигналы, звуки и электроимпульсы. Мы включали грубые и громкие звуки распиловочных машин, взрывов, пожаров. В ответ деревья словно переходили в режим обороны: замедляли движения соков и выделяли в атмосферу определенные токсины, что должны отпугнуть того, кто может нанести потенциальную угрозу.
— Еще на Земле было известно, что деревья связываются в единую сеть с помощью корней и грибков, вроде микоризы, — раздался голос из угла комнаты.
Севиль повернулась и встретилась взглядом с Дэмианом.
— Конечно, но здешняя сеть имеет гораздо более развитый интеллект. Я бы даже сказала сознание. Иногда мне кажется, что она наблюдает за нами. И словно хочет что-то сказать.
В комнате повисла тишина. Севиль взяла небольшую паузу, чтобы сидящие в зале коллеги могли осознать сказанные ею слова.
— Это лишь догадки, — вновь выступил Дэмиан.
— Я тоже так считала, до сегодняшнего дня, — Севиль переключила экран компьютера и вывела еще один отчет. — Когда мы с Аникой поняли, что экосистема не просто реагирует на промышленные звуки, а испытывает стресс, то начали экспериментировать с более приятными для нашего уха композициями: шумом листвы, моря, пением птиц и звуками падающего дождя. Как вы видите из отчета, на первые шумы деревья не реагировали. И это легко объяснимо: на планете нет океана, не поют птицы, не шумит листва. Но звук дождя был воспринят соответствующе: деревья раскрыли свои куполы для сбора воды.
— Это похоже на механическую реакцию. Насколько я помню из курса биологии, на земле растения также поворачиваются в сторону света, — пожал плечами Балтимор.
— Да, это называется фототропизм. Но дело не в нем. Самая интересная реакция пришла в ответ на звуки сонат Бетховена и Шуберта.
Севиль нажала на панель управления мультимедией, и в воздухе сначала раздалось странное шипение и гул, а затем щелчки и цоканья. Это продолжалось в течение минуты и не вызвало у сидящих ничего кроме недоумения.
— Это просто какофония, Севиль, — грустно отметил Балтимор.
— Ерунда, проще говоря, — добавил Дэмиан и довольно растянулся в кресле.
— Мы тоже так думали, пока Аника не догадалась прогнать полученное сообщение через квантовый вычислитель корабля.
Севиль улыбнулась помощнице и вновь нажала на панель. Шумы и остальные дефекты исчезли, и вместо них можно было услышать звуки, напоминающие игру фортепьяно, скрипки, виолончеля и других знакомых присутствующим инструментам. Мелодия меняла тональность, темп, динамику и ритм.
— Это то, о чем я думаю? Деревья прислали нам ответ? — удивился Балтимор и приподнялся со своего кресла.
Севиль кивнула.
— Конечно, мелодии пока далеко до великих композиторов прошлого. Больше напоминает попытки безграмотного новичка играть на всех сразу инструментах одновременно.
— Севиль, мне кажется, что деревья каким-то образом отзеркалили посланные им звуки, примерно как эхо отражается от сводов пещеры. В любом случае выглядит любопытно, — предположил Берн.
— Я другого мнения, Берн. Возможно, наша сеть — давайте называть ее так, пытается понять основы нашей музыки и старается создать произведение, на котором хочет ответить. Либо просто подражает нам по какой-то причине, — задумчиво ответила Севиль.
Несколько смешков раздались в комнате.
— Растения учатся играть Шуберта, вот это фантазия, — рассмеялся Дэмиан, чем вызвал гневный взгляд Севиль.
— Севиль, даже если все так, как ты предполагаешь, на установление контакта с «сетью» могут уйти годы. А мы улетаем через неделю, — напомнил капитан.
— Я помню, но, возможно, в установлении контакта и есть наше спасение? — тихо предположила Севиль, но капитан уже поднялся из своего кресла, давая понять, что разговор окончен.
***
Дэмиан перехватил Севиль в коридоре, когда та вновь шла к выходу из корабля.
— Как себя чувствует наш сын?
— Много спит: низкая гравитация не очень хорошо влияет на него, — ответила Севиль и взяла из шкафа кислородную маску.
— Как и на нас всех. Слушай, прости, что не поддержал тебя на собрании. Просто я считаю, что тебе нужно больше времени проводить с малышом, а не снаружи. Эта планета — лишь временная станция, где мы приходим в себя после нескольких лет в невесомости.
