К выставке «Борис Кустодиев. Живопись. Графика. Театр» в Государственной Третьяковской галерее
Текст: Галина Мумрикова
У каждого зрителя возникают свои ассоциации, связанные с тем или иным художником. Стоит только произнести – Борис Кустодиев, и перед нами чередой проплывут его дородные купчихи и дебелые красавицы, провинциальные и столичные праздники, народные гулянья с веселящейся толпой, Шаляпин в дорогой шубе… Ну, прям-таки художник-праздник.
В жизни на самом деле не все было празднично. Практически 16 лет художник провел в инвалидной коляске и при этом умудрялся работать, писать. Это действительно подвиг. Участвовал он во всякого рода объединениях (дольше всего в «Мире искусства – с с 1910 по 1924), но никому не подражал, а писал как-то на стыке: реализм, модернизм, импрессионизм, лубок – короче, писал так, что действительно создал свою страну Кустодию, отнюдь не призрачную.
Кураторы очень грамотно выстроили дизайн выставки, разделив ее на рубрики: праздники (от рождества до пасхи), семья, русская Венера, мир искусства, графика, портрет и т д., раскидали по экспозиции наиболее примечательные цитаты, касающиеся творчества Кустодиева.
Разве лучше Александра Бенуа скажешь по поводу, можно сказать, главной темы художника: «Мне кажется, настоящий Кустодиев – это русская ярмарка, пестрядина, «глазастые» ситцы, варварская «драка красок», русский посад и русское село с их гармошками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями… это его настоящая сфера, его настоящая радость». Что тут добавить? Нечего. Умели русские люди веселиться на праздниках.
А Кустодиев умел так красиво и достоверно изобразить ту же сытую купеческую жизнь с чаями и пирогами. Смотришь на эту купчиху с обнаженными плечами за чаем и… ей-Богу, не хочется никакой передвижнической идеологии, не хочется. Вот только куда ж они делись потом, эти купчихи розлива 1915 года, когда у них всё отобрали – и чаи, и пироги, и даже самовары.
Конечно, кустодиевские Венеры остались в прошлом. И антураж устарел с его пошлыми цветочками на обоях и сундуке. И совсем не тот эталон женской красоты, ибо пышные женские формы вызывают в лучшем случае улыбку – с высоты дня сегодняшнего. Но мы смотрим на них, молодых, пышногрудых, здоровых и… невольно любуемся. Бог с ними с цветочками и розовыми одеялками. Это детали. А красота уже не деталь, а суть.
В 1920-е годы семье Бориса Кустодиева жилось трудно, но около художника всегда рядом была его бессменная муза, любимая жена Юлия, дети. С какой любовью написана краснощекая голубоглазая маленькая Ирина с собакой Шумкой, которая будучи взрослой писала: «С бесконечной благодарностью вспоминаю я о том, какое чудесное детство дали нам родители. С малых лет водили нас по театрам и музеям, учили различать краски, слушать музыку, учили «видеть» красивое в природе… С каким вниманием и заботой следили за нашим чтением, отбрасывая все, что могло бы испортить вкус, прививая во всех мелочах любовь к прекрасному. Научили нас чудесной русской речи».
Что касается группового портрета участников «Мира искусства» то его Кустодиеву заказал Игорь Грабарь еще в 1910 году. Надо было найти для каждого персонажа какой-то свой жест, позу и т д. И в то же время, чтобы никто не выделялся. Задача сложная. А какие имена! Добужинский, Лансере, Бенуа, Бакст, Сомов, Остроумова-Лебедева… Да что говорить! Игорь Грабарь вспоминал: «Он сделал эскиз картины, изображающей собрание членов общества на квартире Добужинского, в одной из его стильных комнат. Для каждого из художников, размещенных им вокруг длинного стола, он нашел тонкую характеристику, индивидуальный текст, свой наклон головы».
И, наконец, портреты. Кустодиев был, конечно же, замечательный портретист, продолжатель школы Ильи Репина. Он владел многими техниками, работал с пастелью, гуашью, акварелью, тушью, пером, графитным карандашом… Он написал множество портретов своих современников на заказ и без него, писал членов своей семьи, родственников, женщин, мужчин. Ему всё удавалось. И женские портреты, и мужские. В каждом он умел передать характер. Наверное, самый знаменитый «Портрет Ф.И.Шаляпина», написанный в 1921 году, который художник писал в инвалидной коляске, используя какое-то немыслимое приспособление, чтобы работать с холстом большого размера. Шаляпину так понравился портрет, что он после покупки никогда с ним не расставался. Вроде бы парадный портрет, но как сделан! По сути стал визитной карточкой художника.
Графические портреты художника, которые он в основном писал будучи прикованным к инвалидной коляске, конечно же, были еще и источником заработка. Стоит только взглянуть на «Женский портрет (двойной)», написанный в 1917-м, какой же он тонкий и изящный. А вот портрет И.И.Бродского, который несет картину Кустодиева. Обратите внимание на фон: что-то ломают, несут, везут, может, и песни поют. А Исаак Бродский несет купчиху под мышкой. Ну, прямо-таки коллекционер. Вообще-то Бродский тогда очень помог Кустодиеву материально, заказав серию народных типов «Русь». А «Портрет И.И.Бродского» в 1920 впервые показали на персональной выставке Кустодиева в Петроградском доме искусств.
Да, как ни странно, к Кустодиеву, прикованному к инвалидной коляске, приходили в гости… за оптимизмом. Он его не потерял, несмотря на жизненные обстоятельства. Наверное, его держала на плаву большая любовь – к семье, детям, друзьям, природе, театру – ко всему, что он видел и помнил. Действительно, он был «художником света и ликования».
#выставки#изобразительное искусство#государственная третьяковская галерея#выставка "Борис Кустодиев. Живопись.Графика. Театр"#
