Начну с главного: очередной прекрасный спектакль в любимом театре!
Подозреваю, что понравится он далеко не всем, ибо пьеса, лежащая в основе, требует определенной дисциплины.
Я немного побаивалась хронометража (постановка с антрактом идет 4 часа), к тому же видела аннотации и отзывы с коварными словами «математика» и «формулы», отсюда страх второй: мне не хватит интеллекта что-либо понять. Однако и пьеса, и ее реализация в моем понимании оказались тем, что доктор прописал в наше суетливое время.
Действо никуда не торопится, факт, однако в данном случае имеет место быть не линейная «затянутость», а объемность, которая обусловлена волей самого автора рассказать нам историю именно таким образом. Почему-то мне вспомнилась книга Умберто Эко - «Маятник Фуко», у которой есть дополнительный том – «Словарь маятника Фуко» - каталог всевозможных отсылок и комментариев к основному тексту.
Стоппард как будто тоже иногда достает из кармана такой научный «Аркадия-глоссарий» и вкладывает в уста героев теории, гипотезы, доказательства, но не для того, чтобы выпендриться. Драматург словно бы дополняет алгеброй гармонию: характеры персонажей играют новыми красками, которые не «сушат» образы, а наоборот добавляют очарования, привлекательности и даже куража.
Итак, о чем же эта пьеса?
Родовой особняк британского аристократического семейства Каверли – Сидли-парк – своего рода райское место на Земле, та самая Аркадия. Благополучное, состоятельное семейство приглашает в свой дом разных людей, придумывает забавы и развлечения, но иногда происшествия или интриги незапланированно врываются в идиллическое существование.
Обаятельный интеллектуал Септимус Ходж ( Ф. Малышев) одинаково успешен и в роли учителя юной Томасины Каверли ( Е. Новокрещенова), и в роли рокового соблазнителя заезжих дам. Уроки Септимуса проходят в весьма вольном формате: с алгебры он может переключиться на рисование, с рисования на философию – Томасина хороша во всем, она - настоящий юный гений. Но ее пытливый ум интересуется не только науками: девочка разговаривает со своим наставником о делах житейских и, конечно же, о чувствах.
Тем более внутри дома царит такая чувственная атмосфера. В объятиях Ходжа застают жену гостящего в Сидли-парке поэта Чейтера ( И. Верховых), тот готов вызвать юношу на дуэль, однако Септимусу при помощи лести в адрес творчества стихотворца удается избежать кровопролития. Томасина же подозревает, что учитель влюблен в ее мать – Леди Крум ( Е. Смирнова), которая в свою очередь увлечена планами по переустройству пространства поместья. Чудаковатый ландшафтный дизайнер Ноукс ( С. Пьянков) предлагает сумасшедшие проекты, насчет которых Леди Крум постоянно спорит с братом – капитаном Брайсом (В. Фирсов). А еще женщина тайно вздыхает по Лорду Байрону – соседу по поместью и однокашнику Ходжа.
Великий поэт физически не появляется в пьесе, но становится ее лейтмотивом.
Полтора столетия спустя в этом же самом доме живут потомки тех Каверли, о которых шла речь выше. Ученый-математик Валентайн Каверли ( Д. Рудков) влюблен в писательницу Ханну Джарвис (П. Айрапетова), которая гостит в поместье по приглашению семьи, чтобы помочь с исследованиями в области истории устройства местного сада. До этого Ханна прославилась книгой о любовнице Байрона – Каролине Лэм. Это становится причиной появления в усадьбе филолога Соллоуея (Ю. Буторин), который надеется при помощи Ханны найти в усадьбе новые сенсационные материалы о Байроне.
Пьеса превращается в своего рода филологический детектив, разгадывая детали которого, ребята из 20-го века попутно совершают и другие открытия. Пространство сцены задумано потрясающе ( художник Алексей Трегубов): два времени дома Каверли - две половинки сцены. Связующим «компонентом» является не только интерьер и пейзаж за окном, но и черепаха Плавт , которая была питомцем еще у Томасины и спустя полтора столетия остается любимцем семьи. Плавт по мере переноса действа во времени оказывается на необходимой половинке сцены.
Ближе к финалу, когда разница между веками становится условной и сценография тоже меняется: задействуется видеоарт - и он красив, адекватен и стилен.
Единственное, что я видела из пьес Стоппарда в театре – это « Розенкранц и Гильденстерн мертвы», видела одноименный фильм и теперь уже после «Аркадии» ощущается определенное сходство: путешествие по задворкам «филологических достопримечательностей», своего рода спин-оффы. Что друзья Гамлета, что соседи Байрона могут оказаться как вымышленными, так и имеющими прототипы, а обратного не докажет никто. Так мастерски выверяет все моменты Стоппард, что спорными их никак не назовешь. Все, что могло случается в пьесах с персонажами, соприкасающимися со «звездой» остается вероятным, ибо доказать обратное невозможно. То, о чем написано в «Аркадии», к примеру, не имеет документальной основы, но происходящее случается в те даты, которые остаются до сих пор белым пятном в биографии великого поэта, так что ловкость творческих рук и никакого мошенничества. Спекуляции вкладываются в уста персонажей, а автора упрекнуть не в чем – он погружен в материал настолько, что комар носу не подточит.
Классная, интеллектуальная и в то же время очень романтичная пьеса!
Режиссеру Е. Каменьковичу, на мой взгляд, удалось в свою очередь так же мастерски поставить ее, а актерам Мастерской сыграть, что опять же, очень сложно доказать, что герои выглядят, действуют как-то иначе. Лично я не увидела ни одного мискаста, все были на своих местах.
Спасибо любимому театру за очередную попадающую в самое сердце постановку!
Захотелось посмотреть еще какие-то пьесы Стоппарда, очень жаль, что «Берег утопии» в РАМТе уже не идет, зато у них же есть « Леопольдштадт». Список театральных желаний на следующий сезон пополняется.