— Мы не знаем, когда вновь сядем на твердую поверхность, и сядем ли вообще, — ответила биолог.
Дэмиан грустно кивнул.
— Может, зайдешь ко мне после работы. Я скучаю, — Дэмиан приобнял Севиль за талию, но та уклонилась и подошла к двери корабля.
— Я биолог. И моя задача — искать любую зацепку, что сохранит наш вид.
Двери открылись, и она вышла наружу, оставив Дэмиана в гордом одиночестве.
В лаборатории Севиль продолжила изучать показания приборов. Аника ушла больше часа назад, напомнив подруге, что с завтрашнего дня нужно начинать перевозить оборудование на корабль.
— Еще одну ночь, Аника. Еще одну, — сказала Севиль и вновь углубилась в отчеты.
Аника грустно посмотрела на коллегу, которая уже давно стала ей близкой подругой, и вышла из лаборатории.
— Вы не можете просто так молчать.. — раздраженно произнесла Севиль и откинулась на спинку стула. Ее внимание вновь привлекла запись инструментальных звуков, которую она ранее продемонстрировала коллегам. Конечно, она ожидала более откровенной реакции и большей заинтересованности. Впрочем, этого стоило ожидать: экипаж и команда корабля на нервах, ведь впереди долгое путешествие через бескрайние пространства космоса, и им сейчас явно не до общения с деревьями.
— Нейропомшник, — обратилась она к компьютеру.
— Да, мисс Домингес, — ответил мягкий механический голос.
— Мне нужно, чтобы ты создал универсальный язык для общения, используя все знания из музыкальной теории и всех возможных графических систем. Попробуй наложить ноты на любые простые для восприятия символы. Возможно, стоит использовать язык мая или иероглифы древнего Египта. Я хочу, чтобы символы накладывались на ноты. Например..
Севиль сморщила лоб и тут же пожалела, изучению теории музыки, она в свои годы предпочитала музыкальные вечеринки.
— Каждая нота может представлять определенное слово или концепцию, — продолжила размышлять она вслух, — например, до может означать «начало», ре — «действие», ми — «состояние». Используй различные октавы для обозначения разных категорий слов. Придумай, как комбинировать символы для создания более сложных фраз. Например, последовательность нот может обозначать «Я иду к дому», где каждая нота представляет отдельное слово. Используй ритм, чтобы добавлять дополнительный смысл. Например, быстрая последовательность нот может обозначать срочность, а медленная — спокойствие.
— Какую схему построения предложений использовать?
— Классическую: субъект, глагол, объект, — ответила Севиль.
— Это займет не менее сорока часов.
Севиль тяжело вздохнула.
— Слишком долго. Не используй сложные предложения и сократи количество глаголов и существительных до минимума.
— Но вы не сможете понимать собеседника в тех областях, где понадобится более сложная терминология и образы. Ваш разговор будет напоминать общение двух трехлетних детей с минимальным словарным запасом.
— Ничего страшного. Мне хватит, — Севиль закинула ноги на стол и положила в рот шоколадный батончик.
— Тогда я приступаю к созданию языка. Не желаете пока прослушать лекцию о том, как был расшифрован язык древнего народа майя? Или могу включить черно-белую мелодраму о любви земной женщины и робота, управляемого искусственным интеллектом.
— Ничего не надо, шутник, — ответила Севиль и улыбнулась.
Через час язык был готов, о чем и сообщил цифровой помощник, и тут же принялся рассказывать правила придуманного им языка. Но биолог перебила его.
— Давай поступим проще. Отправь в древесную сеть правила твоего языка. Дадим им время, чтобы проанализировать и освоиться. Далее я буду надиктовывать тебе текст, а ты будешь переводить его на созданную тобой лингвистическую формулу и отправлять сразу в сеть. Так быстрее.
Севиль взяла паузу и вышла из лаборатории. Планета встретила ее легкой дымкой и желтым закатом.
— Хорошо, приступим, — начал помощник, когда биолог вернулась.
— Мы люди, и мы потеряли свой дом. Расскажите о себе. Кто вы? — медленно продиктовала слова Севиль.
— Слишком обобщающий вопрос. Боюсь, средств нашего нового языка не хватит для того, чтобы у наших собеседников хватило возможностей дать развернутый ответ, — ответил помощник.
— Хорошо. Перефразирую. Я человек. Вы меня понимаете?
