Введение.
«Ein wackrer Man bildete sich einmal ein, die Menschen ertränken nur im Wasser, weil sie vom Gedanken der Schwere besessen wären . Schlügen sie sich diese Vorstellung aus dem Kopfe , etwa indem sie dieselbe für eine aber gläubige, für eine religiöse Vorstellung erklärten, so seien sie über alle Wassersgefahr erhaben. Sein Leben lang bekämpfter die Illusion der Schwere, von deren schädlichen Folgen jede Statistik ihm neue und zahlreiche Beweise lieferte. Der wackrer Man war der Typus der neuen deutschen revolutionären Philosophen».
KARL MARX
FRIEDRICH ENGELS
DIE DEUTSCHE IDEOLOGIE
KRITIK DER NEUESTEN DEUTSCHEN PHILOSOPHIE
IN IHREN REPRÄSENTANTEN,
FEUERBACH, B.BAUER UND STIRNER,
UND DES DEUTSCHEN SOZIALISMUS
IN SEINEN VERSCHIEDENEN PROPHETEN
1845-1846
MARX/ENGELS
GESAMTAUSGABE
ERSTE ABTEILUNG
BAND 5
Verlag Detle v Auvermann KG
Glashütten im Taunus
1970
Gemini 2,5 Pro. Вот перевод:
Один бравый (или: доблестный, честный) человек однажды вообразил себе, будто люди тонут в воде лишь потому, что одержимы мыслью о тяжести. Если бы они выбили это представление из головы, например, объявив его суеверным, религиозным представлением, то были бы превыше всякой опасности на воде. Всю свою жизнь он боролся с иллюзией тяжести, о пагубных последствиях которой каждая статистика доставляла ему всё новые и многочисленные доказательства. Этот бравый (или: доблестный, честный) человек и был типом новых немецких революционных философов.
Пояснения к выбору слов:
Ein wackrer Mann: "Wacker" может означать "бравый", "доблестный", "честный", "славный", "стойкий". В данном контексте, учитывая ироничный подтекст, "бравый" или "доблестный" подходят, также возможно "честный" (в значении искренне заблуждающийся). Я оставил варианты, так как точный оттенок может зависеть от более широкого контекста, если он есть.
bildete sich einmal ein: "однажды вообразил себе", "однажды вбил себе в голову".
vom Gedanken der Schwere besessen wären: "одержимы мыслью о тяжести".
Schlügen sie sich diese Vorstellung aus dem Kopfe: "Если бы они выбили это представление из головы" (дословно), или "Выбей они это представление из головы".
etwa indem sie dieselbe für eine abergläubige, für eine religiöse Vorstellung erklärten: "например, объявив его (это представление) суеверным, религиозным представлением". "Abergläubige Vorstellung" также можно перевести как "суеверный предрассудок".
so seien sie über alle Wassergefahr erhaben: "то были бы превыше всякой опасности на воде" или "то никакая опасность на воде им была бы не страшна". Конструкция "seien erhaben" (Konjunktiv I) передает мысль этого человека.
bekämpfte er die Illusion der Schwere: "он боролся с иллюзией тяжести".
von deren schädlichen Folgen jede Statistik ihm neue und zahlreiche Beweise lieferte: "о пагубных последствиях которой каждая статистика доставляла ему всё новые и многочисленные доказательства".
Der wackrer Mann war der Typus: "Этот бравый человек был типом".
Выбор конкретного варианта для "wackrer" (бравый/доблестный/честный) может немного изменить оттенок, но общая суть сатиры на "новых немецких революционных философов" сохраняется.
4о
«Ein wackrer Man bildete sich einmal ein, die Menschen ertränken nur im Wasser, weil sie vom Gedanken der Schwere besessen wären. Schlügen sie sich diese Vorstellung aus dem Kopfe, etwa indem sie dieselbe für eine aber gläubige, für eine religiöse Vorstellung erklärten, so seien sie über alle Wassersgefahr erhaben. Sein Leben lang bekämpfter die Illusion der Schwere, von deren schädlichen Folgen jede Statistik ihm neue und zahlreiche Beweise lieferte. Der wackrer Man war der Typus der neuen deutschen revolutionären Philosophen». Переведи с немецкого на русский язык.
«Вот перевод приведённого немецкого текста на русский язык:
«Один добропорядочный человек однажды вообразил себе, что люди тонут в воде только потому, что одержимы мыслью о тяжести. Если бы они выбросили эту мысль из головы — например, объявив её суеверной или религиозной — то они были бы защищены от всякой опасности, связанной с водой. Всю свою жизнь он боролся с иллюзией тяжести, вредные последствия которой ему постоянно подтверждала статистика новыми и многочисленными доказательствами. Этот добропорядочный человек был типичным представителем новых немецких революционных философов.»
Если нужно, могу прокомментировать сатирический или философский смысл этого отрывка».
Вы сказали:
Прокоментируй
ChatGPT сказал:
Этот отрывок — остроумная сатира на определённый тип утопического, абстрактного мышления, особенно характерного для некоторых течений немецкой революционной философии XIX века. Вот разбор с комментариями:
🔍 Аналогия
Человек верит, что люди тонут не потому, что вода глубокая или они не умеют плавать, а потому, что они "одержимы мыслью о тяжести".
