К концу Чёрной войны в 1832 году большинство мужчин, женщин и детей аборигенов, проживавших в так называемых «освоенных районах», были либо убиты, либо заключены под стражу, либо захвачены. Сердцевидный остров, ныне известный как Тасмания, тогда был разделён на безопасные районы — освоенные, и небезопасные. Безопасные для кого? Для поселенцев и исследователей. Но когда Чёрная война подходила к концу, когда освоенные районы наконец стали полностью безопасны — и полностью очищены от их традиционных хранителей — перед властями встал ключевой вопрос: что делать с оставшимися в живых?
Они быстро нашли ответ — простой ответ на мучительный вопрос: депортация. Выжившие после Чёрной войны подлежали (принудительной) депортации в место, удобно отделённое от материковой части Тасмании, но достаточно близкое, чтобы его могли контролировать тасманские власти. Этим местом стал остров Флиндерс — крупный остров в Бассовом проливе, к северо-востоку от материковой Тасмании. Там власти основали аборигенное поселение Уайбаленна — первую из «дружелюбных» миссий для аборигенов Тасмании.
Но Уайбаленна оказалась смертельной ловушкой. Когда её наконец оставили, выживших вновь переселили — вновь заставили бросить всё, что у них было или что они успели построить в Уайбаленне, и перевезли во вторую смертельную ловушку в истории «дружелюбных» миссий Тасмании: в Ойстер-Коув на юго-восточном побережье острова.
Сегодня мы знаем, что Ойстер-Коув была не только очередной ловушкой смерти, но и завершающей стадией геноцида аборигенного населения Тасмании, осуществлённого британскими властями.
Дом Чёрного человека
Всего в Уайбаленну было доставлено 123 человека. Их разделили на три группы, каждую из которых возглавлял вождь своего клана или народа. Крупнейшая группа насчитывала около пятидесяти человек, родом с северо-западных и юго-западных территорий. Среди них была Труганини (1812–1876). Более тридцати мужчин и женщин из народов северо-востока, северных равнин и Бен-Ломонд составили вторую группу.
Третья (и самая малочисленная) группа насчитывала не менее двадцати представителей народов Большой реки и Залива устриц. Среди них были мужчины, возглавлявшие упорное сопротивление в освоенных районах начиная с 1820-х годов, грозные партизанские лидеры, известные под именами Манналаргенна, Монтпеллиатта и Тонгерлонгтер.В октябре 1835 года сам Джордж Огастус Робинсон занял должность управляющего аборигенного поселения Уайбаленна. Робинсон обещал, что обычаи аборигенов в Уайбаленне будут уважаться, что он никогда не применит против них насилие. Он сдержал обещание — хотя и в рамках патерналистского подхода, который всегда определял отношения властей с коренным населением.
Во взрослыми в Уайбаленне обращались как с детьми. Каждое утро они должны были проходить инспекцию. Ежедневно следили за тем, чтобы их дома были убраны, одежда выстирана, а матрацы — проветрены. Женщины должны были посещать уроки шитья по вечерам. Мальчиков и девочек отправляли в Хобарт, где их учили, как «правильно» жить по христианским ценностям — принудительно и под надзором.
Многие взрослые в Уайбаленне ненавидели Робинсона за это, но мало что могли сделать. Они были выжившими — последними мужчинами и женщинами первого поколения, которые ещё могли рассказать о катастрофе колониализма по собственному опыту. В то время как отцы и матери детей, отправленных в Хобарт, видели в Робинсоне жестокого угнетателя, другие поддерживали с ним «дружеские» отношения — осторожные и сложные.
Одним из таких людей был Эумарра (1798–1832), один из самых доверенных собеседников Робинсона. Похоже, Эумарра неоднократно уговаривал Робинсона дать гарантию, что его народ сможет обрести независимость в Уайбаленне. Большинство из них в итоге умерло на острове Флиндерс — больные, тоскующие по дому, сломленные утратой всего дорогого им и их предкам.
Уникальный эксперимент
Уайбаленна остаётся уникальным экспериментом. Сама её аборигенная названия — «Дом Чёрного человека» — говорила о заявленном намерении властей создать место, где выжившие и их культура могли бы жить — или хотя бы выживать — наряду с западными порядками. Несмотря на многочисленные изъяны поселения, аборигенами занималось беспрецедентное число чиновников и каторжников.
