– Катя, рассказывай всё по порядку, – Светлана Петровна положила руку на плечо дочери, пытаясь успокоить её дрожь. – Когда он это сказал?
Катя судорожно сглотнула, её пальцы нервно теребили край кухонного полотенца. Они сидели за столом в маленькой квартире Светланы Петровны в спальном районе города.
– Вчера вечером, – Катя опустила глаза, её голос дрожал. – Он пришёл домой, пьяный, опять. Сказал, что я никто, что квартира записана на него и, если я не заберу заявление, он… он меня по миру пустит.
Светлана Петровна поджала губы. Её лицо, и без того покрытое морщинами от жизни, полной забот, стало ещё жёстче. Она знала зятя – Артём всегда казался ей скользким типом, с его слишком гладкими словами и вечной ухмылкой. Но чтобы так? Шантаж? Это уже перебор.
– А квартиру-то вы вместе покупали? – спросила она, прищурившись.
– Да, мам, – Катя подняла взгляд, в её глазах блестели слёзы. – Я половину ипотеки гасила, все пять лет. Мои деньги тоже там, я же работала, пока он… – она осеклась, сглотнув ком в горле. – Пока он свои «проекты» проваливал.
Светлана Петровна встала, подошла к окну и посмотрела на серую пелену дождя. Её собственный брак распался двадцать лет назад, когда Катя была ещё ребёнком. Тогда она осталась одна с дочерью, без квартиры, без поддержки, с кучей долгов. И сейчас, глядя на Катю, она чувствовала, как внутри закипает знакомая злость – не на дочь, а на эту несправедливость, которая, кажется, повторяется из поколения в поколение.
– Он не заберёт у тебя ничего, – твёрдо сказала она, обернувшись. – Мы найдём выход.
Катина жизнь не всегда была такой. Пять лет назад, когда она встретила Артёма, всё казалось сказкой. Он был обаятельным, с горящими глазами и большими планами. «Я стану миллионером, Катюш, – говорил он, потягивая вино в их первом съёмном жилье. – А ты будешь жить как королева». Она верила. Верила в его стартапы, в его обещания, в его любовь. Они поженились через год, а ещё через год решили взять квартиру в ипотеку – небольшую двушку в новостройке на окраине города.
Катя работала маркетологом в небольшой фирме, зарабатывала прилично, но почти всё уходило на платежи по кредиту. Артём же то и дело менял идеи: то открывал кофейню, которая прогорела за полгода, то вкладывался в какой-то «инновационный стартап», который так и не взлетел. Долги росли, а с ними росло и напряжение в их доме.
– Ты не веришь в меня! – кричал он, когда Катя робко спрашивала, куда ушли их сбережения.
– Артём, я просто хочу знать, на что мы живём, – отвечала она, стараясь не сорваться.
Но он не слушал. С каждым месяцем он становился всё более раздражительным, всё чаще пропадал по ночам, возвращаясь с запахом алкоголя и чужих духов. Катя терпела. Ради чего? Она сама не знала. Может, ради той самой сказки, в которую когда-то поверила.
Последней каплей стал его звонок из бара в три часа ночи.
– Катюш, забери меня, – мямлил он в трубку. – Я тут… немного перебрал.
Она приехала, заплатила за его счёт, довезла до дома. А утром он даже не извинился. Просто бросил:
– Не делай из мухи слона, Катя.
В тот день она подала на развод.
Светлана Петровна налила дочери чай, поставила перед ней кружку с ромашками – старую, ещё из девяностых, с трещинкой на ручке.
– Значит, он угрожает, – задумчиво сказала она. – А что у вас с документами? Ты проверяла?
Катя покачала головой.
– Я думала, всё честно. Квартира оформлена на нас обоих, я же видела договор. Но вчера он сказал, что… что его адвокат уже всё подготовил, чтобы переписать мою долю на него. Сказал, что я останусь ни с чем, если не соглашусь.
– Адвокат? – Светлана Петровна нахмурилась. – Какой ещё адвокат? Откуда у него деньги на адвоката, если он вечно в долгах?