Сообщение улетело, и некоторое время экран компьютера молчал. Севиль уже решила, что ничего не получилось, как вдруг на экране появилось несколько символов, которые сопровождал звук ноты ми.
— Мы понимаем, — перевел помощник.
Севиль от неожиданности чуть не упала со стул.
— Так, хорошо.. Сейчас.. — Биолог попыталась отдышаться, чтобы успокоить подскочивший от волнения пульс. — Переводи в точности за мной: Кто. Вы. Такие.
— Мы — сознание. Творец, — проговорил ответ помощник.
— Помогите нам выжить… Мы хотим выжить. Наш корабль ищет другие планеты для колонизации, — продиктовала Севиль и тут же подумала, что предложение слишком сложное для передачи и восприятия. Однако помощник без возражений отправил сообщение сети.
Ответа долго не было. Севиль попробовала перестроить предложение так, чтобы оно было понятнее сети. Но собеседник в ответ все также молчал.
— Видимо, я перегрузила их. Возможно, они мыслят совершенно другими категориями и им тяжело принимать наш образ мыслей, — Севиль раздраженно ударила по столу кулаком. Однако низкая гравитация смягчила удар.
Вдруг на экране высветилось новое сообщение. Оно было длиннее и содержало множество символов и дополняющих их звуков.
— Что это значит, помощник?
— Они усовершенствовали наш язык и предлагают варианты новой грамматической основы языка.
— Ты сможешь их принять?
— Попытаюсь. Это займет некоторое время. Готово. Вот переведенное сообщение: «Космос — бесконечен и холоден. Поблизости нет планет, до которых вам под силу долететь. Откажитесь от колонизации в пользу познания и гармонии». Мисс Домингес. Далее идут коды и сигналы, которые моя система не может расшифровать.
— Скажи им об этом, — приказала Севиль.
— Мы покажем. Идите за сиянием, — ответил помощник.
— За каким сиянием? Я ничего не понимаю… — удивилась Севиль, и тут же через окно лаборатории увидела, как корни деревьев начали мерцать словно новогодняя гирлянда на земле.
Сигналы вели все дальше вглубь еще неизведанных участков леса. И чем дальше Севиль удалялась от лаборатории и корабля, тем сильнее внутри колотилось сердце. Конечно, планета была относительно безопасной: здесь нельзя было встретить дикое животное или иных разумных существ. Но все же ей было не по себе.
— Не переживай, мы не обидим тебя, — произнес помощник в гарнитуру. — Мисс Домингес, может вызвать кого-то в подмогу?
— Не стоит.
Севиль спустилась по склону и оказалось перед стволом огромного дерева.
— И что же мне нужно увидеть? — спросила она вслух, но ответа от сети не пришло.
Она обошла дерево и вскоре среди густой растительности нашла то, что сначала приняла за поросший мхом огромный кусок отколовшийся скалы. Это был сигарообразный корабль длиной около десяти метров. Его захваченная мхами обшивка на ощупь напоминала смесь металла и пластика, но Севиль могла поклясться, что подобного материала на земле ей встречать не приходилось. Объект не имел ни входа, ни иллюминаторов, да и вообще никаких выемок, или внешних приборов.
Вдруг корабль замигал, очнувшись ото сна, и одна из стенок как по волшебству раздвинулась словно желе, обнажив входное отверстие.
— Входи, это безопасно, — передал помощник послание сети.
Внутри корабль был небольшой, но его интерьеры ничем не напоминали земные машины. В центре находился органический элемент — нечто среднее между растением и механизмом. Его ветви, изогнутые и гибкие, тянулись к потолку, где соединялись с системой биолюминесцентных потоков, которые не только излучали свет, но и, видимо, являлись источником энергии корабля. Видимо корабль давно врос в древесную сеть и каким-то образом подпитывался от нее энергией.
У корабля не было никаких панелей управления, зон отдыха или мебели. Лишь шесть капсул, напоминавших паучьи коконы, стояли на полу.
Три капсулы были пустыми, в остальных же находились существа, отдаленно похожие на людей. Ростом они были под три метра, с полностью прозрачной кожей, внутри которой вместо крови двигался яркий, разноцветный планктон.
— Кто они? — спросила вслух Севиль, и помощник тут же отправил ее вопрос.
— Это мы. Мы есть творец. Мы есть сознание.
