Марина проснулась от того, что кран на кухне опять капал. Кап. Кап. Кап. Третий месяц капает, а вызвать сантехника — деньги нужны. Она потянулась за телефоном — половина шестого утра. Спать уже не получится.
В квартире было холодно. Отопление в этом году включили поздно, а обогреватель жрёт электричество как не в себя. Марина накинула старый махровый халат — подарок мужа на какой-то там Новый год — и пошла на кухню.
Кофе закончился вчера. Остался только пакетик дешёвого чая. Она поставила чайник и уставилась в окно. Напротив, в соседнем доме, уже горел свет — такие же ранние пташки, как она.
— Мам, ты чего так рано? — Дочка стояла в дверях, растрёпанная, в пижаме с единорогами.
— Не спится. Иди ещё поспи, Кать, тебе только к девяти.
— У меня контрольная сегодня. По химии. Я вообще ничего не понимаю.
Марина вздохнула. Репетитор по химии — это минимум три тысячи в месяц. Где их взять?
— Давай вместе посмотрим после школы, может, разберёмся.
— Да ну тебя, мам. Ты же в химии ноль.
Катя ушла, хлопнув дверью ванной. Марина прикрыла глаза. Шестнадцать лет дочке, самый трудный возраст. А отец... отец теперь живёт с Аллочкой из бухгалтерии. Двадцать восемь лет Аллочке, фитнес, маникюр, ресницы. А Марине — сорок шесть, растяжки на животе и седина, которую уже месяц не красила.
Чайник засвистел. Марина заварила чай и села за стол. На столе — стопка неоплаченных квитанций. Свет, вода, капремонт, интернет. Алименты Серёжа платит, но этого хватает только на еду и проезд Кате.
Телефон завибрировал. СМС от банка: «Остаток на счёте 1247 рублей». До зарплаты ещё неделя.
Марина открыла ноутбук. Старенький, еле тянет, но для поиска работы сойдёт. «Требуется администратор в салон красоты». «Ищем продавца-консультанта». «Нужен менеджер по продажам».
Везде опыт работы. А какой у неё опыт? Двадцать лет просидела дома, борщи варила, рубашки гладила. Серёжа говорил — зачем тебе работать, я заработаю. Заработал, да. На молодую любовницу.
В дверь позвонили. Марина глянула на часы — половина седьмого, кого принесло?
За дверью стояла соседка снизу, Валентина Петровна. В бигудях, с недовольным лицом.
— Марина, у вас опять течёт! У меня весь потолок в ванной в пятнах!
— Валентина Петровна, я же говорила — кран неисправен. Я стараюсь следить...
— Старайся лучше! Мне ремонт делать из-за вас, что ли?
Соседка ушла, громко топая по лестнице. Марина прислонилась к двери. Господи, за что всё это? Раньше Серёжа решал такие вопросы. А теперь...
— Мам, где мои джинсы? — Катя вылетела из ванной.
— В стирке.
— Опять?! У меня других нет!
— Кать, у тебя трое джинсов.
— Два не налезают, ты же знаешь! Когда новые купим?
Марина промолчала. Когда купим? Когда-нибудь. Может быть.
Катя надулась, нашла какие-то старые брюки и ушла в школу, не попрощавшись. Марина собралась и тоже вышла из дома. На работу в маленькую частную библиотеку, где она устроилась месяц назад. Зарплата — пятнадцать тысяч. Смешно, но лучше, чем ничего.
В маршрутке было душно, пахло бензином и чьими-то духами. Марина смотрела в окно. Город просыпался. Люди спешили на работу, в школы, в институты. У всех своя жизнь, свои проблемы.
— Следующая остановка — улица Садовая! — крикнул водитель.
Марина вышла и пошла к библиотеке. Маленькое помещение на первом этаже жилого дома. Раньше тут был магазин, потом парикмахерская, теперь вот библиотека. Частная, для детей района. Хозяйка — Нина Михайловна, бывшая учительница литературы.
— Мариночка, доброе утро! — Нина Михайловна уже была на месте. — Как дела?
— Нормально, Нина Михайловна.
— Что-то вы бледная сегодня. Не заболели?
