Найти в Дзене

Гонка за успехом

Если бы кто-то в те годы, когда я работала на износ и даже не замечала этого, спросил: «А зачем ты всё это делаешь?» — я бы, наверное, не смогла сразу ответить. Потому что по-настоящему я не знала. Просто внутри было чувство, будто если я хоть на день остановлюсь — что-то разрушится. Система. Я сама. Или хотя бы моя репутация. Поэтому я продолжала: соглашалась, тащила, поддерживала, тянула, доделывала. Потому что это же нормально — так живут все. Ну правда? Тревожная продуктивность — это не про любознательность, не про вдохновение и даже не про амбиции. Это когда работа становится не столько выбором, сколько попыткой избежать чувства вины за то, что ты вдруг оказалась «не в деле». Даже если ты болеешь. Даже если ты плачешь в ванной. Даже если в теле не осталось сил, а в голове — ни одной ясной мысли. Просто надо быть в тонусе. Иначе ты будто выпадаешь из жизни. В этом есть что-то глубоко культурное. Мы, выросшие в постсоветском воздухе, несём в себе убеждение, что отдыхать можно тольк

Если бы кто-то в те годы, когда я работала на износ и даже не замечала этого, спросил: «А зачем ты всё это делаешь?» — я бы, наверное, не смогла сразу ответить. Потому что по-настоящему я не знала. Просто внутри было чувство, будто если я хоть на день остановлюсь — что-то разрушится. Система. Я сама. Или хотя бы моя репутация. Поэтому я продолжала: соглашалась, тащила, поддерживала, тянула, доделывала. Потому что это же нормально — так живут все. Ну правда?

Тревожная продуктивность — это не про любознательность, не про вдохновение и даже не про амбиции. Это когда работа становится не столько выбором, сколько попыткой избежать чувства вины за то, что ты вдруг оказалась «не в деле». Даже если ты болеешь. Даже если ты плачешь в ванной. Даже если в теле не осталось сил, а в голове — ни одной ясной мысли. Просто надо быть в тонусе. Иначе ты будто выпадаешь из жизни.

В этом есть что-то глубоко культурное. Мы, выросшие в постсоветском воздухе, несём в себе убеждение, что отдыхать можно только после героического труда — и желательно так, чтобы отдых тоже был делом. «Отдых — это смена деятельности» говорили нам, и это звучало почти как закон природы. Валяться без дела — нельзя. Не хотеть ничего — странно. Признаваться, что не тянешь — опасно. Потому что «все справляются». Или делают вид.

А потом появились они — маркетологи.

Маркетинг, как охотник с острой чуйкой, очень быстро распознал тревожных людей. И стал бросать в их сторону наживки — не кричащие, не злые, а точные, очень точные. Похожи на заботу. На обещание решения. «Ты всё ещё не нашла своё дело? Мы покажем как». «Ты устала быть незаметной? Раскрой голос, создавай личный бренд». «Ты не зарабатываешь как хочешь? Попробуй нашу воронку». «Ты ещё одна? А вот курс — накачай ягодицы, поверь в себя, и тогда тебя полюбят». Каждое такое послание звучит как поддержка. Но по сути — это тонкая игла в самую боль.

Мы привыкли думать, что с нами что-то не так. Что если я не чувствую себя успешной, значит, я делаю недостаточно. Что если мне плохо, я сама виновата. А маркетинг будто бы подмигивает и говорит: «Да, ты права, но хорошая новость — мы знаем, как тебя починить. Купи — и будет результат». Купи — и тревога уйдёт. Купи — и станешь собой. Только вот тревога не уходит. Просто на время маскируется новыми задачами. Новыми курсами. Новыми целями, которые по сути чужие, но прикидываются своими.

Когда я оказалась в деревне, впервые за много лет в жизни не оказалось задач, которыми можно было бы прикрыть этот внутренний фон. Мне не нужно было никому ничего доказывать. Никто не ждал отчёта. Я не открывала Trello, не ставила цели, не отмечала галочки. Вначале это было тревожно. Почти невыносимо. Я ходила по дому, пыталась что-то придумать — придумать, чем бы заняться, что бы оптимизировать, как бы себя “развивать”. Но постепенно наступило странное состояние — словно организм сам выбрал спать дольше, молчать чаще, есть медленнее. И как только тревога начала отступать, стало ясно: всё это время я не выбирала жизнь. Я спасалась от чувства внутренней нехватки.

И тут я увидела другую правду. Может быть, не всем нужны миллионы. Не все должны становиться экспертами. Не всем хочется выходить в сторис и объяснять миру, почему они “того стоят”. Есть женщины, которые хотят просто спокойно жить. Ходить по траве, растить детей и клубнику, шить, лечить, думать, слушать, писать письма от руки, не выкладывая их в интернет. У них тоже есть голос. Просто он не кричит. Он шепчет. И пока мир занят тем, чтобы продать им громкоговоритель, они всё ещё умеют слышать себя.

Когда я впервые призналась себе, что мне не хочется «развиваться», я почувствовала почти физический страх. А если я так и останусь «на обочине»? Если меня забудут, опередят, обгонят? Но потом пришло другое чувство — лёгкое, как вечерний ветер. А может, я просто… уже пришла? Может быть, вот она — жизнь, ради которой всё было? И если я научусь слышать себя, без этих выкриков «ты недостаточна», — я стану ближе к тому самому ощущению, которого все мы ищем, даже не называя. К ощущению, что ты не торопишься. Что ты не сломалась. Что ты не лишняя. Что ты — на месте.

🌱 Травы, с которыми можно просто быть
листья липы
немного мяты
чуть-чуть пустырника
Заварить. Дождаться, пока остынет. Выпить медленно. И не писать пост. Просто сидеть.