***
— Думаю, они прилетели сюда очень давно. Возможно, тысячелетия назад. И каким-то образом соединились с созданием сети, — произнесла Севиль и легко ткнула пальцем в одну из пустых биокапсул корабля.
— Лучше не касайся ничего! — воскликнула Аника, видя столь безрассудное пренебрежение безопасностью со стороны коллеги. В сущности, она не до сих пор не могла поверить в увиденное: перед ней стоял корабль с находящимися в анабиозе представителями иной высокоразвитой цивилизации.
— Корабль уже давно часть системы планеты и не нанесет нам вреда, — ответила Севиль.
— По протоколу нужно все опечатать. Если перед нами новая форма жизни, то на ее изучение могут понадобиться месяцы или годы, — рассуждала Аника.
— Или десятилетия. В любом случае у нас нет даже одной недели. Собрание решило продолжать полет немедленно, и Балтимор не будет перечить воле большинства даже ради науки. Нет. Есть только один способ понять, как работает сеть и чем она может помочь нам.
Севиль сняла кислородную маску и комбинезон, оставшись лишь в легкой пижаме.
— Что ты собралась.. — начала было говорить Аника, с ужасом наблюдая за действиями подруги. — Нет! Не смей! Ты не знаешь, что произойдет с твоим телом внутри!
Аника сделала решительный шаг вперед и загородила проход к капсуле. Но Севиль мягко положила руку ей на плечо.
— Аника, я позвала тебя сюда как ученого, а не как подругу. Фиксируй все, что будет происходить со мной. Это мой выбор. Уважай его, пожалуйста.
— Но твой сын… Отец.
— Я это делаю и для них.
Севиль осторожно отодвинула в сторону подругу и села в капсулу, которая тут же словно осьминог начала обвивать девушку своими стеблями.
— Помни об изобретенном языке, я постараюсь связаться с тобой как можно раньше.
— Они спрашивают, готовы ли вы соединиться с их сознанием? — произнес помощник.
Севиль, сдерживая волнение, улыбнулась Анике и произнесла:
— Я готова.
***
— Сознание на этой планете существовало всегда. Как и на земле, растения соединились в единую сеть, которая помогает им бороться с вредителями и болезнями, расти ввысь. Но примерно девять тысяч лет назад, сюда на планету Афарис — а именно так они называют свой дом, приземлился корабль с инопланетной формой жизни. Их родина оказалась слишком далеко, чтобы вернуться, а других жилых миров поблизости не нашлось. В общем они попали в ту же передрягу, что и мы.
Севиль оглядела взглядом собравшуюся команду из капитана Балтимора, его двух помощников, астрофизика Берна, Дэмиана и Аники. Все они внимательно слушали биолога, которая всего часом ранее имела контакт с неизвестной формой разума.
— Поняв, что долго им не протянуть, «пришельцы», решили загрузить свой разум в сознание сети. Благо их технологии это позволяли. Более того, они загрузили в сеть все знания их цивилизации, что дало огромный скачок для развития сети. Спустя тысячелетия сеть стала огромной разумной машиной, что может управлять всей планетой. Я не смогла долго находиться внутри — телу слишком сложно удерживать сознание в условиях нехватки кислорода.
— Все это интересно, но какой толк нам от этого? — грубо прервал ее Дэмиан.
Севиль посмотрела на него с недоумением, но ответила:
— Разве вы не понимаете, что сеть — это наше спасение от смерти в космосе?
— Севиль предлагает соединить наше сознание с сетью, так же как это сделали те пришельцы, — пояснила Аника и напряженно скрестила руки на груди.
Севиль кивнула и продолжила:
— Возможно, это единственный шанс для остатков человечества сохраниться в истории.
— Или погибнуть, — заметил Дэмиан, — ты предлагаешь загрузить уникальное для мира человеческое сознание в какие-то растения и остаться там навечно? Почему ты решила, что показываемая ими картинка верна? Я точно не соглашусь отдать свое тело каким-то тварям, какими бы умными они ни были.
Севиль посмотрела на Балтимора — вся власть была у него.
— Капитан Балтимор, я понимаю, что мое предложение звучит фантастически, поэтому мы должны остаться хотя бы на несколько недель для изучения сети.
— Через неделю на планету обрушится солнечный ветер. Он принесет огромную волну радиации. Когда это случится, мы должны быть как можно дальше отсюда, — ответил капитан.