– Не знаю, мам, – Катя уткнулась в кружку, словно прячась от реальности. – Он сказал, что я не докажу ничего, что суд будет на его стороне.
– Ну уж нет, – мать хлопнула ладонью по столу, и ложка звякнула, упав на пол. – Это мы ещё посмотрим.
Она встала, подошла к старому серванту в углу кухни и вытащила потрёпанную записную книжку.
– Звони своей подруге, той, что юристом работает, – сказала она. – Как её зовут? Маша?
– Марина, – поправила Катя. – Но я не хочу её втягивать. Это мои проблемы.
– Какие ещё «твои проблемы»? – возмутилась Светлана Петровна. – Это наша семья, Катя. И мы не дадим какому-то… – она запнулась, подбирая слово, – какому-то Артёму тебя шантажировать. Звони Марине. Сейчас.
Марина сидела напротив Кати в кофейне неподалёку от метро. За окном сновали прохожие, укутанные в шарфы, а внутри пахло свежемолотым кофе и ванилью. Марина, строгая, с идеально уложенными волосами и в деловом костюме, листала документы, которые Катя принесла в мятой папке.
– Значит, так, – начала Марина, поправляя очки. – Квартира оформлена на вас обоих, это факт. Доли равные, 50 на 50. Ипотеку вы тоже платили вместе, я вижу выписки.
– Но он сказал, что его адвокат… – начала Катя, но Марина подняла руку.
– Погоди. Какой адвокат? У него есть имя, фамилия?
Катя пожала плечами.
– Он не сказал. Просто… угрожал. Сказал, что у меня нет шансов.
Марина хмыкнула, отпивая кофе.
– Это блеф, Катя. Чистой воды блеф. Чтобы отобрать твою долю, ему нужно доказать в суде, что ты, например, не вносила деньги в ипотеку или что квартира куплена на его личные средства до брака. А у тебя есть все доказательства: выписки, квитанции, даже твой трудовой договор.
– Но он такой… уверенный, – Катя нервно теребила салфетку. – Как будто уже всё решил.
– Уверенность – это не доказательства, – отрезала Марина. – Слушай, я поговорю с коллегой, он специализируется на семейных спорах. Мы составим план, чтобы защитить твои права. Но тебе нужно быть готовой к бою. Он явно играет грязно.
Катя кивнула, но внутри у неё всё сжималось. Бой? Она не хотела никакого боя. Она просто хотела забрать свои вещи, свою жизнь и начать всё сначала. Но Артём, похоже, не собирался её отпускать так просто.
Вернувшись домой, Катя застала мать за телефонным разговором. Светлана Петровна стояла у окна, нервно теребя штору.
– Да, Олег, я понимаю, но ты же можешь помочь? – говорила она. – Это моя дочь, я не могу смотреть, как её унижают.
Катя замерла в дверях. Олег? Дядя Олег, старший брат матери, которого она не видела лет десять? Он жил где-то в Подмосковье, работал в строительной фирме, и, насколько Катя помнила, был человеком прямолинейным, но добрым.
– Мам, ты зачем дядю Олега втянула? – спросила она, когда мать положила трубку.
– А что мне делать? – Светлана Петровна повернулась, её глаза горели. – Сидеть и смотреть, как твой Артём тебя шантажирует? Олег знает людей, он поможет найти юриста, если Марина не справится.
– Но я не хочу, чтобы все знали! – Катя почти кричала. – Это моя жизнь, мам!
– А я твоя мать, – отрезала Светлана Петровна. – И я не позволю, чтобы моя дочь осталась на улице из-за какого-то подлеца.
Катя опустилась на стул, закрыв лицо руками. Ей было стыдно, страшно и одновременно тепло от того, что мать так за неё борется. Но мысль о том, что вся семья теперь будет обсуждать её развод, её неудачный брак, её слабость, жгла изнутри.
– Мам, а если он прав? – тихо спросила она. – Если я действительно ничего не докажу?
Светлана Петровна присела рядом, взяла её за руку.
– Катя, послушай меня. Ты не одна. Мы разберёмся. Вместе.
