Супер-хит, вероятный претендент на «Оскар». Большой успех для ужастика про вампиров. Давно такого не было. «Грешники» – блокбастер Райана Куглера («Черная Пантера», «Крид»), собравший более 365 млн, стал одним из главных киношных событий полугодия. Конечно, этот хоррор – не просто «жанр». История защита южного городка от нежити является аллегорией защиты культурной идентичности и остроумно критикует классическую концепцию развития нации США по принципу «плавильного котла».
1932 год. В город на Миссисипи вернулись чернокожие близнецы Смок и Стэк (Майкл Б. Джордан, «Крид», Киллмонгер из «Черной Пантеры»), участники Первой мировой и гангстеры из Чикаго. Братья выкупают старую ферму и открывают музыкальный бар в формате джук-джойнта. В компанию вливаются пожилой музыкант Слим (Делрой Линдо), экс-жена Смоука Энни (Вунми Мосаку) и роковая любовь Стэка – белая Мэри (Хейли Стейнфилд, Кейт Бишоп из вселенной Марвел).
Главной звездой бара становится кузен близнецов Сэмми (Майлз Кэйтон), сын проповедника, исполняющий блюзы, да так классно, что... его музыка призывает бродящего в округе ирландского вампира. Поворот в традициях «От заката до рассвета» происходит после 40-й минуты, когда фильм уже начал выглядеть южной драмой про конфликт чернокожих с клановцами.
В отличие от новой провальной экранизации романа Стивена Кинга «Участь Салема» («Жребий») 2024 года, фильм Куглера и выглядит, и звучит как хит, а привычные тропы вампирских фильмов превращаются в полит-комментарии.
Группа вышедших из Европы антагонистов во главе с ирландцем Реммиком (Джек О’Коннелл), наигрывая кантри на банджо, просится в африканский клуб – поджемовать с блюзменами. Африканцы отдают должное: музыка у гостей неплоха, но здесь не нужна. В клуб не пускают. «Это потому, что мы белые?»
С появлением вампиров происходит остроумное смешение (но только не «сплав», об этом – ниже) жанров и стилей, а также смена акцентов в общественно-политических комментариях. Тема сегрегации оказывается не главной (при том, что ожидаемые разборки с клановцами, роднящие кино с «Джанго» Тарантино, никуда не денутся).
У вампиров нет претензии к цвету кожи или социальному статусу танцующих под звуки блюза. Их предводитель Реммик – ирландец, его народ тоже столкнулся с угнетением (и даже слова христианских молитв, как и африканцы, выучил в рамках политики прозелитизма, о чем Реммик не забудет напомнить), и теперь он предлагает равенство и братство, жизнь «одной большой семьей».
Создания с горящими красными глазами готовы смешать не только кровь и музыку (до появления блюграсса, синтеза кантри и блюза, всего несколько лет), но и реализовать старинную американскую мечту о плавильном котле, и не против разобраться со стоящими на пути клановцами и прочими шовинистами, если будут мешать. В некоторые моменты даже кажется, что они намекают на коммунизм.
Гордые любители блюза отвечают отказом. «Блюз нам не навязали как религию, нет, сынок. Блюз мы привезли из дома. Мы творим настоящую магию», – говорит бродячий музыкант. И тут же – шикарный мюзикл-эпизод, в котором звуки блюза пробуждают арт-духов прошлого и будущего африканской культуры – от древних танцоров в масках до хард-рокеров и рэперов...
В результате фильм вписывается в большой ряд современных «возвышенных» хорроров, становится пламенным высказыванием во славу африканской культуры, против апроприации, в пользу концепции мультикультурализма, разоблачающей утопичность и порочность традиционной для США идеологии «плавильного котла».
Неслучайно стилистически и жанрово кино Куглера похоже не на сплав в котле, а именно на содержимое «салатницы» (ингредиенты смешаны, но сохраняют форму, текстуру и вкус). И те же тарантиновские постмодерн-приемы идут в ход не ради ностальгических аллюзий, а в пользу гуманистической метамодерн-сверхзадачи. Вот и получается, что Куглер не только красиво оформил новое для афроамериканского кино общественно-политическое высказывание, но и создал один из самых эффектных метамодерн-хорроров.
Спасибо за дочитку! Подписывайтесь на канал, и продолжим!