— Когда пришла эта информация? — удивилась Севиль.
— Ночью, — ответил Берн, — растения, конечно, выживут, они приспособлены. Чего не скажешь о нас… Конечно, можно подняться в космос, переждать бурю и вернуться. Но если планета получит слишком сильную дозу радиации, нам нельзя будет находиться здесь и минуты. Ваше предложение звучит рационально, и будь мы в другой ситуации, конечно, стоило бы изучить местный разум подробнее. Но боюсь, что разум, с которым вы оказались в контакте, может что-либо умалчивать и показывать лишь красивую картинку, наподобие той, что видели вы: лес, яркие цвета и звуки. Выглядит, конечно, впечатляюще, но боюсь, что истинные намерения столь сложной машины, как эта планета нам неизвестны.
— Я согласна с Берном. Даже на земле есть примитивные паразиты, что могут брать под контроль сознание жертв, например токсоплазмы или некоторые виды червей. Загрузив сознание внутрь, мы можем стать рабами более развитого интеллекта. Это слишком опасно, Севиль… — произнесла Аника и грустно посмотрела на подругу.
— Мисс Домингес, моя задача доставить корабль к новому дому и сохранить людей. Понимаете? Людей, а не остатки их сознания, — напомнил Балтимор.
Севиль прикрыла глаза и сомкнула губы.
— В таком случае я прошу оставить меня и моего сына на планете КР 320.
— Это противоречит нашим законам! Пусть остается сама, если хочет самоубиться! Но не оставляйте ей моего сына! — вскрикнул Дэмиан.
— Правила позволяют членам экипажа оставаться на планетах, где существует возможность жизни, — парировала Севиль.
— Но это не жизнь! — парировал Дэмиан.
— Жизнь — это в первую очередь сознание. Если вы так не считаете, то и моего отца нет никаких прав? Разве не так?
Команда промолчала.
— Севиль права. Мы не можем запрещать ей остаться, — согласилась Аника.
— Но оставить ребенка мы не имеем права… — тихо произнес Берн.
— Это должны решать оба родителя, — напомнил Балтимор и посмотрел на Дэмиана, который был не в себе от злости.
— Юридически — я один и единственный родитель. Дэмиан не захотел узаконить отношения и смылся к другой женщине сразу после родов, — ответила Севиль и с презрением глянула на бывшего парня.
— Балтимор, я требую запретить этой женщине забрать моего сына! Вы капитан, и в вашей власти сделать это!
Все взгляды обратились к капитану судна. Тот нервно почесал щетину и произнес:
— Мисс Севиль, вы можете остаться на планете. Это ваше право. Но ваш ребенок слишком мал, чтобы принимать подобные решения, а значит, он останется на корабле как минимум до своего совершеннолетия.
— У вас нет права забирать моего сына! Для этого нужны четко прописанные законы, а наша ситуация никак не отображена ни в одном положении. А значит, я и только я решаю, что делать внутри своей семьи, — возразила Севиль.
— Вы правы. Но закон говорит, что в случае возникновения нештатной ситуации, решение принимает капитан.
Севиль нервно посмотрела на Дэмиана — тот ликовал. Конечно, это было ожидаемо: Балтимор и Дэмиан были двоюродными братьями, и ждать объективного решения от капитана было нельзя. Впрочем, оставалась последняя возможность, за которую ей стоило ухватиться.
— Решает капитан, либо… общее собрание граждан звездолета.
— Вы хотите созвать собрание? — поинтересовался Балтимор, и голос его слегка дрогнул.
— Да. Хочу, — уверенно ответила биолог.
***
Севиль сидела у капсулы отца. Его лицо было столь же неподвижным, как и годами ранее. Несмотря на развитую земную медицину, терапия лишь стабилизировала состояние и не давала разрушаться нервным волокнам проводящих путей. Болезнь не прогрессировала, но и не отступала. Узник своего тела — вот таким был медицинский вердикт. При этом отец все осознавал, понимал обращенную к нему речь, ощущал прикосновения и боль. Но ответить ничего не мог. Не мог даже улыбнуться. Вживленный в голову чип позволял общаться с близкими через нейроинтерфейс. Однако в последние месяцы отец все меньше разговаривал с дочерью, и почти не отвечал на вопросы.
— Я люблю тебя, дочь, — произносил он иногда. И Севиль улыбалась, а после приходя в свою спальню, долго плакала.