Тем же вечером Артём позвонил. Катя сидела на диване, укутавшись в плед, когда телефон завибрировал. Она посмотрела на экран – его номер. Сердце заколотилось.
– Не бери, – сказала Светлана Петровна, заметив её взгляд.
– Надо, – Катя покачала головой. – Иначе он не отстанет.
Она нажала на кнопку ответа.
– Катя, ты где? – голос Артёма был хриплым, но спокойным. Слишком спокойным. – Я пришёл домой, а тебя нет.
– Я у мамы, – коротко ответила она.
– У мамы, значит, – он хмыкнул. – Ну, ладно. Я даю тебе время до понедельника. Забираешь заявление, и мы всё уладим. Иначе, Катюш, ты пожалеешь.
– Артём, ты не можешь просто забрать мою долю, – её голос дрожал, но она старалась держаться. – Это незаконно.
– Незаконно? – он рассмеялся, и от этого смеха у Кати по спине побежали мурашки. – Ты думаешь, твой диплом маркетолога поможет тебе в суде? У меня всё схвачено, Катя. Лучше не дёргайся.
Он отключился, не дав ей ответить. Катя уставилась на телефон, чувствуя, как слёзы жгут глаза.
– Он блефует, – сказала Светлана Петровна, но в её голосе не было прежней уверенности.
– А если нет? – Катя посмотрела на мать. – Что, если у него правда всё схвачено?
На следующий день Марина пригласила Катю и Светлану Петровну к своему коллеге, юристу по имени Игорь Сергеевич. Его офис находился в центре города, в старом здании с высокими потолками и скрипучими полами. Игорь Сергеевич, мужчина лет пятидесяти с сединой на висках, выслушал Катю, не перебивая, лишь изредка делая пометки в блокноте.
– Ситуация непростая, – сказал он, когда Катя закончила. – Но не безнадёжная. У вас есть все документы, подтверждающие ваш вклад в ипотеку. Это сильная позиция. Если он действительно угрожает, нам нужно зафиксировать это. Записывайте звонки, сохраняйте сообщения.
– А что, если он подкупил кого-то? – спросила Светлана Петровна, нервно теребя ремешок сумки. – Он хвастался, что у него всё схвачено.
Игорь Сергеевич улыбнулся, но в его улыбке не было насмешки.
– Подкупить суд – это не так просто, как кажется. А если он попытается, мы это используем против него. Главное – не поддаваться на угрозы.
Катя кивнула, но внутри у неё всё кипело. Она не хотела судов, не хотела войны. Ей просто хотелось, чтобы всё это закончилось.
– А если я откажусь от доли? – вдруг спросила она. – Просто отдам ему всё и уйду?
– Катя! – Светлана Петровна ахнула. – Ты что, с ума сошла?
– Это ваше право, – спокойно сказал Игорь Сергеевич. – Но подумайте: вы вложили в эту квартиру не только деньги, но и годы жизни. Вы готовы просто так это отдать?
Катя молчала. Она не знала, что ответить.
Прошла неделя. Артём звонил каждый день, то угрожая, то пытаясь уговорить.
– Катюш, давай не будем портить друг другу жизнь, – говорил он сладким голосом. – Забери заявление, и всё будет как раньше.
– Как раньше? – Катя горько усмехнулась. – Ты хочешь, чтобы я опять терпела твои пьянки и измены?
– Не начинай, – его тон тут же стал жёстче. – Ты знаешь, что я могу сделать.
Катя записывала каждый разговор, как советовал Игорь Сергеевич. Но с каждым днём ей становилось всё тяжелее. Она плохо спала, почти не ела, а в зеркале видела чужое лицо – бледное, с тёмными кругами под глазами.
Однажды вечером, когда она сидела у матери, раздался звонок в дверь. Светлана Петровна пошла открывать и вернулась с озадаченным видом.
– Там… родители Артёма, – сказала она.
– Что? – Катя вскочила. – Зачем они приехали?
– Говорят, хотят поговорить, – мать пожала плечами. – Пускать?
