— Мила, ну что за рыба? Опять мерлуза? Ты же знаешь, я ее не люблю. Безвкусная, сухая, как твои… — Тамара Игоревна осеклась, поймав мой взгляд, и махнула рукой. — Ладно, давай, что есть.
Я молча поставила перед свекровью тарелку. Мерлуза. Дешево и сердито. И очень символично. Так она называла меня за глаза, я точно знала. Услышала случайно в телефонном разговоре с ее подругой. «Да что с моей Милки взять? Она как мерлуза. Ни вкуса, ни характера. Зато удобная».
С тех пор я эту рыбу разлюбила. А готовила ее чуть ли не через день. Такой мой тихий протест. Смотрите, мол, вот она я, ваша мерлуза. Ешьте.
Мы жили в ее квартире. Просторной трехкомнатной «сталинке», которую она когда-то получила от завода. Наша с Димой спальня была самой маленькой, бывшая детская. В большой комнате царила Тамара Игоревна.
А гостиная была чем-то вроде музея ее былой славы, с хрусталем в серванте и фотографиями на стенах. На всех фото она была в центре. Сильная, властная, красивая.
Мой муж Дима свою маму обожал. Нет, он и меня любил. Я это чувствовала. Любил тихо, нежно, по-своему. Но мама была святым. Ее слово — закон. Ее настроение — барометр погоды в доме.
Если у мамы хмурились брови, Дима ходил на цыпочках и говорил шепотом. Если мама была в духе, он расцветал и мог даже обнять меня на кухне.
— Мам, ну вкусно же Мила приготовила, — попробовал он вступиться, поковыряв вилкой рыбу.
— Ешь, раз вкусно, — отрезала Тамара Игоревна. — Тебе лишь бы живот набить. А я привыкла к хорошей еде.
Хорошая еда — это семга, которую она покупала себе на пенсию раз в месяц. И ела одна, закрывшись в комнате. Чтобы мы, не дай бог, не покусились на ее «деликатес».
Я проглотила обиду вместе с сухим куском рыбы. Привыкла. За пятнадцать лет брака я научилась не замечать уколы, пропускать мимо ушей критику и делать вид, что все в порядке. Я была удобной. Как старые домашние тапочки. Немодные, но мягкие.
Моей единственной отдушиной была кухня. Но не та, где я готовила постылую мерлузу. А та, что оживала по ночам. Когда все засыпали, я доставала свои сокровища: бельгийский шоколад, ванильные стручки, миндальную муку.
Я покупала их на деньги, что зарабатывала корректурой в небольшом тульском издательстве, правя чужие статьи и книги. И пекла.
Десерты, пирожные, эклеры, зефир. В эти моменты я чувствовала себя не рыбой, а волшебницей. Я колдовала над бисквитами, взбивала кремы, варила карамель. Ароматы заполняли маленькую кухню. Это был мой тайный мир. Мир, где я была главной. Где все получалось так, как я хочу.
Свои творения я фотографировала на старенький телефон и выкладывала на анонимную страничку в «Одноклассниках». Просто так, для себя. Подписано на нее было человек двадцать. Такие же полуночные кондитеры-любители. Мы ставили друг другу лайки и обменивались рецептами.
Свекровь мое увлечение не одобряла. «Опять ты свои сладости ваяешь, Мила? Лучше бы щи сварила нормальные. От твоей стряпни только лишние килограммы и трата денег».
Дима молчал. Он любил мои десерты, уплетал их за обе щеки, когда матери не было дома. Но защитить мое хобби не мог. Или не хотел.
В тот вечер, после ужина с мерлузой, я чувствовала себя особенно усталой. Даже печь не хотелось. Я сидела на кухне и тупо смотрела в окно на огни ночной Тулы. Зазвонил телефон. Номер был какой-то смутно знакомый.
— Алло?
— Милка, это ты? Привет, коза! Не узнала?
Сердце подпрыгнуло. Света! Моя школьная подруга, которую я не видела лет десять. Мы переписывались изредка, поздравляли друг друга с праздниками. Но жизнь развела нас по разным городам и разным орбитам.
— Светка? Боже, какой сюрприз! Откуда у тебя мой номер?