Севиль взяла за руку отца и принялась рассказывать все то, что произошло с ней за последние сутки. Рассказала о предстоящем суде, о тяжелом выборе, который придется делать.
— Что мне делать, если они не разрешат оставить сына? Папа.. Завтра корабль улетит в глубокий космос и просто пропадет в его черной бесконечности. И гибернация не поможет нам. Когда мы проснемся спустя десятилетия, источник питания капсул отключится, а мы все также будем болтаться в пустоте. Я не хочу такой судьбы для сына, не хочу.. А может, я просто свихнулась? Может мечтаю о чем-то невозможном..
Она опустила голову на колени и заплакала. Но вдруг экран замигал, и впервые за многое время она услышала голос отца.
***
В большом зале корабля было многолюдно. Экипаж расположился в удобных кожаных креслах напротив личных компьютеров.
— Мы должны принять непростое решение: оставить мальчика на борту, либо разрешить ему сойти с матерью. Перед голосованием любой из вас может высказать свое мнение, каким бы оно ни было. Но не затягивайте — времени до отлета немного.
В помещении стало тихо. Люди переглядывались между собой, но выступить перед общим собранием никто так и не решился.
— Помните, что речь идет о маленьком ребенке. Не обрекайте его на смерть! — выразительно сказал Дэмиан и сел в свое кресло.
Балтимор посмотрел на Севиль. Та встала и включила свой микрофон.
— Мы все считаем, что смерть наступает со смертью мозга. Дальше тело человека кремируют, и все что от него остается — лишь кучка пепла, воспоминания близких и записи в цифровых каталогах. Но что если это не так и нам пора эволюционировать в более сложную форму? Что если Земля погибла не зря, и нас сюда привела сама эволюция? Разве исчезнем мы, если наши тела сольются с более сложным абсолютным сознанием? Разве сознание ограничено человеческим мозгом? Я глубоко убеждена, что все мы стоим перед новой, более совершенной формой жизни. И крайне глупо улетать отсюда, не совершив попытку контакта. Наши тела рано или поздно умрут, и разве мы не должны попробовать сохранить себя в вечности, отбросив нашу бренную плоть? Вы не хотите подвергать опасности ребенка. И я вас понимаю. Но и я не хочу. Даже если мы с сыном погибнем на этой планете, это будет куда быстрее и гуманнее, нежели застрять в космосе без еды и воды.
— Пришельцы в капсулах мертвы, мы проверили, — доложил Берн.
— Это и неудивительно спустя девять тысяч лет! Но их сознание все еще живо, — парировала биолог.
— Мы этого точно не знаем. Можно было бы изучить. Но времени больше нет.
— Голосуем, — произнес Балтимор и зал погрузился в молчание.
Голосование почти завершилось, и Севиль увидела, что отстает всего на один голос. Последней проголосовала Аника и голоса сравнялись.
— Поровну! — произнес Балтимор и тяжело вздохнул. — По правилам нас ожидает второй тур.
— Речь идет о моем ребенке! Вы что с ума посходили! — кричал Дэмиан.
— Проявляй ты столько заботы о сыне раньше, возможно, мы бы и не расстались, — подумала Севиль. Но вслух она произнесла совсем другое, — не будет второго тура. Еще один человек не голосовал.
В зале зашептались.
— Кто именно? — недовольно спросил капитан.
Ответ прозвучал из микрофона Севиль.
— Почему-то меня не включили в списки голосования, хоть я по-прежнему часть экипажа, — произнес отец Севиль. — Или я больше не имею права голоса из-за того, что стал инвалидом? Когда я был капитаном корабля, таких законов не было, Балтимор.
Толпа покосилась на капитана, и тот опустил глаза.
— Это какая-то техническая ошибка, господин Домингес. Сейчас все исправим, — промямлил Балтимор.
— Моя дочь сделала выбор за себя и за своего сына. Этот выбор обусловлен ее знаниями, опытом и желанием жить. Мой внук также не может быть разлучен со своей матерью — это наше общее семейное решение.
— Ваша дочь и внук могут погибнуть на этой планете, разве вы этого не понимаете? — вновь выкрикнул Дэмиан.
— Вполне вероятно, что тело ее погибнет. Но сознание будет жить. Но что собираетесь делать вы? Лететь в пустоту, не имея точки высадки, не зная есть ли свет в конце тоннеля. Разве выбор моей дочери выглядит более безумным?