Катя кивнула, хотя внутри всё сжалось от страха. Родители Артёма, Виктор Иванович и Елена Павловна, всегда были к ней добры, но она знала, как они любят сына. Что, если они приехали, чтобы уговорить её остаться? Или хуже – поддержать его угрозы?
Виктор Иванович вошёл первым, его лицо было серьёзным, но не злым. Елена Павловна держала в руках пакет с чем-то, пахнущим домашней выпечкой.
– Катя, – начал Виктор Иванович, – мы знаем, что происходит. И нам нужно поговорить.
Катя сглотнула, чувствуя, как сердце колотится. Что они скажут? Поддержат ли они Артёма? Или, может быть, у них есть что-то, что перевернёт всё с ног на голову?
Виктор Иванович и Елена Павловна сидели на старом диване в гостиной Светланы Петровны, их лица были напряжёнными, но без той холодной решимости, которую Катя привыкла видеть у Артёма. Пахло свежесваренным кофе, который мать поставила на стол вместе с печеньем из пакета, принесённого Еленой Павловной. За окном всё ещё моросил дождь, и его монотонный стук только усиливал тревогу, сжимавшую Катю изнутри.
– Катя, мы узнали, что Артём тебе угрожает, – начал Виктор Иванович, его голос был низким, с хрипотцой, как будто он долго подбирал слова. – Это… недопустимо.
Катя замерла, не зная, что ответить. Она ожидала, что родители мужа будут защищать его, как всегда. Елена Павловна, обычно такая мягкая и улыбчивая, сейчас смотрела в пол, теребя край своего шарфа.
– Откуда вы знаете? – тихо спросила Катя, бросив взгляд на мать.
– Он сам проболтался, – Виктор Иванович нахмурился, его густые брови сошлись на переносице. – Позвонил вчера, хвастался, что «всё под контролем». Сказал, что ты «сдашься» и заберёшь заявление. Мы с Леной сразу поняли, что дело нечисто.
Елена Павловна наконец подняла глаза, её взгляд был полон вины.
– Катя, мы не знали, что он так далеко зашёл, – сказала она, её голос дрожал. – Мы думали, у вас просто ссоры, как у всех. Но это… это уже не ссоры.
Катя почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Она ждала упрёков, обвинений, а вместо этого – поддержка? От родителей Артёма? Это было слишком неожиданно, почти неправдоподобно.
– Он сказал, что у него есть адвокат, – выдохнула она. – Что он заберёт мою долю в квартире, если я не откажусь от развода.
Виктор Иванович покачал головой, его лицо потемнело.
– Адвокат? – он хмыкнул. – Это его дружок, Дима, тот, что вечно с ним по барам таскается. Никакой он не адвокат, а просто парень с юридическим дипломом, который работает в автосалоне.
Катя моргнула, пытаясь осмыслить услышанное.
– То есть… он врёт? – её голос был едва слышен.
– Конечно врёт, – отрезал Виктор Иванович. – Он всегда был мастер придумывать истории. Но мы не позволим ему тебя запугать.
После ухода родителей Артёма Катя долго сидела молча, глядя в пустую кружку. Светлана Петровна возилась на кухне, гремя посудой, но её движения были резкими, как будто она пыталась выплеснуть злость на кастрюли.
– Мам, ты веришь им? – наконец спросила Катя.
Светлана Петровна обернулась, вытирая руки полотенцем.
– Не знаю, – честно ответила она. – Они вроде искренние, но это его родители. Кровь – она и есть кровь. Надо быть осторожнее.
Катя кивнула. Ей хотелось верить Виктору Ивановичу и Елене Павловне, но страх, что это какая-то уловка, не отпускал. Артём был их сыном, их единственным ребёнком. Как далеко они готовы зайти, чтобы защитить его?
– Завтра встреча с Игорем Сергеевичем, – напомнила мать. – Он сказал, что нужно подать встречный иск. Чтобы зафиксировать угрозы и защитить твою долю.
– Иск? – Катя посмотрела на неё с ужасом. – Мам, я не хочу судиться. Я просто хочу, чтобы это закончилось.
