Телефон разрывался от звонка, а я, как назло, возилась с духовкой. Чертов противень застрял, а запах вишни уже плыл по всей кухне. Пирог для Сережки – третий за неделю. Избаловала я его совсем за эти годы, но ничего не поделаешь, сама виновата. Дурацкая привычка готовить вкусненькое, когда на душе кошки скребут.
Звонки наконец прекратились, а я, с горем пополам вытащив противень, плюхнула его на подставку. Руки, все в муке, вытерла о фартук, который мне еще мама подарила – старый, застиранный, с выцветшими подсолнухами. Хотела давно выкинуть, да рука не поднимается.
Сергей в последнее время зачастил с задержками на работе. «Проект новый, Ириша, важный, понимаешь?» А я что, не понимаю? Конечно, понимаю. Только вот сердце не обманешь – чует оно неладное. Двадцать три года вместе – это вам не шуточки. Я его насквозь вижу, как рентген какой-то. Что-то он недоговаривает, темнит.
Вечером Сергей ввалился в квартиру, бросил портфель в угол прихожей – вечно так делает, хоть убей его – и прошел на кухню. От него пахло морозным воздухом, сигаретами и почему-то духами. Легкими такими, цветочными.
– Ты чего сияешь, как медный самовар? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал обычно. – Случилось что хорошее?
– А, да нет, обычный день, – отмахнулся он, но глаза-то, глаза! Как у кота, сметану слизавшего. – Устал только, как собака. Домой еле добрался.
За ужином разболтался не на шутку. Травил какие-то байки про коллег, про начальство, смеялся громко, как раньше. Давненько я его таким не видела – обычно поест молча, уткнется в телевизор и дрыхнет до полуночи.
– Пирог-то удался, – похвалил он, уминая третий кусок. – Ты у меня кудесница, Ириша.
– Сереж, тебе звонили сегодня, – как бы между делом сказала я, собирая со стола посуду. – Я не успела трубку взять.
Он вздрогнул. Чуть заметно, но я-то увидела. И взгляд сразу забегал.
– А, это Витька, наверное, – буркнул он. – По работе что-то. Завтра перезвоню, ничего срочного.
Я не стала докапываться. На душе скребли кошки, но портить вечер не хотелось. Да и что я скажу? «Сереж, ты врешь»? Так ведь открестится, начнет выкручиваться. Знаю я его.
Сергей ушел в ванную, а я осталась разбирать посуду. И тут снова зазвонил телефон – его мобильник, оставленный на тумбочке в коридоре. Я подошла, хотела крикнуть ему, что звонят, но рука сама потянулась к трубке.
На экране высветилось «Марина». Не Виктор, нет. Какая-то Марина.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Звонок оборвался, а через секунду пришло сообщение. Палец сам скользнул по экрану.
«Сереженька, нашла то, что искали! Она точно обалдеет, попомни мое слово. Завтра в 15:00, как договаривались? Крепко целую, М.»
В глазах потемнело. «Она обалдеет»? Это о ком? И эти «крепко целую»... Да кто она такая, эта Марина?
Я едва успела положить телефон обратно – Сергей вышел из ванной. Волосы мокрые, полотенце вокруг пояса, как будто с обложки журнала, ей-богу. В свои пятьдесят два выглядит лучше многих сорокалетних. Еще бы другим бабам не заглядываться!
– Тебе звонили, – выдавила я, делая вид, что просто проходила мимо.
– Да? И кто же? – он как-то напрягся.
– Не знаю, я не успела ответить.
Он кивнул и ушел в спальню. А через пару минут я услышала, как он говорит с кем-то, тихо-тихо, почти шепотом. Я подкралась к двери, прижалась ухом, как девчонка какая-то, но слов было не разобрать – только интонации, мягкие такие, воркующие.
Ночью ворочалась, как на иголках. Думала, передумала все на свете. Вспомнила, как Тамарка, соседка по подъезду, рассказывала, что муж ее бросил после тридцати лет брака. Сбежал к молоденькой, чуть старше их дочери. «И не думай, Ирка, что с тобой такого не случится», – говорила она, утирая слезы. «У нас с Колей все прекрасно было. А потом – бац! – и как будто подменили человека».
Утром я еле встала. Под глазами мешки, в висках стучит. Сергей быстро позавтракал, чмокнул меня в щеку – мимоходом, как мебель какую – и убежал на работу. А я осталась наедине со своими мыслями.
