Сейчас слово «тюрьма» прочно вошло в нашу повседневность, но так, само собой, было не всегда. Ещё до XVII века Русь жила без привычных нам тюремных стен.
За провинности не сажали, а пороли, клеймили, сжигали, выгоняли или приковывали. Казнь могла стать спектаклем, а баня — пыткой.
Казалось бы, жестокость, вот она... но за этим была логика времени.
Давайте заглянем в эпоху, где наказание было не изоляцией, а откровением.
Не в камеру — в яму
- До тюрем были «порубы» — деревянные срубы, больше похожие на хранилища. В них сажали преступников, заковывая в цепи.
- Ещё один вариант — «яма», выкопанная в земле, куда спускали вора или бродягу, словно мешок с картошкой.
- Бывали и домашние аресты: знатных держали в их же хоромах — пока князь не решит, достоин ли человек жить.
На Руси наказание должно было быть видно. Публичность была важнее срока: позор, страх, урок для других. Именно так работала карательная система.
Пороть, платить, калечить
Пожалуй, самое частое наказание — штрафы.
Убийство? Заплати «виру» в 40 гривен, цену целого стада. Кража? Возмести убытки, заплати «продажу». За многое тогда была возможность откупиться, если только пострадавший был не из знати, конечно.
И если не заплатишь, жди «правежа»: тебя будут лупить палками по ногам до тех пор, пока не найдутся деньги, или пока силы не закончатся, что было чаще.
А ещё...
Русь умела и калечить. За воровство — отсечение руки. За ложный донос — шило в язык. За фальшивые деньги — ноздри прочь, чтоб другим не повадно. Мятежным князьям — ослепление: и не убил вроде, и власть лишил.
Василько Теребовльский в 1097 году испытал это на себе, и остался в летописи навсегда.
Баня — не про чистоту
Особое место в наказаниях занимала баня. Да-да, это сейчас баня — отдых и пар, а тогда... место очищения другого рода.
«Парили до смерти»: загоняли в жар и не выпускали, пока не признается. Или пока не задохнётся. А ещё было веникование крапивой до волдырей, до слёз, до крика. Народ боялся, но и верил — через боль придёт очищение.
Пытки: признание любой ценой
Признание преступления считалось важнее истины. Главное, чтобы признался. Для этого использовали:
- Дыбу — растягивали тело верёвками.
- Кобылу — клали на деревянную колоду и били кнутом.
- Подвешивание — руки связаны, груз на ноги. Минуты хватало, чтобы человек сказал всё, что нужно.
Мудрость тех лет гласила: «Лучше десять невинных пострадают, чем один виновный уйдёт». Страшная логика, но такая была мораль.
Казнь дело громкое
Самые громкие преступления заканчивались публичной смертью.
- Повешение — за разбой.
- Колесование — за измену.
- Сожжение — для ведьм и еретиков.
Женщин тоже казнили — закапывали по шею, отсекали грудь, но чаще, всё же, ссылали в монастырь. Церковь, между прочим, хоть и осуждала телесные наказания, но на казни смотрела сквозь пальцы. Особенно, если речь шла о защите веры.
Для знати существовал отдельный порядок. Княжескую кровь старались не проливать, могли просто утопить. Или, как говорили, «приговорить к тишине».
Позор хуже боли
Наказание должно было унизить. Человека ставили к позорному столбу, вешали табличку: «вор» или «лжец».
Иногда калечили так, чтобы позор был вечен — шрам, отсутствие носа, клеймо на лбу. Это было не только наказанием, но и предупреждением другим: «Смотри, мол, и думай».
А народ?
Народ терпел, пока видел в этом справедливость. Если вдруг начинали пытать без меры или карать без суда — бунтовал. Как в Соляном бунте 1648 года, когда люди вышли на улицы из-за пыток и произвола.
Казнь могла быть принята, но не произвол. Это и была граница народного терпения.
«Закон суров, но это закон»
Резюмирую: система наказаний на Руси была не просто жестокой, она была показательной. Это был язык власти, язык страха и порядка. До появления тюрем, кара была страшным, но ясным спектаклем.
Каждый знал: оступишься, тебя увидят все.
Но важно и другое. Важно, что даже в такой системе существовала мера. Суеверие, вера, страх перед бессмертной душой — всё это удерживало палача от лишнего удара. И если казнь казалась несправедливой, народ знал, как ответить.
- А вы как думаете: лучше ли система, где страдает один, но на глазах у всех, или та, что прячет преступление за решёткой?