— Нет, просто не выспалась.
Марина включила компьютер, начала разбирать вчерашние возвраты. Работа несложная — выдавать книги, принимать, следить за порядком. Детей мало ходит, в основном заставляют родители.
В обед зашёл молодой человек. Высокий, в джинсах и свитере, волосы чуть длинноваты.
— Добрый день. Мне нужна литература по детской психологии.
— Проходите, вон там стеллаж, весь третий ряд.
Он прошёл, начал рассматривать корешки. Марина украдкой наблюдала. Красивые руки, длинные пальцы. Наверное, музыкант. Или художник.
— Простите, а вы не подскажете, что лучше взять? Я в этом не очень разбираюсь.
Марина подошла, стала советовать. Он слушал внимательно, кивал, задавал вопросы. Оказалось — детский психолог, недавно закончил университет, устроился в школу.
— Меня Павел зовут. Можно просто Паша.
— Марина.
— Очень приятно. Я, наверное, буду часто к вам заходить, если не против.
— Конечно, приходите. Библиотека для всех открыта.
Он взял три книги и ушёл. Марина смотрела в окно, как он садится на велосипед. Велосипед! В октябре! Молодость.
Вечером позвонила свекровь.
— Марина? Это я. Как вы там?
— Нормально, Зоя Степановна.
— Катюша как? Учится?
— Учится.
— Серёжа говорил, алименты задержит. У них там ремонт затеяли.
У них. Марина закусила губу.
— Понятно.
— Ты это... может, помириться попробуете? Серёжа-то хороший мужик, заработок у него стабильный. А эта... она же молодая, ветер в голове, бросит его.
— Зоя Степановна, давайте не будем об этом.
— Ну как знаешь. Я же добра желаю. В твоём возрасте нового не найдёшь.
Марина положила трубку. В твоём возрасте. Будто она старуха. Сорок шесть — это разве старость?
Катя пришла поздно, сразу закрылась в комнате. Марина постучала.
— Кать, ужинать будешь?
— Не хочу.
— Как контрольная?
— Нормально.
Марина вздохнула и пошла на кухню. Доела вчерашнюю гречку, помыла посуду. Кран продолжал капать.
На следующий день Паша пришёл снова. Принёс книги, взял новые. Поболтали о погоде, о детях, о работе.
— А вы давно здесь работаете?
— Месяц всего.
— А до этого?
Марина замялась.
— Дома сидела. Домохозяйкой была.
— Понятно. А почему решили работать?
— Жизнь заставила.
Паша кивнул, не стал расспрашивать. Тактичный.
Так продолжалось недели две. Паша приходил через день, иногда каждый день. Брал книги, возвращал, рассказывал о своих учениках. Марина ждала его визитов. Надевала лучшую блузку, красила губы.
Однажды он пришёл расстроенный.
— Что случилось? — спросила Марина.
— Да ерунда. С девушкой расстались. Два года встречались, а она говорит — ты слишком правильный, скучный.
— Это она зря. Вы не скучный.
— Спасибо. А вы... вы замужем?
Марина покачала головой.
— Разведена. Недавно.
— Простите. Я не хотел...
— Да ничего. Бывает.
Помолчали. Потом Паша вдруг спросил:
— Марина, а можно вас на кофе пригласить? После работы?
У Марины ёкнуло сердце. Когда её последний раз приглашали на кофе? Лет двадцать назад?
— Я... не знаю...
— Если не хотите, я пойму. Просто мне с вами легко разговаривать.
— Хорошо. Давайте.
Они пошли в маленькую кофейню за углом. Паша заказал два капучино и чизкейк.
— Я не ем сладкое после шести, — соврала Марина. На самом деле просто жалко было денег на чизкейк.
— Тогда я съем. У меня метаболизм как у подростка.
Они проговорили два часа. О книгах, о фильмах, о жизни. Паше было тридцать два. Марина чувствовала себя девчонкой. И одновременно — старухой.
— Мне пора, — сказала она, глянув на телефон. — Дочка ждёт.
— Я провожу.
— Не надо, я на маршрутке.
— Тогда до завтра?
— До завтра.