Губернатор Земли Ван-Димена (так тогда называли Тасманию) сэр Джордж Артур назначил врача, катехизатора, садовника, а также четырёх солдат и капрала для поддержания порядка. За ними последовали их семьи. Артур также направил шестерых каторжников для строительства хижин и инфраструктуры, ухода за огородами и скотом. Робинсон как управляющий миссией всегда отказывался применять физическое насилие в управлении.
Некоторым аборигенным семьям разрешили переселиться в буш за пределами основного поселения. Там, на землях, которые ещё недавно были полностью их, они могли строить хижины, охотиться на кенгуру и валлаби, как их предки веками, раскрашивать тела охрой и проводить традиционные церемонии без страха и стыда. Они даже создали лингва-франка, чтобы люди из разных кланов могли общаться друг с другом и с катехизатором Робертом Кларком.Хотя это состояние относительной свободы в западной системе длилось недолго, тихое сопротивление мужчин и женщин Уайбаленны показывает, что они не были побеждены окончательно. Несмотря на всё, что им пришлось пережить, они упорно сохраняли свою культуру и обычаи предков.
Тем не менее Уайбаленна легла в основу программ ассимиляции по всей Австралии. Началось всё с имён. Большинство мужчин и женщин, находившихся там, получили англоязычные имена. Так же, как горы, озёра, заливы и реки по всей Тасмании получали новые названия, а их изначальные имена умирали вместе с коренными хранителями острова, выживших просили забыть и свои имена, а значит — и свой язык. Например, Тонгерлонгтеру дали имя «Король Вильгельм» (иронично, что он умер в один день с королём, в честь которого был назван — Вильгельмом IV, дядей королевы Виктории, 20 июня 1837 года).
Линдалл Райан отмечает:
«Переименовывая вождей в королей, а молодых воинов — в героев недавней и древней истории, Робинсон хотел, чтобы аборигены поверили, что их структура власти схожа с британской».
Новые британские имена стали первым шагом к долгожданному переходу аборигенов от своей культуры к британской. В этом смысле Уайбаленна действительно была «дружелюбной» и «гостеприимной» миссией. Это было место, где мужчины и женщины могли пользоваться некоторой степенью свободы в белоцентричном обществе. Но слова имеют значение: задним числом видно, что Уайбаленна была «дружелюбной» только по сравнению с тем, что мы знаем о событиях нескольких следующих десятилетий. Она была «дружелюбной», потому что власти не прибегали к открытому насилию; она была «дружелюбной», потому что власти вели себя «дружелюбно».
Но условия жизни в миссии были далеки от дружелюбия. Только в 1837 году от гастроэнтерита и пневмонии умерли 29 человек. Среди них — грозный партизанский лидер Тонгерлонгтер (1790–1837), Монтпеллиатта (1790–1836), вдова другого воина и Картитейер, сын Манналаргенны (1770–1835), старшего в группе. Эти смерти были напрямую вызваны плохими условиями жизни в Уайбаленне, вероятно — бактериями кишечной палочки. Пока люди вокруг заболевали, многие бежали в буш.В 1839 году новая вспышка — на этот раз гриппа — убила ещё восемь человек. Робинсон покинул Уайбаленну в апреле того же года. К октябрю 1834 года 59 из 123 аборигенов, мужчин, женщин и детей на острове Флиндерс были мертвы.
Ойстер-Коув — последний шаг
Положение в Уайбаленне ухудшилось ещё больше, когда вместо Робинсона туда был направлен шотландский врач Генри Женнерет. В 1846 году Уолтер Артур (1821–1861), сын Ролепа из племени Бен-Ломонд с северо-востока Тасмании, составил петицию вместе с семью другими мужчинами, обвинив Женнерета в жестоких методах обращения. Петиция была получена. Заместитель госсекретаря по делам колоний Джеймс Стивенс рекомендовал перевести аборигенов с острова Флиндерс на новый участок на материке Земли Ван-Димена.Так Уайбаленна была оставлена. Был 1847 год. Выживших — 14 мужчин, 23 женщины и 10 детей (пять мальчиков и пять девочек) — перевезли в Ойстер-Коув, в 35 милях к югу от Хобар и примерно в 12 милях к юго-западу от Кингстона, на исконных землях народа Ойстер-Бей.
