Светлана Ивановна, держа в руках кружку с травяным чаем, наблюдала за сыном через окно кухни. Артём копался в гараже с мотоциклом — стареньким «Ижом», который приобрёл в рассрочку пару лет назад и всё ещё не выплатил. Женщина нахмурилась. В тридцать четыре года сын всё ещё жил с ней в небольшой квартире на краю города, трудился механиком в автосервисе и крутил роман с какой-то... кажется, её звали Настя.
— Тёмка! — громко позвала она через приоткрытое окно. — Зайди в дом!
Артём оторвался от работы, вытер руки ветошью и, слегка поморщившись, побрёл к подъезду. Светлана Ивановна знала этот взгляд — угрюмый, с ноткой раздражения. Но она была матерью, и у неё были свои задумки.
— Чего кричишь на всю улицу? — буркнул Артём, появляясь на кухне.
— Не кричу, а зову. Присядь, потолковать надо.
Артём плюхнулся на стул напротив, сутулясь, как всегда. Невысокий, крепкий, с растрёпанной шевелюрой и пятнами масла на джинсах — он казался старше своего возраста.
— Слушай сюда, Тёмка, — начала Светлана Ивановна, отставляя кружку. — Эта твоя Настя... сколько ей лет?
— Двадцать восемь, — ответил сын, глядя в пол.
— А жильё у неё есть?
— Есть. Студия на Комсомольской. От тётки досталась.
Светлана Ивановна кивнула. Она это уже выяснила, но хотела уточнить, не забыл ли сын.
— Тём, ты же понимаешь, тебе пора семью заводить. Тридцать четыре года! А эта девица — что она тебе даёт? Уже полтора года таскаетесь, а толку ноль.
— Мам, хватит...
— Нет, ты выслушай! — голос женщины стал жёстче. — Если уж вы вместе, то всё должно быть по-настоящему. Прописка в её квартире — вот что тебе надо! Понял? Требуй!
Артём удивлённо уставился на мать.
— Зачем мне прописка? У нас и так всё нормально.
— Ничего у вас не нормально! — Светлана Ивановна вскочила и заходила по кухне. — Она тобой пользуется. Приходит сюда, спит, мои борщи трескает, а что взамен? К ней заявишься — сразу нос воротит. А знаешь почему? Потому что у неё квартира, а у тебя — пусто!
— У меня работа есть...
— Работа! — фыркнула женщина. — За копейки! Она небось за неделю больше зарабатывает!
Это была правда, и Артём не спорил. Настя работала в банке, носила строгие блузки и разъезжала на корпоративном такси. А он чинил старые карбюраторы и менял колодки.
— Короче, — продолжила мать, присаживаясь. — Либо она тебя прописывает, либо пусть катится. Уяснил?
— Мам, ты серьёзно? Какая прописка? Мы не женаты.
— Вот это и беда! Нормальная женщина давно бы тебя под венец потащила. А эта? Забавляется тобой, как с игрушкой.
Артём молчал, глядя в окно. На улице соседский кот Мурзик гнался за голубем.
— Ладно, поговорю с ней, — выдавил он наконец.
— Не поговорю, а потребуешь! — поправила Светлана Ивановна. — А откажется — значит, не нужна ты ей. Всё ясно.
Анна Сергеевна Ковалёва сидела в своём офисе на девятом этаже торгового центра, проверяя отчёты. За окном виднелись серые крыши панельных домов — где-то там, в одном из них, жил Артём с матерью. Анна усмехнулась. Светлана Ивановна явно её не жаловала, но это чувство было обоюдным.
Телефон завибрировал. На экране высветилось: «Тёма».
— Привет, — ответила она, листая бумаги.
— Аня, надо встретиться. Серьёзно поговорить.
Что-то в его тоне заставило её отложить папку.
— Что стряслось?
— Не по телефону. Вечером зайду.
— Ко мне или к тебе?
— К тебе.
Повесив трубку, Анна задумалась. За полтора года с.Arтёмом она привыкла к его простоте, но сейчас в голосе было что-то непривычное. Тревожное.
Артём явился к семи. Анна встретила его в домашней одежде — футболке и лёгких брюках, волосы в пучке. Без офисного лоска она выглядела проще, уютнее.
— Заходи, — сказала она. — Есть будешь?
— Не хочу.
Они устроились на диване в компактной, но стильной гостиной. Артём вертел в руках брелок от ключей, молчал.
— Ну, говори, — подтолкнула его Анна.
— Слушай... — он поднял взгляд. — Куда мы идём?
— В смысле?
— Полтора года встречаемся. А что дальше? Так и будем?
Анна нахмурилась. Разговоры о будущем всегда были для них скользкой темой.
— А ты чего хочешь? — спросила она осторожно.