Дома Катя сидела на кухне, делала уроки.
— Ты где была? Я есть хочу.
— На работе задержалась. Сейчас разогрею суп.
— Опять суп? Мам, ну сколько можно!
— Катя, не начинай.
— Папа обещал деньги на карманные расходы дать. Когда он переведёт?
— Не знаю. Позвони, спроси.
— Я звонила. Алла трубку взяла, сказала, он занят.
Марина поставила суп на плиту. Алла. Господи, ну почему именно Алла? Почему не можно было нормально развестись, без любовниц?
Ночью не спалось. Марина думала о Паше. О его улыбке, о руках, о том, как он смеётся. Глупости. Ей сорок шесть, ему тридцать два. Четырнадцать лет разницы. Он просто вежливый, воспитанный. Пожалел разведённую тётку.
Но на следующий день он пришёл с цветами. Три белые розы.
— Это вам. Просто так.
— Паша, зачем? Не нужно...
— Нужно. Вы вчера грустная были.
Нина Михайловна хитро улыбнулась, но ничего не сказала. Марина поставила розы в банку из-под кофе — вазы в библиотеке не было.
Вечером позвонила сестра.
— Маринка, привет! Как ты?
— Нормально, Лен.
— Слушай, мне Зойка звонила, свекровь твоя. Говорит, Серёжка к тебе вернуться хочет.
— С чего это?
— Ну, может, одумался. Ты подумай. Всё-таки столько лет вместе.
— Лена, он меня бросил. Забыла?
— Ну и что? Мужики все такие. Погуляют и возвращаются. Ты же три года копила на квартиру! А теперь что? В съёмной живёшь?
— Квартира наша общая. Мы её продали, поделили пополам.
— И где твоя половина?
— Первый взнос за эту отдала. Остальное — на жизнь ушло.
— Дура ты, Маринка. Надо было за квартиру держаться. Ладно, смотри сама. Но в твоём возрасте второй раз замуж не выйдешь.
Опять — в твоём возрасте. Марина положила трубку и заплакала. Тихо, чтобы Катя не услышала.
Через неделю Паша пригласил её в кино. Марина полдня выбирала, что надеть. Джинсы старые, юбка не налезает, блузка выцвела. Надела чёрные брюки и белую рубашку — строго, но прилично.
Фильм был французский, с субтитрами. Марина не очень следила за сюжетом — думала о том, что Паша сидит рядом, что от него пахнет хорошим парфюмом, что у него красивый профиль.
После кино он предложил прогуляться.
— Марина, можно личный вопрос?
— Смотря какой.
— Почему вы развелись?
Марина вздохнула.
— Муж нашёл помоложе. Банально, да?
— Он идиот.
— Паша...
— Простите. Но это правда. Вы красивая, умная, добрая. А он...
— Мне сорок шесть лет.
— И что? Моей маме пятьдесят два, и она прекрасно выглядит.
Марина улыбнулась. Сравнил с мамой. Утешил.
— Паша, зачем вы со мной встречаетесь? Есть же девушки вашего возраста.
— А зачем мне девушки моего возраста? Чтобы в клубы ходить и селфи делать? Мне с вами интересно. Вы настоящая.
Он взял её за руку. Марина не отняла.
Дома Катя смотрела телевизор.
— Опять поздно. Где была?
— В кино.
— Одна?
— С... коллегой.
Катя фыркнула и ушла к себе. Марина легла спать с улыбкой.
Через месяц они стали встречаться официально. Паша приходил в гости, приносил продукты, чинил кран. Катя сначала дулась, потом привыкла.
— Нормальный мужик, — сказала как-то. — Хоть не старый, как папка.
Но когда об их отношениях узнали родственники, началось.
Первой позвонила свекровь.
— Марина, это правда? Катька говорит, к вам мужчина ходит?
— Зоя Степановна, это моё личное дело.
— Как это личное? А Катька? Что люди скажут? Отец семью бросил, а мать молодого завела!
— Он не молодой. Ему тридцать два.
— Тридцать два?! Марина, ты в своём уме? Тебе под пятьдесят!
— Мне сорок шесть.