– А как ты хочешь, чтобы это закончилось? – Светлана Петровна присела напротив, её голос стал мягче. – Он тебя шантажирует, Катя. Если ты сейчас сдашься, он не остановится. Сегодня квартира, завтра что? Твоя жизнь?
Катя закрыла глаза, чувствуя, как слёзы жгут веки. Она так устала – от Артёма, от его угроз, от бесконечного страха потерять всё, что у неё есть.
– Я просто хочу быть свободной, – прошептала она.
– Тогда борись, – твёрдо сказала мать. – Мы с тобой. И Марина, и дядя Олег, и, похоже, даже его родители. Ты не одна.
На следующий день в офисе Игоря Сергеевича было душно, несмотря на открытое окно. Катя сидела, сжимая в руках папку с документами, а Марина, как всегда собранная, что-то объясняла юристу, показывая на выписки.
– Угрозы зафиксированы? – спросил Игорь Сергеевич, глядя на Катю поверх очков.
– Да, – кивнула она. – Я записала три звонка. И сообщения есть, он их не удалял.
– Отлично, – юрист кивнул. – Это уже серьёзный козырь. Мы можем подать заявление о принуждении и попытке шантажа. Плюс у нас есть доказательства твоего вклада в ипотеку. Его «адвокат» – если он вообще существует – не сможет ничего сделать без реальных аргументов.
– А если он всё-таки найдёт способ? – Катя нервно теребила ремешок сумки. – Он такой… он всегда выкручивается.
Марина положила руку ей на плечо.
– Катя, он не маг и не гений. Он просто играет на твоём страхе. Но мы сильнее.
Игорь Сергеевич кивнул, записывая что-то в блокноте.
– Я подготовлю документы для суда. Но есть ещё один момент, – он посмотрел на Катю. – Родители Артёма. Если они готовы свидетельствовать против него, это может сильно нам помочь.
– Свидетельствовать? – Катя ахнула. – Они не пойдут против своего сына.
– Не будь так уверена, – сказала Марина. – Ты не видела, как они на тебя смотрели вчера. Они были в шоке от того, что он творит.
Катя покачала головой. Ей всё ещё не верилось, что родители Артёма могут встать на её сторону. Но где-то в глубине души затеплилась надежда – крошечная, хрупкая, но всё же надежда.
Тем вечером Артём снова позвонил. Катя уже научилась не вздрагивать при виде его имени на экране, но сердце всё равно пропустило удар.
– Ну что, Катюш? – его голос был приторно-сладким. – Подумала? Завтра последний день, чтобы забрать заявление.
– Артём, хватит, – Катя старалась говорить спокойно. – Я знаю, что у тебя нет никакого адвоката. И я не собираюсь забирать заявление.
В трубке повисла тишина. Потом он рассмеялся – холодно, зло.
– Ты что, серьёзно? – его тон изменился, стал угрожающим. – Думаешь, твоя подружка-юристка тебе поможет? Или твоя мамаша? Я найду способ, Катя. Ты ещё пожалеешь.
– Это ты пожалеешь, – неожиданно для себя выпалила она. – Я подала встречный иск. И твои родители знают, что ты творишь.
– Мои родители? – он хмыкнул, но в его голосе промелькнула неуверенность. – Они тебе не помогут. Они всегда на моей стороне.
– Посмотрим, – отрезала Катя и отключила звонок.
Её руки дрожали, но в груди разливалось странное чувство – не страх, а что-то похожее на силу. Впервые за долгое время она почувствовала, что может дать отпор.
Через несколько дней состоялась ещё одна встреча с родителями Артёма. На этот раз они приехали к Светлане Петровне вместе с Игорем Сергеевичем. Елена Павловна выглядела уставшей, её глаза были красными, как будто она плакала. Виктор Иванович, напротив, был собран и решителен.
– Катя, мы хотим помочь, – сказал он, едва войдя. – Мы поговорили с Артёмом. Он… он не в себе.
– Не в себе? – Светлана Петровна вскинула брови. – Он угрожает моей дочери, а вы говорите, что он «не в себе»?