Хотя эти земли теперь полностью принадлежали колонистам, многие из выживших в Вибаленне чувствовали, что наконец-то возвращаются домой. В ночь прибытия, 18 октября 1847 года, они отпраздновали это событие танцами и церемониями. Вскоре они обнаружили, что могут легко добраться на лодке до острова Бруни, прародины клана нуэнонне из Юго-Восточной Нации, где можно было собирать ракушки и яйца бараньих птиц.
Они также обнаружили, что могут нырять в воды пролива Д’Антркасто за моллюсками, как это делали их предки на протяжении тысяч лет. Основная территория поселения располагалась у слияния ручья Литл-Ойстер-Коув и речушки Ойстер-Коув. Второй участок, площадью чуть менее 700 гектаров, был отведён аборигенам для охоты на валлаби, вомбатов и опоссумов.
Выжившие в Уайбаленне ещё не знали, что Ойстер-Коув – это заброшенное поселение для бывших каторжников, и что условия содержания в нём были настолько плохими, что считались неприемлемыми даже для самих каторжников. Ойстер-Коув был смертельной ловушкой, даже более опасной, чем остров Флиндерс. Само название говорило само за себя: поселение на острове Флиндерс было известно под своим аборигенским названием – Уайбаленна, а новое поселение имело только одно название – британское. Ойстер-Коув – просто Ойстер-Коув.
Власти никогда не рассматривали возможность открытия школы в Ойстер-Коув. Как и в Уайбаленне, детей участников погрома в Ойстер-Коув – как стали называть выживших в Уайбаленне – немедленно забрали у родителей и отправили в Королевский сиротский приют в Хобарте. Это глубоко потрясло жителей Ойстер-Коув. К концу 1854 года, через семь лет после их прибытия, в живых осталось всего семнадцать членов первоначальной общины. К 1859 году их число сократилось до четырнадцати: пять мужчин и девять женщин.
Среди них были Труганини, Уильям Лэнни, Мэри Энн Артур и её муж Уолтер Джордж Артур. Уолтер Артур особенно активно требовал улучшения условий жизни своего народа. В конце концов, новый губернатор сэр Генри Фокс Янг пожаловал ему участок земли площадью 3 гектара недалеко от Ойстер-Коув. Здесь Артур, Мэри Энн, Фанни (сестра Мэри Энн) и Таренутэррер (мать Мэри Энн, которую Робинсон переименовал в Сару) построили свой коттедж. Они даже повесили портрет королевы Виктории в гостиной. Линдалл Райан отмечает, что
«Как и многие другие аборигены в его положении, он, похоже, развил в себе шизофреническую личность: иногда он был лидером сопротивления, требующим улучшения условий для своего народа; в других случаях он был отчаянным конформистом, жаждущим принятия в белое общество. Но он никогда не был „достаточно хорош“». — Тасманийские аборигены
Таренутэррер, важный старейшина общины Ойстер-Коув, умер в 1858 году. Уолтер Артур скончался в 1861 году, возвращаясь из Хобарта в Ойстер-Коув на лодке. Вероятно, он упал за борт. Его тело так и не было найдено. Уильям Лэнни, последний «чистокровный самец», умер в 1869 году.
Бухта Ойстер была закрыта пять лет спустя, в 1874 году. Чуть более 100 лет спустя, в 1981 году, правительство официально объявило 30 гектаров этой территории исторической зоной. В 1984 году община тасманийских аборигенов вернула себе это место, назвав его Паталина, а в 1995 году правительство Тасмании вернуло его им. С 1999 года это охраняемая территория коренных народов, управляемая рейнджерами Центра аборигенов Тасмании.
19 декабря 2013 года в соответствии с Политикой аборигенных и двойных наименований шести населённым пунктам Тасмании были присвоены аборигенные и двойные названия, включая Кунани/гора Веллингтон. По состоянию на февраль 2023 года в общей сложности 44 аборигенных и двойных названия были присвоены озёрам, заливам, рекам и островам по всему острову. Сама Тасмания называется Лутрувита/Тасмания в честь своих традиционных хранителей.