Вариантов было немного. Позвонить ему на работу и спросить напрямую? Так ведь соврет, не моргнув глазом. Проследить? Как в дешевом детективе, что ли? Рассказать Ленке, подруге? Стыдно как-то, в нашем-то возрасте...
От мыслей отвлек звонок в дверь. На пороге стояла девчушка с огромной охапкой роз – красных, как кровь.
– Ирина Викторовна? – пропищала она из-за цветов. – Это вам.
Я забрала букет, ничего не понимая. Сергей никогда не дарил мне цветы просто так, без повода. На 8 марта – да, на день рождения – конечно. Но в обычный день?
К букету была приколота карточка: «Будь готова к 19:00. С.»
Я уставилась на записку, как на китайскую грамоту. Что это значит? Хочет сводить меня куда-то перед тем, как огорошить новостью об уходе? Или это своеобразная компенсация за измену – цветочки, как собачке, которую пнули?
Весь день я провела, как в тумане. То валялась на диване, бессмысленно щелкая каналы телевизора, то принималась судорожно убирать и без того чистую квартиру. В голове крутились обрывки воспоминаний – вот мы с Сергеем на турбазе, молодые совсем, он в мою косу ромашки вплетает... Вот Кирюшка родился, Сергей сидит у кроватки, смотрит на сына, глаза мокрые... Вот ремонт делаем, ругаемся из-за обоев, потом миримся, смеемся...
Неужели все? Конец? А как же дальше? Куда я пойду, что буду делать одна?
В шесть начала собираться, сама не зная, куда и зачем. Достала синее платье – его любимое. Волосы уложила, подкрасилась слегка. На душе кошки не просто скребли – рвали когтями в клочья.
В семь позвонили в дверь. Сергей стоял на пороге с еще одним букетом – лилиями, моими любимыми.
– Ух ты, – только и сказал он, окидывая меня взглядом. – Красотища какая.
– Куда мы едем? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Увидишь, – подмигнул он.
Всю дорогу в такси молчали. Я смотрела в окно, считала проезжающие машины – лишь бы не разреветься прямо тут, в салоне. Сергей время от времени поглядывал на меня с какой-то странной полуулыбкой. Довольной такой, кошачьей.
Такси остановилось возле ресторана «Русский двор». Того самого, где была наша свадьба. Ну и жестокость – привезти меня сюда, чтобы сообщить о разводе!
Внутри нас встретил метрдотель, проводил к столику в дальнем углу. Стол накрыт, шампанское в ведерке, цветы... Как на эшафот привели.
– Ну, давай, говори, – не выдержала я, когда мы сели. – Что все это значит?
– А ты не помнишь? – он удивленно приподнял брови. – Сегодня же двадцать третья годовщина нашей свадьбы.
Я замерла с открытым ртом. Годовщина? Неужели я забыла? Сколько лет я готовилась к этому дню, отмечала в календаре, напоминала Сергею за месяц... а тут – забыла, начисто вылетело из головы.
– Ой, Сереж... – пролепетала я. – Я не помню... У меня даже подарка нет.
– Да ладно тебе, – махнул он рукой. – Мне главное, что ты рядом.
Официант разлил шампанское, мы выпили за годовщину, но мысли мои крутились вокруг загадочной Марины.
– Сереж, скажи... Кто такая Марина? – выпалила я.
Сергей поперхнулся, закашлялся, глаза вытаращил.
– Ты... откуда знаешь?
– Видела сообщение, – призналась я. – И знаю, что она вчера звонила, а ты сказал, что это Виктор.
Сергей помолчал, крутя в руках бокал. Потом вздохнул тяжело.
– Ириш, я все объясню. Хотел сделать сюрприз, а получилось...
– Сюрприз?! – я фыркнула. – Ты так это называешь?
– Марина – дизайнер интерьеров, – сказал он, глядя мне в глаза. – Я нанял ее, чтобы она помогла обустроить наш новый дом.
– Какой еще дом? – я растерялась.
Сергей вытащил из кармана конверт и протянул мне.
– С годовщиной, Ириша.
Трясущимися руками я открыла конверт. Внутри лежали документы на... дом? Коттедж в Васильково, в пятнадцати километрах от города. Том самом поселке, где мы с Сергеем как-то гуляли и я все ахала, какие там домики симпатичные.
– Не поняла... Ты купил дом? Но откуда деньги?
– Помнишь тот проект, над которым я бился год? – он широко улыбнулся. – Ну, с системами отопления для новостроек? Так вот, его одобрили и внедрили. А мне выплатили такую премию, что я чуть в обморок не грохнулся. Вот и решил – хватит нам в хрущевке прозябать. Тем более, ты давно о своем доме мечтала.
Я разревелась, как девчонка. Слезы катились по щекам, а я все никак не могла остановиться.
– Ириш, ты чего? – испугался Сергей. – Не нравится? Так мы можем продать и выбрать другой...
– Дурак ты, Сереженька, – всхлипнула я. – Я тут себе накрутила, что у тебя... с этой Мариной... а ты...
– Что?! – Сергей вытаращил глаза, а потом вдруг захохотал так, что посетители за соседними столиками начали оборачиваться. – Ты решила, что у меня роман с Маришкой? С этой старой перечницей?
– С кем? – я вытерла слезы.
– Марине шестьдесят два года, Ириш. Она мамина подруга с института. Я ее нанял, потому что она лучший дизайнер в городе. Мы вместе выбирали мебель, шторы, обои – все такое, что тебе понравится.
Я готова была провалиться сквозь землю от стыда.
– А почему ты шептался по телефону?
– Чтобы ты не услышала и не догадалась о сюрпризе, – пожал плечами Сергей. – Ты же любопытная, как сорока. Вечно все выведываешь.
– А сообщение? – вспомнила я. – Она писала, что нашла что-то, и «она точно обалдеет».
– Так это про тебя, глупая, – рассмеялся Сергей. – Мы искали диван в гостиную. Ты ведь говорила, что хочешь такой, как у Ленки, только в другом цвете. Вот Маринка и нашла – точь-в-точь, только не бежевый, а васильковый. А насчет «целую» – ну, она всех так в сообщениях подписывает. У нее трое внуков, она всех за детей считает.
Я уткнулась лицом в ладони. Какой стыд! Какая я дура!
– Сереж, прости меня, – пробормотала я. – Я такая идиотка... Надумала себе невесть что.
– Ну будет тебе, – он погладил меня по руке. – Я бы тоже заподозрил неладное. Надо было сразу рассказать, но хотел, чтобы сюрприз получился.
– А когда мы сможем увидеть дом? – спросила я, уже предвкушая новоселье.
– Да хоть сейчас, – пожал плечами Сергей. – Там почти все готово. Маринка базовое оформление закончила, но сказала, что всякие безделушки, подушечки и вазочки – это уже твоя епархия.
После ужина мы поехали смотреть наш новый дом. Он оказался именно таким, как я мечтала – небольшой, двухэтажный, с террасой и палисадником. Внутри – светлые стены, деревянные полы, просторная кухня с огромным окном.
– Нравится? – спросил Сергей, когда мы обошли все комнаты.
– Обалдеть, – только и смогла выдавить я. – Это просто... сказка какая-то.
– Погоди, есть еще кое-что, – он достал из кармана маленькую коробочку.
Внутри лежало колечко с сапфиром – точно такое же, как то, что он подарил мне, когда делал предложение. То кольцо я потеряла несколько лет назад, когда ездили на море, и с тех пор жутко переживала.
– Ой, Сереж... – снова навернулись слезы. – Оно же... как настоящее.
– Оно и есть настоящее, – улыбнулся он, надевая кольцо мне на палец. – Сделал на заказ по фотографии. Помнишь, мы в альбоме смотрели старые снимки, и там была фотка твоей руки с кольцом?
– Сереженька, – я обняла его крепко-крепко. – Я тебя не заслуживаю. Как я могла подумать...
– Тш-ш-ш, – он погладил меня по голове. – Ты у меня самая лучшая. Просто мнительная очень.
В ту ночь, лежа в своей старой квартире, я думала о том, как легко могла разрушить наше счастье. Еще чуть-чуть – и собрала бы чемоданы, ушла бы, даже не дав Сергею шанса объясниться. И сколько семей так и рушится – из-за недомолвок, подозрений, из-за неумения или нежелания поговорить по душам.
Через неделю мы переехали в новый дом. Каждое утро я просыпаюсь и не могу поверить своему счастью. На тумбочке у кровати – наша свадебная фотография в рамочке. Молодые, счастливые, с горящими глазами. Рядом – снимок, сделанный в день новоселья. Морщинок прибавилось, седины тоже, но глаза все те же – влюбленные.
А еще я поняла одну простую истину: подслушанный разговор может заставить собрать чемоданы, но только открытый разговор может изменить все. К лучшему.