Когда Алексей вернулся домой, я уже знала, что разговор будет трудным. По его лицу читалось напряжение, а в руках он держал какие-то бумаги. Я стояла у плиты, помешивая борщ, и старалась не показывать своего беспокойства.
— Лена, нам нужно поговорить, — сказал он, бросая документы на стол.
Я отложила половник и повернулась к мужу. За двадцать три года совместной жизни я научилась распознавать его настроения, и сейчас чувствовала приближение бури.
— Что случилось? — спросила я, хотя догадывалась, о чем пойдет речь.
— Мне нужно взять кредит. Пятьсот тысяч рублей. Под залог квартиры.
Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Наша двухкомнатная квартира была единственным, что мы имели. Я работала в районной поликлинике медсестрой, Алексей — слесарем на заводе. Наши зарплаты едва позволяли сводить концы с концами.
— Зачем тебе такие деньги? — тихо спросила я.
— Дело появилось. Хорошее дело. Васька Петров предлагает войти в долю. Будем грузчиками заниматься, у него уже есть связи. За полгода отобьем вложения.
Я знала этого Ваську. Местный пройдоха, который уже не раз затевал сомнительные авантюры. Год назад он уговорил соседа Михалыча вложиться в перепродажу металлолома. Михалыч потерял все свои накопления.
— Леша, это же квартира. Если что-то пойдет не так...
— Ничего не пойдет не так! — резко перебил он. — Ты мне не доверяешь? Двадцать три года мы вместе, а ты мне не доверяешь!
Я попыталась объяснить свои опасения, но он не слушал. Лицо его краснело от злости.
— Я всю жизнь вкалываю как проклятый! А ты даже не веришь, что у меня может что-то получиться! Жадная ты, Лена. Вот что я тебе скажу. Жадная и трусливая.
Слова больно ударили в самое сердце. Жадная? Я, которая всю жизнь экономила на себе, донашивала старые вещи, чтобы детям было лучше? Я, которая копила каждую копейку, чтобы мы могли позволить себе эту квартиру?
— Я не жадная, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие. — Я боюсь за нас. За нашу семью. А если мы потеряем квартиру?
— Не потеряем! — кричал он. — Потому что я знаю, что делаю! А ты сидишь со своими страхами и душишь любую инициативу!
Ужин прошел в полном молчании. Алексей демонстративно не притрагивался к борщу, а я ковырялась ложкой в тарелке, не чувствуя вкуса. Дочь Катя была в университете, сын Максим — в армии. Хорошо, что они не видели этого.
На следующий день я позвонила своей сестре Тане. Она жила в соседнем районе и всегда была моим главным советчиком.
— Танечка, я не знаю, что делать, — рассказала я ей всю ситуацию.
— Лена, ты же помнишь, что было с Петровым? Он и моего зятя чуть не развел на деньги. Обещал золотые горы, а в итоге исчез с предоплатой.
— Но Лёша так верит в это дело. Говорит, что я его не поддерживаю.
— Не поддерживаешь авантюру — это правильно! — возмутилась сестра. — Лена, у тебя есть право голоса в этой семье. Квартира оформлена на двоих, без твоего согласия он ничего не сделает.
Я знала это, но мне было тяжело идти против мужа. Всю жизнь я старалась быть хорошей женой, поддерживать его решения. А теперь он называл меня жадной.
Вечером Алексей снова поднял эту тему. Он принес калькулятор и начал показывать расчеты.
— Смотри, за месяц мы будем получать минимум сто тысяч чистой прибыли. За полгода отдадим кредит, а дальше только в плюс пойдем.
Цифры выглядели заманчиво, но я помнила, как много раз в жизни красивые планы разбивались о реальность.
— А если заказчики не заплатят? А если конкуренты появятся? А если...
— А если, а если! — взорвался он. — Вечно твои "а если"! Ты хочешь всю жизнь прожить в нищете? Хочешь, чтобы дети на нас смотрели как на неудачников?
— Дети нас любят, — тихо сказала я. — И нищетой это не назовешь. Мы живем скромно, но достойно.
— Скромно! — он с презрением швырнул калькулятор на стол. — Ты называешь скромностью то, что у нас нет машины? Что мы не можем позволить себе нормальный отпуск? Что я хожу в одном костюме на все праздники?
Я молчала. Все это было правдой. Мы действительно жили очень скромно. Но я видела, к чему приводят необдуманные решения. Помнила, как в девяностые годы соседи теряли квартиры из-за финансовых пирамид и сомнительных сделок.
— Лена, я прошу тебя в последний раз. Подпиши согласие на кредит.
— Нет, — сказала я твердо. — Я не могу рисковать единственным, что у нас есть.
Он посмотрел на меня долго и холодно.
— Значит, ты окончательно решила меня не поддержать?
— Я поддерживаю тебя во всем, кроме этого. Найди другой способ заработать. Устройся на вторую работу, я тоже готова подработать.
— Другой способ! — он зло засмеялся. — Да когда я на двух работах заработаю пятьсот тысяч? Лет через десять? Мне уже пятьдесят два, Лена. Это может быть последним шансом что-то изменить в жизни.
В его голосе послышалась усталость, и сердце мое дрогнуло. Я понимала, что он устал от рутины, от постоянной экономии, от ощущения, что жизнь проходит мимо. Но я не могла согласиться поставить под угрозу наш дом.
— Леша, давай подождем. Пусть твой Петров сначала сам попробует, покажет, как дело идет...
— Ты меня не слышишь! — крикнул он. — Возможность может уйти! Другие инвесторы найдутся!
Он встал и направился к выходу.
— Куда ты?
— К Петрову. Обсудим, как без твоего участия обойтись.
