— Я переписываю квартиру на Алину, она мне как родная внучка! — свекровь бросила эти слова за праздничным столом, словно гранату, и довольно улыбнулась, наблюдая за реакцией.
Анастасия застыла с бокалом в руке. Алина — двоюродная племянница её мужа Павла, которая последние полгода буквально поселилась у Раисы Петровны. Девушка появлялась каждый день с тортиками, помогала по хозяйству и умильно щебетала: "Бабушка Рая, вы для меня самый родной человек!"
Павел побледнел, но промолчал. Как всегда.
— Мам, но мы же... — начал он неуверенно, но Раиса Петровна властно подняла руку.
— Никаких "но"! Я приняла решение. Алиночка заботится обо мне каждый день, а вы появляетесь раз в месяц. И то — Настя тебя заставляет, я же вижу!
Анастасия почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Семь лет. Семь лет она терпела капризы свекрови, её постоянные упрёки и манипуляции. Семь лет слушала обещания: "Вот умру — всё вам достанется, только заботьтесь обо мне". И вот теперь это.
Раиса Петровна владела трёхкомнатной квартирой в центре города — наследством от покойного мужа. Стоимость этой недвижимости переваливала за пятнадцать миллионов. Всю жизнь она держала сына на коротком поводке, обещая оставить ему квартиру, требуя взамен полного подчинения.
— Раиса Петровна, — Анастасия старалась говорить спокойно, хотя руки дрожали от напряжения. — Мы с Павлом снимаем однокомнатную квартиру на окраине. Копим каждую копейку. Вы же сами говорили, что поможете нам с жильём...
— Говорила! — перебила свекровь, её глаза блеснули торжеством. — Но это было, когда я думала, что вы меня любите. А оказалось — вам только квартира моя нужна! Алиночка вот искренне обо мне заботится, не ждёт ничего взамен!
"Не ждёт ничего взамен", — мысленно передразнила Анастасия. Эта Алина, тридцатилетняя разведёнка с двумя детьми, случайно вспомнила о существовании "любимой бабушки Раи" именно тогда, когда у неё начались финансовые проблемы.
— Мама, это несправедливо, — Павел наконец подал голос, но звучал он жалко, почти просительно. — Мы же твоя семья. Я твой единственный сын...
— Единственный! — фыркнула Раиса Петровна. — Который женился без моего благословения! Привёл в дом эту... — она окинула Анастасию презрительным взглядом, — особу, которая вечно недовольна! То ей не нравится, что я прихожу без предупреждения, то она против моих советов по воспитанию будущих внуков!
— Каких внуков? — не выдержала Анастасия. — Мы не можем позволить себе ребёнка, пока живём в съёмной квартире! А вы это прекрасно знаете!
— Вот именно! Другие в бараках детей рожают, а вам, видите ли, условия нужны! Эгоисты! А Алиночка уже двоих воспитывает, одна, без мужа! И не жалуется!
Алина, сидевшая рядом с Раисой Петровной, скромно опустила глаза, изображая смущение. На её губах играла едва заметная улыбка победительницы.
— Бабушка Рая права, — вкрадчиво произнесла она. — Семья — это не про выгоду. Это про любовь и заботу. Я вот ни на что не претендую, просто хочу, чтобы бабушка Рая была счастлива.
Анастасия встретилась с ней взглядом. В глазах Алины плясали весёлые чертята. Она прекрасно понимала, что выиграла эту партию.
— Вот! Слышите? — воскликнула Раиса Петровна. — Учитесь у Алиночки бескорыстию! А то только и знаете — квартира да квартира! Стыдно!
— Мам, мы никогда не просили... — начал Павел, но жена его перебила.
— Хватит, Паша. Всё ясно. Раиса Петровна сделала свой выбор. Пусть Алина о ней заботится. А мы пойдём.
Она встала из-за стола, чувствуя на себе торжествующий взгляд свекрови. Павел замешкался, разрываясь между женой и матерью.
— Вот и уходите! — выкрикнула Раиса Петровна. — И не появляйтесь больше! Не нужны вы мне! У меня есть Алиночка, она мне как родная внучка!