— Думаю, пора бы нам... ну, жить вместе, например.
— Вместе?
— Ага. Я бы мог прописаться у тебя. Места хватит.
Анна откинулась назад. Вот оно что.
— Тёма, зачем тебе прописка? У тебя же есть дом.
— Есть. Но это мамин дом, не мой.
— И что с того? Ты же её сын.
— Аня, ну ты же понимаешь... — он потянул он, теребя брелок. — Мне тридцать четыре. Хочу своё.
— А купить жильё?
Артём хмыкнул.
— На мои деньги? Лет через тридцать, может.
Анна подошла к окну. Во дворе подростки катались на карусели, их голоса доносились приглушённо.
— Слушай, — сказала она, не оборачиваясь. — А что изменится с пропиской? Ты всё равно будешь работать в сервисе. Всё равно будешь получать свои двадцать пять тысяч.
— Изменится, что у меня будет дом. Мой.
— А я? Я тоже изменюсь?
Артём промолчал. Анна повернулась.
— Ты думаешь, прописка в моей квартире сделает тебя значимее? Или что люди перестанут считать тебя неудачником?
— Зачем ты так?
— Потому что это правда, Тёма. И ты это знаешь.
Они смотрели друг на друга. Анна видела, как он сгорбился, как потух его взгляд. Ей стало его жаль.
— Тёма, — сказала она мягче. — Дело не в прописке. Мы слишком разные.
— Я знаю, что ты больше зарабатываешь...
— Не в деньгах дело. В том, чего мы хотим от жизни. Я хочу двигаться вперёд, расти. А ты...
— А я что?
— Ты хочешь, чтобы всё было тихо и просто. Работа, дом, семья. Без борьбы.
Артём встал.
— Значит, прописки не будет?
— Будет, если тебе так важно.
Он удивлённо моргнул.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Но сначала скажи — это твоя идея или твоей мамы?
Молчание затянулось. Этого было достаточно.
— Ясно, — кивнула Анна. — Иди домой, Тёма. Подумай, чего хочешь ты сам.
На следующий день Светлана Ивановна встретила сына с ужина — на столе стояли пельмени, а в центре красовалась банка солёных помидоров, открытая специально для него.
— Ну что? — набросилась она, едва он вошёл. — Договорились?
— Мам, дай хоть обувь снять.
— Не тяни! Согласилась?
Артём молча прошёл в комнату, переоделся в домашнее. Светлана Ивановна следовала за ним, как тень.
— Согласилась, — бросил он, садясь за стол.
— Вот! — воскликнула мать. — А ты сомневался! Не такая уж она и важная.
Артём ковырял пельмени, но аппетита не было.
— Мам, а зачем мне эта прописка?
— Как зачем? Будет где жить!
— Не моё жильё. Её.
— Какая разница? Главное — не чужое. А там, глядишь, и на тебя перепишет.
— С чего бы?
— Ну, будете жить, дети пойдут... Она же станет родной.
Артём отложил вилку. Дети. Он никогда не думал о детях с Анной. Да и о детях вообще.
— Мам, а вдруг мы не пара?
— Глупости! — отмахнулась Светлана Ивановна. — Полтора года вместе — значит, пара. Не пара бы — давно разбежались.
— А может, я её не люблю?
Мать посмотрела на него внимательно.
— Любовь приходит со временем. Главное — чтобы удобно было. А с ней тебе удобно?
Артём задумался. С Анной было легко — она не капризничала, не требовала подарков, не упрекала за зарплату. Но любовь ли это?
— Не знаю, — признался он.
— Поживёте вместе — узнаешь, — уверенно заявила мать. — Вот увидишь.
Анна встретилась с подругой Мариной в кофейне и рассказала о вчера.
— И ты согласилась? — изумилась Марина, размешивая латте.
— Ага.
— Зачем?
Анна пожала плечами. Марина была её давней подругой — вместе учились, потом работали в одном отделе. Теперь Марина ушла в другую компанию, но дружба осталась.
— Может, я его люблю.
— Аня, — Марина отложила ложку. — Помнишь своего Диму?
Анна скривилась. Дима — её первая любовь, брак с которым развалился четыре года назад.
— При чём тут Дима?
— При том, что когда ты говорила о нём, у тебя глаза светились. А про Тёму ты рассказываешь, как о соседе.
— Дима был другим.
— Вот именно. Яркий, амбициозный. Не зря он теперь в Питере крупный пост занимает.
— И не зря он меня променял на модельку.
— Поменял. Но ты его любила по-настоящему.
Анна задумалась. Да, Диму она любила до безумия, до бессонницы, до готовности всё простить. Его уход надломил её.
— Марин, а может, я уже не умею так любить? Может, с возрастом всё иначе?