— Есть несколько потенциально пригодных планет для колонизации в пределах менее одного светового дня, — сообщил Берн.
— А что, если вы ошибетесь? Тогда ваша жизнь окончится посреди холодного космоса без припасов и энергии. Вы будете медленно умирать от обезвоживания и голода, пока один из вас не решится разгерметизировать корабль, чтобы покончить с мучениями, а остальные его поддержат. Я хочу, чтобы моя дочь и внук выжили, пусть и в другой, совершенно непривычной для нас форме. Тело бренно и ограничено — поверьте тому, кто заперт в нем уже несколько лет. Я устал быть человеком, устал быть внутри умирающего и дряхлеющего набора плоти. Устал от невозможности пошевелиться, обнять дочь и внука. Я даже не могу улыбнуться, так как мышцы губ не реагирую на мои команды…
В зале стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь голосом единственного на корабле человека, чье тело стало для него же тюрьмой.
— И я отдаю свой голос не только за семью, но и за все человечество. Не забывайте, что вместе с вашей гибелью, погибнет и наша уникальная цивилизация. Я не только голосую за свою дочь, но и заявляю, что останусь здесь на планете и вместе со своей семьей погружусь в сеть.
***
— Прощай, подруга. Надеюсь, мы встретимся когда-нибудь в той или иной форме, — сказала Аника и обняла Севиль.
— Ты тоже можешь остаться, — напомнила Севиль и с надеждой посмотрела во влажные карие глаза подруги.
Но Аника покачала головой.
— Я оптимистка, несмотря ни на что. Думаю, что мы подберем себе новый дом. И, надеюсь, он будет столь же прекрасным, как и земля. И в этом новом доме людям как никогда понадобится хороший биолог.
Аника подмигнула подруге и вошла в двери корабля.
— Доброго полета, — прошептала Севиль.
Звездолет легко оттолкнулся от земли и стал медленно подниматься все выше и выше, пока не скрылся в небесах, оставив на неизведанной планете трех бывших членов экипажа.
До корабля пришельцев они добрались довольно быстро, благо медицинская кровать отца могла перемещаться за счет встроенных колес. Первым к биокапсуле корабля Севиль подключила папу, а затем и малыша. Те быстро заснули, и Севиль, достав из сумки множество металлических капсул, произнесла вслух:
— Здесь все накопленные знания моей цивилизации. Я не хочу чтобы они пропали зря.
Корабль отреагировал моментально и окутал носители своими ветвями. Перед тем как погрузиться в капсулу самой, Севиль в последний раз посмотрела в карманное зеркало на свое молодое симпатичное лицо и светлые локоны.
— Ну прощай, красотка.
Капсула обволокла тело биолога, и она тут же глубоко расслабилась и уснула. Когда Севиль открыла глаза, то почувствовала, что физическое тело исчезло, а она словно привидение или облако парит в залитом белым светом пространстве. Среди окружающего ее света она различила объекты, напоминающие деревья и их корни, что сплетены воедино. В каждом миллиметре пространства она чувствовала живой разум, который жаждал познания, исследований, и в котором не было ни капли зла или вражды. Разум был наполнен спокойствием, интересом к жизни и тем, что на земле, наверное, назвали бы абсолютной любовью ко всему сущему.
— Севиль, — обратился к ней кто-то телепатически.
Севиль тут же осознала, что это были ее отец. Здесь же рядом был и сын, сознание которого по ощущениям Севиль выросло в тысячу раз и не имело ничего общего с тем младенцем, что минутами ранее уснул в капсуле. Втроем они долго летали и изучали окружающее пространство, то и дело вселяясь в любое из растений на планете. Подключаясь к местной флоре, они могли ощущать запах, вкус и температуру земли, движение соков в корнях и микроскопических бактерий в почве.
Севиль вдруг ощутила, что ей доступны все те знания, что накопила планета Афарис, и до которых земная цивилизация дошла бы только через миллионы лет. Она знала, что происходило, происходит и будет происходить на планете в любое время. Могла перемещаться из прошлого в будущее буквально за доли секунды. Она чувствовала, что все больше исчезает и соединяется с планетарным сознанием. Но перед тем как исчезнуть, ей вдруг стало интересно, о чем же сейчас думает отец. Но тот не думал ни о чем, а лишь улыбался.
Мы есть сознание. Мы есть творец. Мы есть сеть.