По дороге домой Павел молчал. Анастасия видела, как он сжимает и разжимает кулаки, как дёргается желвак на его скуле. Она знала — он злится. Но не на мать. На неё.
Дома, едва закрыв дверь, он взорвался:
— Ты всё испортила! Нужно было промолчать, потерпеть! Мама бы успокоилась, передумала! А теперь что? Мы остались ни с чем!
— Потерпеть? — Анастасия смотрела на мужа с горечью. — Паша, я семь лет терплю! Семь лет твоя мать вытирает об меня ноги! И ты всегда молчишь, всегда на её стороне!
— Она моя мать! И да, у неё есть недвижимость, которая могла бы решить все наши проблемы! Неужели так сложно было просто играть по её правилам?
— Играть? — Анастасия села на диван, чувствуя полное опустошение. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Твоя мать манипулирует нами этой квартирой все эти годы! Обещает и тут же забирает обещания назад! Требует полного подчинения! И ты готов всю жизнь плясать под её дудку ради призрачной надежды?
Павел отвернулся к окну. В его сутулой спине читалось поражение.
— А что ещё нам остаётся? Ты же видишь, как мы живём. Треть зарплаты — за съёмную квартиру. О своём жилье можем только мечтать. Мама — наш единственный шанс...
— Была, — жёстко поправила Анастасия. — Была единственным шансом. Но она выбрала Алину. И знаешь что? Пусть. Я больше не буду унижаться ради её квартиры.
На следующий день Раиса Петровна позвонила сыну. Анастасия слышала обрывки разговора из кухни.
— Да, мам... Нет, мам... Конечно, ты права... Настя? Она... она обдумывает своё поведение...
Когда он закончил, Анастасия вошла в комнату.
— Что она хотела?
Павел виновато отвёл глаза.
— Говорит, если мы извинимся... если ты извинишься и признаешь, что была неправа... она, может быть, пересмотрит решение насчёт квартиры.
— Я должна извиниться? За что? За то, что сказала правду?
— Настя, пожалуйста! Это наш шанс! Просто скажи ей то, что она хочет услышать!
Анастасия долго смотрела на мужа. На этого слабого, зависимого от матери человека, который так и не смог стать взрослым.
— Нет, Паша. Я не буду извиняться. И не буду больше играть в эти игры. Твоя мать может делать со своей квартирой что угодно. Но покупать её ценой собственного достоинства я не собираюсь.
Прошла неделя. Раиса Петровна названивала сыну каждый день, жаловалась на здоровье, рассказывала, как чудесно о ней заботится Алина. Павел мрачнел с каждым днём, срывался на жену по мелочам.
А потом случилось неожиданное. В субботу утром в дверь позвонили. На пороге стояла заплаканная Алина.
— Простите, что беспокою... Можно войти? Мне нужно вам кое-что рассказать.
Анастасия молча отступила в сторону. Алина прошла в комнату, села на край дивана.
— Бабушка Рая... она вчера ходила к нотариусу. Я случайно увидела документы. Она действительно переписывает квартиру, но... не на меня.
— Что? — Павел подскочил. — На кого?
— На благотворительный фонд. Какой-то фонд помощи бездомным животным. Она сказала нотариусу, что не доверяет никому из родственников, что все мы только и ждём её смерти.
В комнате повисла тишина. Анастасия почувствовала дикое желание рассмеяться. Вот он, финал семилетнего спектакля.
— Но как же... ты же сказала, что она обещала тебе... — растерянно пробормотал Павел.
Алина горько усмехнулась.
— Обещала. Как и вам. Как и своей подруге Галине Ивановне, которая десять лет назад ухаживала за ней после операции. Как и соседке с третьего этажа, которая покупает ей продукты. Она всем обещает эту квартиру, Павел. Это её способ держать людей при себе.
— Зачем ты нам это рассказываешь? — спросила Анастасия.
Алина помолчала, потом подняла голову.