— Мир не без добрых людей. Нашла через десятые руки. Слушай, дело есть. Я к вам в город по делам приезжаю на пару дней. Открываю филиал своего цветочного бизнеса, представляешь?
Я представляла. Светка всегда была такой. Пробивной, энергичной, как маленький ледокол. После школы уехала в Москву, поступила в институт, вышла замуж, развелась, открыла цветочную палатку возле метро, которая со временем превратилась в сеть модных салонов по всему Подмосковью. Она всего добилась сама.
— Мне нужно где-то остановиться. Гостиницы не люблю, там казенщиной пахнет. Можно я у тебя перекантуюсь? Обещаю не мешать.
Я растерялась. Света. У нас дома. В этом царстве Тамары Игоревны. Я представила, как они встретятся. Лед и пламень.
— Милк, ты чего молчишь? Если неудобно, так и скажи, я пойму.
— Нет-нет, что ты! Конечно, можно! Я буду очень рада! — выпалила я, понимая, что пути назад нет.
Положив трубку, я пошла в спальню. Дима уже лежал в кровати с планшетом.
— Кто звонил? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Светка. Подруга моя школьная. Помнишь, я рассказывала?
— А, эта, которая бизнесменша?
— Да. Она в город приезжает. Попросилась у нас остановиться на пару дней.
Дима наконец оторвался от планшета и посмотрел на меня. В его глазах я увидела тот же страх, что и у себя.
— У нас? А… как же мама?
— А что мама? Это моя подруга. Я имею право пригласить ее в гости?
— Имеешь, конечно… Просто… ты же знаешь маму. Она не любит чужих в доме.
— А Света не чужая. Она моя лучшая подруга. Была.
Мы помолчали.
— Ладно, — вздохнул Дима. — Я поговорю с мамой. Только ты это… предупреди свою Свету, чтобы вела себя потише.
Я ничего не ответила. Как я могла предупредить ураган, чтобы он вел себя потише?
***
Светка влетела в нашу квартиру, как вихрь. Яркая, в модном брючном костюме цвета фуксии, с короткой стрижкой и огромным букетом пионов для меня.
— Милка, привет! Ну, показывай свои владения!
Она с порога окинула цепким взглядом нашу прихожую, гостиную, заглянула на кухню. Тамара Игоревна вышла из своей комнаты, поджав губы. Она смерила гостью оценивающим взглядом с ног до головы.
— Здравствуйте, — сказала Света и широко улыбнулась. — Я Светлана. Подруга Милы. А вы, должно быть, Тамара Игоревна? Мила много о вас рассказывала.
— Здравствуйте, — сухо ответила свекровь. — Располагайтесь. Надеюсь, вы ненадолго.
— Всего на пару дней. Дела, знаете ли, — не смутилась Света. — Мила, а где у вас тут можно руки помыть? И чемодан пристроить?
Я суетливо показывала ей ванную, стелила постель в гостиной на диване. Присутствие Светы электризовало воздух. Она была слишком живой, слишком громкой, слишком настоящей для нашего сонного царства.
Вечером мы сели ужинать. Я, как обычно, приготовила что-то простое и нейтральное. Котлеты с пюре. Дима пришел с работы из своей IT-компании уставший и молчаливый. Тамара Игоревна подчеркнуто изучала гостью.
— А чем вы занимаетесь, Светлана? — наконец спросила она тоном следователя.
— У меня цветочный бизнес, — легко ответила Света. — Начинала с маленького ларька, теперь вот сеть по всему Подмосковью. К вам приехала новый филиал открывать.
— Бизнес… — протянула свекровь. — Дело не женское. Женщина должна семьей заниматься, мужем.
— Так я и занималась. Была замужем. Не понравилось. Решила, что заниматься любимым делом как-то интереснее, — парировала Света, не меняя улыбки.
Дима поперхнулся пюре. Я вжала голову в плечи. Тамара Игоревна нахмурилась. Она не привыкла, чтобы ей так отвечали.
Чтобы как-то сгладить неловкость, я решила испечь свой коронный десерт. «Прагу». По старинному ГОСТовскому рецепту, с абрикосовым джемом и шоколадной глазурью.