После того как он ушел, я сидела на кухне и плакала. Неужели я действительно такая жадная? Может, нужно рискнуть? Но каждый раз, когда я представляла себе нашу жизнь без квартиры, страх сковывал меня.
Позвонила Кате. Дочь слушала молча, а потом сказала:
— Мама, ты правильно делаешь. Я помню этого дядю Васю. Он же обещал папе лет пять назад помочь с гаражом, а в итоге папа потерял задаток.
— Но папа говорит, что я его не поддерживаю...
— Мама, не поддерживать безумие — это не предательство. Это здравый смысл.
Алексей вернулся поздно. Пахло от него пивом, и говорил он громче обычного.
— Я все решил, — объявил он. — Петров нашел других людей. Они дают деньги, а я работаю. Когда дело выстрелит, вспомнишь мои слова.
Я почувствовала облегчение. Если другие люди рискуют своими деньгами, а Алексей просто работает, то это совсем другое дело.
— Леш, а это хорошо. Ты получишь опыт, посмотришь, как дело идет, а там видно будет.
— Не надо мне своих советов, — холодно сказал он. — Раз ты в меня не верила, так и не верь дальше.
На следующий день он ушел на работу, даже не попрощавшись. Я понимала, что он обижен, но надеялась, что время залечит эту рану.
Месяц спустя настроение у Алексея заметно улучшилось. Он рассказывал о том, как хорошо идут дела, сколько заказов поступает, как довольны клиенты.
— Видишь, как получается, — говорил он за ужином. — А ты боялась.
Я радовалась вместе с ним. Может быть, действительно все получится? Может, я была слишком осторожной?
— Леша, а сколько ты получаешь там?
— Пока немного. Основная прибыль потом будет, когда кредит вернем.
— Какой кредит? Ты же говорил, что другие люди дают деньги.
Он замолчал, а потом сказал:
— Ну да, другие. Но это все равно кредит получается.
Что-то в его интонации меня насторожило, но я не стала расспрашивать.
Еще через месяц я случайно встретила жену того самого Петрова. Мы столкнулись в магазине, и она, видимо, приняв меня за единомышленницу, начала жаловаться:
— Лена, как же мне надоело! Василий каждый день требует денег. То на бензин, то на рекламу, то еще на что-то. Я уже тридцать тысяч из заначки отдала.
— А разве дело не идет? — осторожно спросила я.
— Какое дело? Они с твоим мужем каждый день по гаражам ездят, якобы клиентов ищут. А на самом деле пьют там. Моя соседка видела.
Сердце у меня ухнуло. Значит, никакого дела нет? Значит, Алексей меня обманывает?
Дома я не выдержала и спросила прямо:
— Леша, скажи честно. Есть ли работа у вас с Петровым?
— Конечно есть! — ответил он, но глаза отвел.
— Тогда почему жена Петрова говорит, что вы только пьете?
— Да что она понимает! — разозлился он. — Мы работаем, устанавливаем связи. Это не сразу видно.
— Сколько денег ты уже потратил?
— Какая разница? Это инвестиции в будущее.
— Сколько, я спрашиваю?
— Пятнадцать тысяч. Ну, может, двадцать.
Я знала, что он занижает сумму. Наши и так скромные сбережения таяли. А тут еще и квартплата подросла, и лекарства маме нужно было покупать.
— Лена, ты должна мне доверять, — сказал он, видя мое состояние. — Я твой муж.
— Я доверяю тебе, но не доверяю Петрову. Он уже сколько людей обманул.
— Меня он не обманет. Мы давно знакомы.
— Михалыча он тоже давно знал.
— Михалыч — дурак. А я понимаю, что к чему.
Разговор зашел в тупик. Я видела, что муж не хочет признавать очевидное. А может, и сам себя обманывает, надеясь, что что-то получится.
Однажды вечером он пришел домой мрачный и молчаливый. Я сразу поняла, что случилось что-то плохое.
— Петров исчез, — сказал он наконец. — Телефон не отвечает, дома его нет.
— Исчез? Как это?
— Да так. Сказал, что на пару дней в область уедет, и пропал. Уже неделю его нет.
— А деньги?
— Какие деньги? Он же их на дело тратил.
Я поняла, что мы остались ни с чем. Не только наши деньги пропали, но и время потеряно, и нервы потрачены.
— Лена, — тихо сказал муж. — Ты же не будешь говорить, что была права?
Я подошла к нему и обняла.
— Не буду. Нам теперь нужно думать, как дальше жить.
— Прости меня, — прошептал он. — Я так хотел, чтобы у нас было больше денег. Чтобы ты могла не работать, чтобы детям помогать...
— Я знаю, — сказала я. — Я понимаю.
Мы стояли посреди нашей маленькой кухни, обнявшись, и оба понимали, что урок получился жестокий, но полезный.
— Хорошо, что квартиру не заложили, — сказал он.
— Да, — согласилась я. — Хорошо.
— Ты не жадная, Лена. Ты умная.
— А ты не неудачник, Леша. Ты просто поверил не тому человеку.
Через неделю выяснилось, что Петров не просто исчез, а попал в больницу с инфарктом. Денег у него не было — все потратил на свои нужды. Жена его подала на развод и уехала к матери.
— Видишь, — сказал мне Алексей. — Если бы мы взяли кредит, то сейчас остались бы вообще на улице.
— Не будем об этом, — попросила я. — Главное, что мы вместе и у нас есть дом.
— Да, — согласился он. — Это действительно главное.
Больше он никогда не называл меня жадной. А я поняла, что иногда нужно быть твердой, даже если это кажется жестоким. Любовь не всегда означает согласие. Иногда любовь — это умение сказать "нет" во время.