Если бы кто-то в те годы, когда я работала на износ и даже не замечала этого, спросил: «А зачем ты всё это делаешь?» — я бы, наверное, не смогла сразу ответить. Потому что по-настоящему я не знала. Просто внутри было чувство, будто если я хоть на день остановлюсь — что-то разрушится. Система. Я сама. Или хотя бы моя репутация. Поэтому я продолжала: соглашалась, тащила, поддерживала, тянула, доделывала. Потому что это же нормально — так живут все. Ну правда? Тревожная продуктивность — это не про любознательность, не про вдохновение и даже не про амбиции. Это когда работа становится не столько выбором, сколько попыткой избежать чувства вины за то, что ты вдруг оказалась «не в деле». Даже если ты болеешь. Даже если ты плачешь в ванной. Даже если в теле не осталось сил, а в голове — ни одной ясной мысли. Просто надо быть в тонусе. Иначе ты будто выпадаешь из жизни. В этом есть что-то глубоко культурное. Мы, выросшие в постсоветском воздухе, несём в себе убеждение, что отдыхать можно тольк