Это был мой шедевр, моя гордость. Я хотела показать Свете, что я тоже чего-то стою. Что я не просто бессловесная мерлуза.
Пока я возилась на кухне, из гостиной доносились обрывки их разговора. Вернее, Светиного монолога и редких односложных реплик Тамары Игоревны. Света рассказывала о своих путешествиях, о смешных случаях с клиентами, о планах на будущее. Она жила полной, насыщенной жизнью. А я… я пекла.
Когда я внесла выпечку в комнату, стало тихо. Десерт и правда получился на славу. Ровный, глянцевый, пахнущий шоколадом и праздником.
— Ого! — присвистнула Света. — Милка, да ты у нас кондитер от бога! Это же произведение искусства!
Я зарделась от удовольствия.
— Да ладно тебе… Просто хобби.
— Такое хобби нужно в бизнес превращать! — заявила Света. — Ты бы могла на этом хорошие деньги зарабатывать.
— Деньги надо зарабатывать серьезным делом, а не баловством, — вставила Тамара Игоревна. Она взяла тарелку с куском десерта. Поднесла к лицу и понюхала. Брезгливо отодвинула.
— Спасибо, я такое не ем. Слишком сладко. Фигуру берегу. Дим, отдай мой кусок Мурзику. Коты такое любят.
Стало очень тихо. Мурзик. Так звали нашего кота.
Я смотрела на свекровь, на мужа, который виновато отводил глаза, на подругу, чье лицо вдруг стало серьезным и жестким. И в этот момент что-то во мне перестроилось. Или, наоборот, выстроилось заново.
И тут я подумала — неужели я правда позволяла себя так унижать? Или мне все это приснилось? Мне казалось, что я вижу все со стороны: покорную женщину, слабого, безвольного мужчину и старую, несчастную тиранку.
Тишину нарушил спокойный, ледяной голос Светы.
— Тамара Игоревна, вы зря. Такой десерт в хорошей кондитерской стоит от трех тысяч. Это ручная работа, натуральные продукты. А у вас тут личный шеф-кондитер бесплатно работает, а вы не цените.
Она сделала паузу и повернулась к растерянному Диме.
— Дим, а ты чего молчишь? Не видишь, что твою жену унижают? Или ты до сих пор за мамину юбку держишься в свои сорок с лишним? Твоя мама живет в прошлом веке. А твоя жена создает красоту, которую ты даже не в состоянии защитить.
Света встала из-за стола, взяла свою тарелку с десертом и подошла ко мне.
— Милка, пойдем. Попьем чай на кухне. И съедим эту «Прагу». Всю. Вдвоем. А они пусть своей мерлузой ужинают.
Это был тот самый момент. Бросок кубиков судьбы. После которого жизнь уже не могла оставаться прежней. Я встала и пошла за Светой. И впервые за пятнадцать лет не оглянулась на мужа и свекровь.
На следующее утро я проснулась другим человеком. Мы просидели с ней до трех ночи, говорили обо всем. Она не учила меня жить, не давала советов. Она просто слушала. И в какой-то момент сказала: «Милка, ты сильнее, чем думаешь. В тебе такой стержень, ты просто его мхом покрыла. Стряхни мох».
Утром я встала раньше всех. Сварила овсянку на воде. Без соли, без сахара. Поставила тарелку перед Тамарой Игоревной, которая вышла на кухню в халате.
— Вот, ваш завтрак. Для фигуры полезно, — сказала я ровным голосом.
Она удивленно подняла на меня глаза, хотела что-то сказать, но промолчала. Взяла ложку и начала есть. Это была моя первая маленькая победа.
Для нас со Светой я достала из холодильника остатки вчерашней «Праги» и заварила ароматный кофе. Мы завтракали молча, перемигиваясь и улыбаясь. Дима на кухню так и не вышел.
Днем Света уехала. Мы обнялись у такси.
— Звони, если что, — сказала она. — И помни про мох.
Я вернулась в пустую квартиру. Свекровь заперлась в своей комнате. Муж на работе. Я была одна. И мне не было страшно. Впервые за долгие годы.
Я села за компьютер и набрала в поиске: «Кондитерские курсы Тула». Нашла небольшую частную школу недалеко от дома. Записалась. Вечером сказала об этом Диме.