— Без разницы! Он же тебя использует! Жильё ему нужно или деньги!
— У него своя квартира. И зарплата больше моей.
— Тогда зачем ты ему?
Марина положила трубку. Зачем? Она и сама не знала.
Потом звонила сестра.
— Маринка, это правда? Мне Зойка рассказала...
— Лена, давай без обсуждений.
— Да я что! Я за тебя рада! Но... ты уверена? Он же молодой совсем. Найдёт себе ровесницу и бросит.
— Спасибо за поддержку.
— Я же как лучше хочу! Ты пойми, в нашем возрасте...
Марина отключила телефон.
Хуже всего было с Серёжей. Он приехал в субботу, когда должен был забрать Катю.
— Марин, нам поговорить надо.
— О чём?
— Катька сказала, ты мужика завела. Молодого.
— И что?
— Как что? Ты о дочери подумала? Что в школе скажут?
— Серёж, ты серьёзно? Ты меня бросил, помнишь? К молодой ушёл?
— Это другое. Я мужчина.
— Ах, другое? Пошёл вон из моего дома!
— Это и мой дом! Я алименты плачу!
— Алименты ты платишь Кате, а не мне! И вообще, какое твоё дело, с кем я встречаюсь?
Серёжа ушёл, хлопнув дверью. Катя, которая всё слышала из своей комнаты, вышла.
— Мам, может, правда не надо? Все теперь обсуждают.
— Кать, а что мне делать? Сидеть и ждать смерти?
— Ну не знаю... Просто... он же молодой. Тебе не стыдно?
Стыдно. Было стыдно. Когда продавщица в магазине косо посмотрела, когда Паша взял её за руку. Когда соседки шептались за спиной. Когда Нина Михайловна осторожно спросила: «А вы уверены, Мариночка?»
Но потом Паша обнимал её, целовал, говорил, что любит — и стыд уходил. Оставалось только тепло.
Прошла зима. Марина нашла работу получше — администратором в медицинском центре. Зарплата двадцать пять тысяч, полный день, но зато стабильно.
Паша практически переехал к ним. Готовил завтраки, помогал Кате с уроками, таскал сумки из магазина.
— Слушайте, может, съедемся официально? — предложил он в марте. — Зачем две квартиры снимать?
— Паш, я не знаю...
— Что не знаете? Мы же и так почти живём вместе.
— Люди говорят...
— А мне плевать, что люди говорят. Я вас люблю. И Катю люблю. Мы семья.
Семья. Марина не знала, что ответить.
В апреле позвонила мама Паши.
— Марина? Здравствуйте. Я мама Паши. Нам нужно встретиться.
Встретились в кафе. Елена Викторовна оказалась ухоженной женщиной чуть старше Марины.
— Я не буду ходить вокруг да около. Сколько вам нужно, чтобы оставить моего сына в покое?
— Что?
— Не притворяйтесь. Я всё понимаю. Развод, безденежье, дочь-подросток. Но Паше двадцать два года впереди! У него вся жизнь! А вы...
— А я что?
— Вы прекрасно понимаете. Ему нужна семья, дети. Своя молодая жена, а не... не чужая тётка с baggage.
Марина встала.
— Всего доброго, Елена Викторовна.
— Подождите! Я готова заплатить. Пятьсот тысяч. Наличными.
— Оставьте свои деньги себе.
Марина вышла из кафе. Руки тряслись. Пятьсот тысяч. За эти деньги можно было бы год не думать о квитанциях, купить Кате новые джинсы, съездить на море...
Вечером она рассказала Паше.
— Вот же... — Он редко возмущался так сильно. — Простите. Но она... Господи, как она могла!
— Паш, может, она права? Может, тебе правда нужна молодая жена?
— Марин, хватит. Сколько можно? Мне нужна ты! Понимаешь? Ты!
Он обнял её. Марина заплакала.
— Я старая, Паш. У меня целлюлит и седина. И морщины.
— И что? У меня залысина намечается. И пузо растёт. Мы все стареем, Марин. Но я хочу стареть с тобой.
В мае Марина подала документы на развод. Официальный, с печатью. Серёжа подписал без разговоров — у них с Аллой свадьба намечалась.