– Светлана, пожалуйста, – Елена Павловна посмотрела на неё умоляюще. – Мы не оправдываем его. Мы просто… мы не думали, что он способен на такое.
Катя молчала, не зная, как реагировать. Ей было неловко, стыдно, но в то же время она чувствовала тепло от их слов.
– Мы готовы пойти в суд, – сказал Виктор Иванович. – Если нужно, мы расскажем, что он говорил, как хвастался своими «планами». Это неправильно, Катя. Ты не заслужила такого.
Игорь Сергеевич кивнул, делая пометки.
– Это очень поможет делу, – сказал он. – Если вы подтвердите, что он угрожал Кате, это серьёзно укрепит нашу позицию.
Елена Павловна вдруг разрыдалась.
– Как же так? – шептала она, закрывая лицо руками. – Мы его растили, любили… Где мы ошиблись?
Катя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она не ожидала, что будет жалеть родителей Артёма. Но их боль была такой настоящей, такой знакомой.
– Вы не виноваты, – тихо сказала она. – Это его выбор.
Кульминация наступила через две недели, когда состоялось первое судебное заседание. Катя сидела в зале, сжимая руку Марины, пока Игорь Сергеевич раскладывал документы перед судьёй. Артём был там – в дорогом костюме, с всё той же самоуверенной ухмылкой. Но когда в зал вошли его родители, его лицо изменилось.
– Что вы здесь делаете? – прошипел он, когда они сели рядом с Катей.
– То, что должны были сделать раньше, – твёрдо ответил Виктор Иванович. – Хватит, Артём. Ты зашёл слишком далеко.
Судья, пожилая женщина с усталым взглядом, выслушала обе стороны. Игорь Сергеевич представил записи звонков, сообщения, выписки по ипотеке. Артём пытался что-то возразить, но его «адвокат» – тот самый Дима из автосалона – выглядел растерянным и явно не был готов к серьёзному процессу.
Когда слово дали Виктору Ивановичу, он встал, посмотрел на сына и заговорил:
– Мой сын угрожал своей жене. Он хвастался мне, что заставит её отказаться от развода, что заберёт её долю в квартире. Я не могу этого поддерживать. Это неправильно.
Зал замер. Артём побледнел, его руки сжались в кулаки. Катя почувствовала, как слёзы текут по щекам, но это были не слёзы страха – это была облегчение. Впервые за месяцы она почувствовала, что справедливость возможна.
Развязка наступила быстро. Судья вынесла решение: квартира остаётся в совместной собственности, доли делятся поровну. Угрозы Артёма были признаны попыткой шантажа, и ему вынесли предупреждение. Катя могла дышать свободно – её доля была защищена.
После суда она вышла на улицу, где её ждали мать, Марина и родители Артёма. Елена Павловна обняла её, шепча:
– Прости нас, Катя. Мы должны были вмешаться раньше.
– Вы вмешались, – ответила она, улыбнувшись сквозь слёзы. – И это всё изменило.
Виктор Иванович кивнул, его глаза были влажными.
– Мы продадим квартиру, – сказал он. – Разделите деньги, начнешь новую жизнь. А с Артёмом… мы разберёмся. Он должен понять, что так нельзя.
Прошло три месяца. Катя переехала в небольшую съёмную квартиру недалеко от работы. Деньги от продажи их с Артёмом квартиры были поделены пополам, и она уже присматривала себе студию в новостройке. Артём исчез из её жизни – после суда он перестал звонить, а его родители сказали, что он уехал куда-то за границу, «искать себя».
Катя сидела в кафе с Мариной, потягивая латте. За окном падал первый снег, укрывая город тонким белым покрывалом.
– Знаешь, – сказала она, глядя на подругу, – я думала, что не переживу это. Но теперь… я чувствую себя сильнее.
Марина улыбнулась.
– Ты сильная. А ещё у тебя есть мы.
Катя кивнула, чувствуя тепло в груди. Она вспомнила слова матери: «Ты не одна». И теперь, глядя на заснеженную улицу, она впервые за долгое время поверила, что всё будет хорошо.
Для вас с любовью: