Тихий вечер. На кухне пахнет жареной картошкой с грибами – она старалась, готовила то, что любит Олег. Но стоило Мария Петровна переступить порог, как воздух стал густым и липким, будто перед грозой.
— Ох, картошечка… — протянула свекровь, причмокивая. — Только в наше время её в печи томлили, тогда вкус был совсем другой. А сейчас всё на скорую руку, микроволновки да сковородки…
Она не смотрела на невестку, будто разговаривала сама с собой. Но каждое слово било точно в цель.
— Мам, ну что ты… — пробурчал муж, уткнувшись в телефон.
Света сжала вилку . Опять. Снова эти "в наше время". Как будто всё, что она делает, недостаточно хорошо.
— Кстати, — Мария Петровна отхлебнула чай и сладко улыбнулась, — а у Марины, помнишь, сынок, первая жена, так она пироги вообще божественные пекла. Каждые выходные гостей собирала, всех кормила…
Тишина. Олег замер, почуяв опасность. Невестка медленно подняла глаза.
— Вот только детей у неё не было, — добавила свекровь с лёгким вздохом. — А ведь это главное предназначение женщины, правда?
Тарелка с лязгом упала на стол.
— Знаешь что… — начала Света, но свекровь уже продолжала, будто не замечая накала:
— Ну вот хоть бы у вас уже кто-то появился. А то работа, работа… Вон, у твоего брата уже третий на подходе, а вы…
— ХВАТИТ!
Громко. Резко. Так, что даже муж вздрогнул и наконец оторвался от экрана.
— Я больше не буду это терпеть, — голос Светы дрожал, но слова резали чётко. — Ни твои намёки, ни сравнения, ни эту вечную "в наше время".
Свекровь округлила глаза, притворно-невинно.
— Ой, да я же просто…
— Нет, не просто! — Светлана встала, опрокинув стул. — Ты пришла в мой дом и с порога начала меня оценивать. Как будто я – неудачный проект, который надо доработать!
Олег наконец встрял:
— Прекрати, она же не со зла!
— Ага, конечно, — Ольга резко рассмеялась. — Просто случайно вспомнила твою бывшую. Просто случайно намекнула, что я бесплодная курица. Просто случайно!
Мария Петровна побледнела. Муж вскочил, но было поздно.
— Я под вас свою жизнь подстраивать не буду! Будь ты хоть моя свекровь, хоть пуп земли! Мне плевать!
Дверь хлопнула. На кухне остались только тяжёлое дыхание и густой, как смола, стыд.
А на плите тихо подгорала картошка.
Гулко хлопнув дверью спальни, Ольга прислонилась к стене, сжимая виски ладонями. В ушах стучало, в груди колотилось что-то горячее и колючее. За дверью слышались приглушенные голоса — свекровь что-то шептала сыну жалобным шёпотом, прерываемым всхлипами.
— Мам, да успокойся ты… Она просто нервная…
— Нервная?! — её голос взвизгнул. — Да я ради вас стараюсь, а она…
Ольга зажмурилась. Ради нас. Всегда «ради нас». Ради них она влезала в их бюджет, указывала, какие шторы вешать в гостиной, какую кашу варить ребенку. Ради них она звонила каждый день с вопросом: «Ну что, уже беременна?»
Она глубоко вдохнула и резко распахнула дверь. Олег и свекровь замолчали, будто пойманные на месте преступления.
— Ты всё ещё здесь? — прозвучало ледяное, отточенное годами терпения, спокойствие.
Мария Петровна дрожащей рукой прижала платок к глазам.
— Я… я просто переживаю за семью…
— За свою семью, — поправила Света. — Ты уже три года как не глава этого дома. Но ведешь себя так, будто мы — твои неудачные подчиненные.
Олег резко шагнул вперед, лицо его покраснело.
— Хватит! Ты переходишь все границы! Мама просто помогает!
— Помогает?! — она засмеялась, но смех звучал горько. — Помогает мне чувствовать себя никчемной? Помогает тебе сомневаться во мне?
Мария Петровна встала, выпрямившись во весь свой невысокий рост.
— Если бы ты хоть немного уважала семейные ценности, то…
— Какие ещё ценности?! — голос Светы сорвался в крик. — Твои ценности — это контроль, вечные упреки и игры в «а вот я в твои годы»? Я больше не хочу это слушать!
— Тогда уезжай! — неожиданно рявкнул муж.
Тишина.
Онa медленно перевела взгляд на него, будто видя впервые.
— Что?
— Если тебе так тяжело с моей матерью… Может, тебе и правда стоит пожить отдельно? Остыть.
Мария Петровна едва заметно улыбнулась.
Светлана почувствовала, как под ногами будто расступился пол.
— Ты… выбираешь её?
Он промолчал.
— Хорошо, — её голос стал тихим и опасным. — Но запомни: если я сегодня уйду, обратно я уже не вернусь.
Свекровь торжествующе подняла подбородок.
Олег опустил глаза.
— Может, так и лучше…
В эту секунду что-то внутри неё разорвалось.
— Отлично, — она резко развернулась, хватая сумку. — Тогда наслаждайтесь своей идеальной семьёй.
Дверь в прихожей захлопнулась с таким грохотом, что с полки упала фарфоровая статуэтка — подарок свекрови на прошлый Новый год.
Она разбилась вдребезги.
Ночь. Улицы пустынны, лишь редкие фонари бросают жёлтые пятна на асфальт. Света шла быстро, не чувствуя холода, не замечая, как каблуки впиваются в мостовую. В голове стучало только одно: Он выбрал её. На самом деле выбрал её.
Телефон в кармане жакета вибрировал. Десятый пропущенный звонок. Света вынула аппарат, готовая швырнуть его под колёса проезжающего грузовика, но на экране мелькнуло имя подруги.
— Алло… — голос её дрогнул, несмотря на все попытки взять себя в руки.
— Ты где?! — в трубке звучал испуг. — Твой только что звонил, сказал, что вы поссорились…
— Мы не поссорились. Мы закончили, — она резко выдохнула. — Он дал мне выбор: или терпеть его мать во всём, или уйти. Я ушла.
— Боже… Ты сейчас где?
— Не знаю.
В трубке вздохнули.
— Иди ко мне. Сейчас же.
Света уже открывала рот, чтобы ответить, когда сзади раздался визг тормозов.
— Эй!
Резкий поворот головы — и она увидела его. Олег. Лицо перекошено, волосы в беспорядке. Он даже не надел куртку, вышел в том же свитере, в котором сидел на кухне.
— Подожди… — он схватил её за руку. — Мы должны поговорить!
Света дёрнулась, но он не отпускал.
— О чём?! О том, как ты уже десять лет не можешь сказать матери «нет»? Или о том, что я наконец-то поняла — я в твоей жизни на третьем месте после мамы и её пирогов?
— Ты всё перекручиваешь! — он закричал так, что из ближайшего подъезда высунулся любопытный сосед. — Она просто старается помочь!
— ПОМОЧЬ?! — её смех прозвучал дико даже для её собственных ушей. — Ты действительно настолько слеп? Она ненавидит меня с самого начала! Она сравнивает меня с твоей бывшей, намекает, что я плохая жена, мать…
— Она просто беспокоится!
— НЕТ! — Светлана рванула руку так сильно, что он на миг отпустил хватку. — Она уничтожает меня. И ты ей в этом помогаешь.
Олег снова попытался ухватить её за рукав, но она отшатнулась.
— Если ты сейчас уйдёшь, всё кончено, — его голос внезапно стал тихим и хриплым.
Света замолчала. Посмотрела на мужа — на этого человека, которого когда-то любила так сильно, что готова была терпеть всё.
— Всё уже кончено.
Разворот. Шаги. Его крик где-то позади:
— Ты пожалеешь!
Она не обернулась.
Три недели спустя
Света стояла перед знакомой дверью, сжимая в руках папку с документами. Запах свежей краски из соседней квартиры щекотал ноздри - жизнь вокруг шла своим чередом, будто ничего не случилось.
Дверь открылась неожиданно быстро. Олег стоял на пороге в мятом свитере, с тёмными кругами под глазами. В квартире за его спиной царила непривычная тишина - ни голоса свекрови, ни привычного звона посуды.
— За документами, — она протянула папку, избегая его взгляда. — Твой экземпляр.
Олег взял бумаги, пальцы слегка дрожали.
— Мама уехала. Вчера. — слова вырвались неожиданно. — К сестре.
Она подняла брови, но промолчала.
— Я понял... — он сделал паузу, подбирая слова, — что был слеп. Что позволял ей слишком многое.
В коридоре зазвонил телефон. Она машинально потянулась к сумке, но остановилась - это был не её звонок. Новый. У него.
— Не возьмёшь? — спросила она нейтрально.
Он покачал головой:
— Это наверное мама. Звонит каждый день...
Тишина повисла между ними, густая и неловкая. Где-то на лестничной клетке заскрипел лифт.
— Я должна идти, — она сделала шаг назад.
— Подожди! — Олег резко протянул руку, но не дотронулся. — Может... может как-нибудь... кофе?
Света посмотрела ему в глаза впервые за этот странный визит. Видела там боль, раскаяние... и ту самую слабость, которая привела их к этому порогу.
— Нет. — её голос звучал мягко, но окончательно. — Ты сделал свой выбор. Я сделала свой.
Олег опустил голову, сжимая папку так, что пальцы побелели.
— Прости меня.
— Я прощаю. Но это не значит, что мы можем начать сначала.
Развернувшись, Света пошла к лифту. На этот раз он не кричал ей вслед. Только тихо закрыл дверь, когда она нажала кнопку вызова.
Лифт прибыл с привычным дребезжанием. Шагнув внутрь, она вдруг почувствовала неожиданную лёгкость - будто с плеч свалилась невидимая ноша, которую таскала годами.
Двери закрылись. Внизу её ждала новая жизнь - без вечных упрёков, без борьбы за место в собственном доме, без этой вечной, изматывающей войны.
И впервые за долгое время она улыбнулась. По-настоящему.