— Курсы? Зачем? — он был растерян.
— Хочу научиться делать это профессионально.
— А деньги?
— Я заработала.
Он посмотрел на меня долго, изучающе. Будто видел впервые. В моих глазах больше не было привычной покорности. Там была сталь.
— Хорошо, — сказал он неожиданно. — Делай, как знаешь.
Учеба захватила меня. Я летала на занятия как на крыльях. Узнавала новые техники, работала с профессиональным оборудованием. Мои сладости становились все сложнее и изысканнее. Я обновила свою страничку в «Одноклассниках», сделала качественные фото. И пришел первый заказ. От коллеги по курсам. На день рождения ее дочери.
Я волновалась ужасно. Но десерт получился идеальным. Восторженный отзыв принес мне еще двух клиентов. Сработало сарафанное радио.
Свекровь наблюдала за моей деятельностью с плохо скрываемым сарказмом.
— Ну что, кондитер? Наиграешься и бросишь? — цедила она сквозь зубы.
Но ее слова меня больше не ранили. Я просто улыбалась в ответ. У меня была цель.
Самое удивительное стало происходить с Димой. Он видел, как я меняюсь. Как у меня горят глаза, как я с упоением рассказываю о новых рецептах. Он видел, что я больше не серая тень, а яркая, увлеченная женщина. И он начал меняться сам.
Сначала он просто стал помогать мне с доставкой заказов по вечерам. Потом купил мне новый профессиональный миксер, о котором я мечтала. «Это тебе. Чтобы творила», — сказал он, вручая коробку.
Однажды вечером, когда мы остались одни, он подошел и обнял меня.
— Прости, Мила. Я был таким слепым и слабым. Я боялся маму, боялся что-то менять. А ты… ты такая сильная. Я заново в тебя влюбился. В эту, новую.
Я заплакала. От обиды за прошлое и от счастья за настоящее.
Мы приняли решение съехать. Жить отдельно. Начали искать съемную квартиру. Это было непросто, цены кусались. Но мы знали, что справимся. Мой маленький бизнес начал приносить стабильный, хоть и небольшой доход. Вместе с зарплатой Димы нам должно было хватить.
Прошло полгода. Мы нашли уютную двухкомнатную квартиру в Привокзальном районе и готовились к переезду. Моя кондитерская страничка набрала несколько тысяч подписчиков. Заказы были расписаны на месяц вперед. Я работала на износ, но была абсолютно счастлива.
Однажды мне в личные сообщения написала девушка. Представилась помощницей очень состоятельной дамы, которая хотела бы заказать выпечку на юбилей. Заказ был крупный и сложный: трехъярусный десерт, украшенный живыми цветами и шоколадными фигурками. И очень дорогой. Клиентка хотела остаться анонимной.
Я с энтузиазмом взялась за работу. Три дня я почти не спала, колдуя над этим шедевром. Он должен был стать вершиной моего мастерства. И он стал. Когда я поставила последнюю шоколадную орхидею, я поняла, что это лучшее, что я когда-либо делала.
За заказом приехал курьер. Он протянул мне накладную для подписи. Я скользнула взглядом по строчкам и замерла. В графе «адрес доставки» стоял до боли знакомый адрес. Адрес лучшей подруги Тамары Игоревны, у которой как раз на днях был юбилей.
Я все поняла. Свекровь. Заказала у меня сладость через подставное лицо. Чтобы похвастаться перед подругами. Выдать мой десерт за покупной, из элитной кондитерской. Заплатить бешеные деньги, но не признать, что ее «бесхарактерная мерлуза» на что-то способна.
Курьер ждал. Я взяла ручку и расписалась в накладной. Потом посмотрела на свое творение. И улыбнулась.
Это была не злорадная ухмылка. Не чувство мести. Это была тихая, светлая улыбка женщины, которая победила. Не свекровь. А саму себя.
Свои страхи, свою неуверенность. Я больше не была рыбой. Я была кондитером.
И немного волшебницей. И моя жизнь только начиналась.
***
Помните: никогда не поздно стряхнуть с себя мох и засиять.
Подписывайтесь на мой канал. Здесь всегда найдете истории о том, как обычные люди находят в себе силы изменить жизнь.
***