Катя притихла. Больше не грубила, помогала по дому.
— Мам, ты прости меня, — сказала как-то. — Я дура была. Паша хороший. И тебе с ним хорошо.
— Откуда такие мысли?
— Папа на днях заходил. С Аллой. Она такая... такая глупая, мам! Всё время в телефоне, про шмотки говорит. А Паша... он нормальный.
Марина обняла дочь.
— Я люблю тебя, Катюш. Что бы ни было.
— Я тоже тебя люблю, мам.
Летом они втроём поехали на дачу к друзьям Паши. Старый дом, река рядом, лес. Марина загорела, похудела немного. Паша учил Катю играть на гитаре.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, — я думаю, нам ребёнка завести.
Марина чуть чаем не подавилась.
— Паш, ты что? Мне же...
— Сорок шесть, знаю. Но сейчас многие в этом возрасте рожают. Если ты хочешь, конечно.
— Я не знаю. Это... это серьёзно.
— Подумай. Я не тороплю.
Марина думала. О том, что скажут люди. О том, что здоровье уже не то. О том, что денег и так не хватает.
А потом смотрела, как Паша возится с соседскими детьми, и сердце сжималось.
В сентябре Катя пошла в одиннадцатый класс. ЕГЭ, поступление, взрослая жизнь.
— Мам, я на психолога хочу. Как Паша.
— Хорошая профессия. Но учиться долго.
— Я буду стараться. И работать буду, пока учусь. Не хочу, чтобы ты одна тянула.
Марина смотрела на дочь и не узнавала. Выросла. Повзрослела.
В октябре, ровно через год после их первой встречи, Паша сделал предложение. Не на коленях, не с кольцом за миллион. Просто за ужином сказал:
— Марин, выходи за меня.
— Паш...
— Не говори «я старая». Не говори «что люди скажут». Просто скажи — да или нет.
Марина смотрела на него. На его глаза, полные любви. На руки, которые чинили кран и гладили её волосы. На улыбку, от которой становилось тепло.
— Да.
Свадьбу решили не устраивать. Просто расписаться и всё. Но Катя настояла на ресторане.
— Мам, ну нельзя же так! Хоть небольшой праздник!
Собрались самые близкие. Друзья Паши, Нина Михайловна, Лена с семьёй. Даже мама Паши пришла — надутая, но пришла.
Серёжа прислал поздравительную открытку. «Будь счастлива». И всё.
Марина стояла в белом платье — простом, не подвенечном — и думала: неужели это происходит со мной? Неужели можно начать жизнь заново в сорок семь?
— Горько! — крикнул кто-то.
Паша поцеловал её. Долго, нежно, не стесняясь.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— И я тебя.
Вечером, дома, Катя сказала:
— Мам, я рада за тебя. Правда. Ты заслужила быть счастливой.
— Спасибо, доченька.
— И знаешь что? Мне плевать, что говорят в школе. Пусть завидуют. У их мамок таких мужиков нет.
Марина рассмеялась. Первый раз за долгое время — от души рассмеялась.
Ночью она лежала рядом с Пашей и думала. О том, что жизнь странная штука. Ломает, крушит, а потом вдруг дарит счастье. Неожиданное, непрошеное, но такое настоящее.
О том, что возраст — это цифры. Просто цифры в паспорте.
О том, что любовь не спрашивает разрешения. Приходит и всё.
Утром её разбудил запах кофе. Настоящего, не растворимого. Паша купил кофемашину.
— Доброе утро, любимая.
— Доброе утро.
Марина потянулась, улыбнулась. За окном светило октябрьское солнце. Кран больше не капал. В холодильнике была еда. Катя получила пятёрку по химии.
Жизнь продолжалась. Не идеальная, не как в кино. Но её жизнь. Настоящая.
И Марина была готова жить её. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту.
Потому что она выбрала себя. Не мужа, не родственников, не общественное мнение.
Себя.
И это был лучший выбор в её жизни.
А вы осуждаете Марину за ее выбор или поддерживаете?
Мне очень важны ваши комментарии и лайки. Спасибо всем!