— Потому что... потому что я поняла. Полгода я потратила на эту женщину. Бросила работу, чтобы быть с ней рядом. Влезла в долги, покупая ей подарки. И всё зря. А вы... вы хотя бы честны друг с другом. И с ней были честны. Я видела, как она реагирует, когда кто-то говорит ей правду. Она этого не выносит.
Алина ушла, оставив их вдвоём с разрушенными иллюзиями. Павел сидел, уронив голову на руки.
— Семь лет... Семь лет она водила нас за нос. И я позволял. Позволял ей унижать тебя, манипулировать нами...
Анастасия села рядом, осторожно положила руку ему на плечо.
— Мы оба позволяли. Но знаешь что? Может, это и к лучшему. Мы наконец-то свободны от её манипуляций. От вечного ожидания милостей. Да, будет трудно. Но это будет наша жизнь, Паша. Настоящая.
Он поднял голову, посмотрел на жену. В его глазах впервые за долгое время не было страха и зависимости.
— Прости меня. За всё. За то, что не защищал тебя. За то, что всегда выбирал её сторону.
— Уже неважно. Важно, что будет дальше.
Вечером того же дня Раиса Петровна позвонила снова. Павел включил громкую связь.
— Паша, сыночек! Я тут подумала... Может, я погорячилась насчёт квартиры. Приезжайте завтра, поговорим. Если Настя извинится передо мной и Алиночкой...
— Нет, мам, — спокойно ответил Павел. — Мы не приедем. И Настя не будет извиняться. Она была права.
— Что? Как ты смеешь так разговаривать с матерью?
— Мам, мы знаем про завещание. Про благотворительный фонд. Ты можешь оставить квартиру кому угодно — это твоё право. Но шантажировать нас ею ты больше не сможешь.
В трубке воцарилось молчание. Потом послышался сдавленный голос:
— Кто вам сказал? Эта дрянь Алина? Я знала, что ей нельзя доверять!
— Неважно, кто сказал. Важно, что игра окончена, мам. Живи, как хочешь. А мы будем жить своей жизнью.
— Вы пожалеете! Оба пожалеете! Останетесь в своей халупе навсегда! А я...
Павел нажал отбой. Посмотрел на жену, неуверенно улыбнулся.
— Я правильно сделал?
— Правильно, — Анастасия обняла его. — Впервые за семь лет — абсолютно правильно.
Прошёл месяц. Раиса Петровна больше не звонила. От общих знакомых они узнали, что Алина тоже перестала её навещать, поняв бесперспективность своих усилий. Старушка осталась одна со своей драгоценной квартирой и своими манипуляциями.
А Павел и Анастасия начали новую жизнь. Без иллюзий, без ложных надежд, без унизительного ожидания милостей. Павел устроился на вторую работу, Анастасия взяла дополнительные проекты. Они по-прежнему снимали маленькую квартиру на окраине, но теперь копили на первый взнос по ипотеке.
— Знаешь, — сказала как-то Анастасия, готовя ужин в их крошечной кухне, — я даже рада, что всё так вышло. Иначе мы бы всю жизнь прожили в ожидании. А так — мы наконец-то начали жить по-настоящему.
Павел обнял её сзади, уткнулся лицом в волосы.
— Я тоже рад. И знаешь что ещё? Я горжусь тобой. Тем, что ты не сломалась, не стала подыгрывать. Оставалась собой.
— Мы оба остались собой. Пусть и не сразу.
За окном шумел город. Где-то там, в дорогой квартире в центре, сидела одинокая Раиса Петровна, окружённая призраками несбывшихся манипуляций. А здесь, в маленькой съёмной квартирке, жили двое людей, наконец-то обретших свободу.
И это была настоящая победа. Не над свекровью, не над обстоятельствами. Над собственными страхами и зависимостью. Над иллюзией, что счастье можно получить в наследство.
Счастье можно только построить. Своими руками. День за днём. Без оглядки на тех, кто пытается купить твою любовь и преданность.
Анастасия улыбнулась, глядя в окно. Впереди их ждала долгая дорога. Но теперь они шли по ней вместе. И это было главное.