— Ерунда. Тебе двадцать восемь. Ты просто боишься снова обжечься и выбираешь безопасный путь.
— Тёма — хороший.
— Хороший — не значит твой. Аня, что у вас общего?
Анна попыталась вспомнить. О чём они говорили? О её проектах — его работа была скучной даже для него. О книгах — но он читал только инструкции к запчастям. О будущем — но у Тёмы будущего не было, кроме планов купить новый шуруповёрт.
— Нам просто... комфортно вместе, — сказала она неуверенно.
— Комфорт — это для тапочек, а не для любви.
Анна допила кофе.
— Пора бежать. Встреча через час.
— Аня, — Марина схватила её за руку. — Подумай ещё. Прописка — это не шутки. Потом не отвяжешься.
В офисе Анна утонула в делах — новые клиенты, срочные отчёты. О Тёме она вспомнила только вечером, когда он написал: «Когда увидимся насчёт прописки?»
Она долго смотрела на сообщение, потом ответила: «Завтра в семь. Приходи.»
Артём пришёл с пакетом документов — паспорт, справка о семейном положении.
— Быстро собрал, — заметила Анна.
— Мама помогла. Она всё подготовила.
— Твоя мама подготовила документы для прописки в моей квартире?
— Ну да. Она в этом лучше шарит.
Анна опустилась на диван. Что-то в голове переключилось.
— Тёма, скажи честно — ты хочешь жить со мной или это твоя мама хочет?
— Какая разница? Я же не против.
— Огромная разница.
Артём сел рядом, положил пакет на стол.
— Аня, ну чего ты? Мама знает, как лучше. Она жизнь повидала.
— А ты что думаешь?
— Я... — он замялся. — Думаю, нормально будет.
— Нормально?
— Ну, да. Мы же не ссоримся. И расходы общие...
Анна подошла к окну. На улице зажглись фонари, в окнах домов мелькали тени. Люди жили своей жизнью.
— Тёма, — сказала она тихо. — Ты меня любишь?
— Конечно.
— Как?
— Ну... как надо.
Анна повернулась.
— Расскажи, что чувствуешь, когда я рядом. О чём думаешь, когда меня нет. О чём мечтаешь.
Артём растерялся.
— Ну... нормально чувствую. Думаю, что всё ок. Мечтаю... чтобы как у всех. Семья там, дети...
— Дети? — удивилась Анна. — Ты хочешь детей?
— А что, рано, что ли? Мама говорит, пора.
Анна закрыла глаза. Всё стало ясно.
— Тёма, забирай документы и иди домой.
— Почему?
— Потому что ты не меня любишь. Ты слушаешь маму. И готов жениться на ком угодно, лишь бы она одобрила.
— Аня, ты чего? Мама тут ни при чём!
— Очень даже при чём. Это она решила, что тебе нужна жена. Выбрала меня из-за квартиры. Подготовила документы.
— Она хочет мне лучшего...
— Она хочет управлять тобой, Тёма. А ты этого не видишь.
Артём встал, лицо его вспыхнуло.
— Не смей так говорить о моей матери!
— Смею. Потому что вижу правду.
— А ты лучше? — вдруг выпалил он. — Сидишь в своём офисе, смотришь на всех как на мусор!
— Может быть. Но я хотя бы сама за себя решаю.
— Сама? — Артём шагнул ближе. — А почему тогда полтора года со мной тусовалась? Почему сразу не сказала, что я тебе не пара?
Анна задумалась. Почему, правда?
— Не знаю, — призналась она. — Может, боялась одиночества. Хотела доказать, что могу быть в нормальных отношениях.
— Нормальных? — он горько усмехнулся. — Я для тебя был запасным вариантом!
— Это не так.
— Так! Ты ни разу не спросила, чего я хочу. Какие у меня мечты. Решила, что у механика их нет!
Анна хотела возразить, но осеклась. Он был прав — она не интересовалась его миром, считая, что там пусто.
— И какие у тебя мечты, Тёма? — тихо спросила она.
— Теперь неважно, — он схватил документы. — Поздно.
У двери он остановился.
— Знаешь, Аня, я, может, и не богач. Простой мужик с маленькой зарплатой. Но я хотя бы не вру себе.
Дверь хлопнула. Анна осталась одна.
Светлана Ивановна сразу поняла, что всё пошло не так, когда Артём вернулся. Он бросил пакет на стол и ушёл в свою комнату.
— Тёмка! — крикнула она. — Что случилось?
— Ничего. Всё кончено.
— Как кончено? Она отказала?
— Нет. Я отказался.
Светлана Ивановна зашла к сыну. Он лежал на кровати, глядя в потолок.
— Объясни толком.
— Не сошлись. Всё.
— Как это — не сошлись? Полтора года были вместе!
Артём повернулся к ней.
— Мам, а зачем ты так хотела, чтобы я был с Аней?
— Потому что она нормальная. Работает, жильё есть...
— А без жилья она бы тебе не подошла?
Светлана Ивановна замялась.
— Ну... жильё тоже важно. Вам же надо где-то жить.
— Ясно.
— Тём, ну что ты? Я же о вас думала. Это нормально!
— А про любовь ты думала?
— Любовь наживётся. Главное — человек подходящий.
Артём сел.
— А я ей подхожу?
— А почему нет? Ты работящий, не алкаш...
— Мам, это ты про меня или про трактор?
— Тёмка! — возмутилась она.
— Ладно, забудь, — он лёг обратно. — Просто не лезь больше в мою жизнь.
Светлана Ивановна вышла на кухню. На столе лежали документы — всё готово для прописки. Всё, кроме желания её сына.
Прошёл месяц. Анна погрузилась в работу — новый проект отнимал всё время. Она возвращалась домой поздно, уставшая, но это спасало от мыслей о Тёме.
Иногда она вспоминала их последний разговор. Он был прав — она не знала его настоящего. И не хотела знать.
В субботу позвонила мама.
— Анечка, как дела?
— Нормально, мам. Работаю.
— А с Тёмой как?
— Расстались.
— Почему?
— Не подошли друг другу.
— Жалко. Хороший парень был. Спокойный.
— Мам, а хороший и подходящий — это одно и то же?
— Нет, конечно. Хороших много, а подходящий — один на миллион.
— А как понять, что подходящий?
Мама помолчала.
— Когда я встретила твоего отца, мне было двадцать. И я сразу поняла — он мой. Не из-за денег или красоты. С ним я становилась лучше. Не спокойнее, а лучше.
— А если такого не встречу?
— Тогда живи для себя. И это нормально.
После разговора Анна вышла на балкон. Во дворе шумели дети, на скамейке старушка кормила голубей. Всё было тихо и обыденно.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Да?
— Анна Сергеевна? Это Светлана Ивановна, мама Артёма.
Анна напряглась.
— Слушаю.
— Надо встретиться. Поговорить о Тёме.
— О чём?
— Не по телефону. Я приеду.
Через час Светлана Ивановна была у Анны. Усталая, с потухшим взглядом.
— Проходите, — сказала Анна без энтузиазма.
Они сели на кухне. Гостья огляделась — всё аккуратно, дорого.
— Хорошо живёте, — буркнула она.
— Спасибо. Что с Артёмом?
— Пропадает. Не ест, не спит, на работе косячит. Что ты с ним сделала?
— Ничего. Сказала, как есть.
— Как?
Анна посмотрела на женщину. Усталая, измотанная жизнью, одна вырастила сына. И до сих пор держит его на поводке.
— Светлана Ивановна, а вы понимаете, что сделали с Тёмой?
— Что? Вырастила, выучила!
— Сделали его зависимым. В тридцать четыре года он не может шагу ступить без вашего одобрения.
— Чушь! Он самостоятельный!
— Который живёт с мамой и спрашивает, на ком жениться.
Светлана Ивановна вспыхнула.
— Я хотела, чтобы он не ошибся!
— И кто ошибся? Тёма несчастен. Я несчастна. А вы довольны?
— Что мне делать? — голос женщины дрогнул. — Он же без меня пропадёт!
— Не пропадёт. Научится.
— Легко тебе говорить...
Анна подошла к окну. На улице шёл дождь.
— Отпустите его. Дайте шанс стать собой.
— А если не справится?
— Тогда вернётся. Но пусть попробует.
После ухода гостьи Анна долго сидела на кухне. Потом позвонила Марине.
— Новость хочешь?
— Какую?
— Перевожусь в Питер. Завтра подаю документы.
— Серьёзно? А Тёма?
— Без Тёмы. Просто поняла — здесь мне ловить нечего.
— Это большой шаг...
— Но мой.
Через месяц Анна уехала в Петербург — новая работа, новые горизонты.
А Артём... Через месяц после разрыва он съехал от матери. Снял угол в коммуналке, устроился в небольшой автосервис. Зарплата упала, но появилось чувство свободы.
Они больше не виделись. Анна иногда слышала, что он женился на воспитательнице из детсада, родилась дочка. Светлана Ивановна переехала к ним, нянчила внучку. Всё сложилось.
Анна замуж не вышла. Но не жалела — лучше одной, чем с чужим человеком. Иногда, возвращаясь в свою питерскую квартиру, она вспоминала мамины слова: «Живи для себя. И это нормально.»
Да, думала она, глядя на Неву из окна. Это нормально.