Он полагает, что если перестать верить в тяжесть, то и тонуть больше никто не будет.
➡️ Это очевидная ирония: тяжесть — физическая реальность, а не убеждение. Но философ превращает её в идеологическую или религиозную конструкцию, от которой можно "освободиться".
🧠 Критика философского идеализма
Здесь высмеивается крайний идеализм — идея, что реальность определяется не физическими законами, а сознанием, верой, мышлением.
И особенно — революционные философы, которые хотят изменить общество, отвергая объективные "законы" или "ограничения" как просто ментальные конструкции.
📊 Ирония статистики
Герой опирается на статистику утоплений, чтобы доказать вред "веры в тяжесть".
Это создаёт комичный эффект: он видит факты, но делает из них абсурдные выводы, потому что сам исходный посыл ложен.
🎭 Типичный представитель
Завершающее предложение указывает: этот «добропорядочный человек» — типичный образ немецких революционных философов.
Здесь, возможно, автор (в духе Ницше или Кафки) иронизирует над немецкой интеллектуальной традицией, которая часто уходит в чистую теорию, оторванную от здравого смысла или практики.
💬 Возможный вывод
Автор говорит нам: «Некоторые философы думают, что если объявить реальность "иллюзией", то её последствия исчезнут. Но люди всё равно будут тонуть — не потому что верят в тяжесть, а потому что она существует».
Хочешь, могу адаптировать этот комментарий в виде краткого эссе или заметки».
Почему бы ни хотеть, но ведь это иллюзия выбора. Клик, это даже ни одно слово. И тем, могут различаться переводы машин. Что стилистически могут быть не слишком хороши. Да, верно, цифровые машины не объективны, но и не субъективны. Могут быть над устройством, но нет. Тем не менее, переводы могут быть разнообразны. Сегодня одни завтра иные, у одной и той же сети.
Тем не менее и теперь эталоном можно признать перевод 1955 года. В нем можно заменить слова, но не целое. Вкус. Но не стихи. Итак, потребовалось много времени чтобы дистанцироваться от критикуемых. И от самой по себе позиции, практики идеализма, как и от критики идеализма. Буд-то существуют только две возможные позиции и более ни одной, словно по закону исключенного третьего. Chat GPT 40 Не узнает соавтора 50 томов, в отличие от Гегеля. Последний параграф из «Философии права» сразу узнал. Но Ницше и Кафку, да. Аппаратное ограничение языка, архитектуры сетей и глубокого обучения?
Перевод 55 года.
Одному бравому человеку пришло однажды в голову, что люди тонут в воде только потому, что они одержимы мыслью о тяжести. Если бы они выкинули это представление из головы, объявив, например, его суеверным, религиозным, то они избавились бы от всякого риска утонуть. Всю свою жизнь боролся он против иллюзии тяжести, относительно вредных последствий которой статистика доставляла ему всё новые и новые доказательства. Сей бравый муж явился прообразом современных немецких революционных философов*
Маркс К. Энгельс Ф. Немецкая идеология. Собр. Соч. Т.3. М.1955, Стр.12.
1.Триумф и трагедия, до…
Это самое начало, впрочем помимо сочинений, школьных и в гимназии или диссертации, работы юристом и журналистом, последней из которых классик никогда не оставлял. И потому, следуя изречению Гете, что конечно может быть ни авторитет, коль скоро, никаких может не быть, все же, гениальность опознаётся по началу. Как бы там ни было с гениальностью, признают ее или нет, каково начало, таков будет и результат. Комический анекдот, кроме прочего, о бравом и благородном муже, что боролся с одержимостью мыслями о тяжести, мол, причине гибели большинства утопленников в воде, что оказывается метафорой современной классикам революционной философии, это оно самое. В известном смысле и весь последующий триумф и трагедия классиков оказались свёрнуты в этом анекдоте. Но важно быть внимательным к словам, как завещал последний метафизик Запада из этой же когорты одержимых. Что видимо до конца жизни полагал, что следует искать новое начало мышления, вместо старого, которое оказалось никчёмным для всей европейской философии и соответствующей одержимости, что привела к известного рода нищете и революционную философию.
Дело видимо не просто в субъективности, но в объективной иллюзии, для которой статистика, - отчасти нейтральная дисциплина, словно и математика вероятностей, - может быть только подтверждением. Бесполезно был бы увещевать и вразумлять этого бравого и бравурного, благородного человека, коль скоро, статистика доставляла бы ему столько подтверждений. И почему бы это, да кроме прочего потому, что абсолютный детектор лжи видимо невозможен. И да, потребуются субъективные подтверждения субъективных состояний, что могут быть интерсубъективными подтверждениями, словно и не более. И конечно потому, что может быть "много видов лжи, и одна из них статистика". И да, иначе, даже космонавты в космосе не видят вращения Земли вокруг Солнца, там, скорее, задача трёх тел, что только может усложнить ситуацию. И все же, намёк у посланцев в космосе, может быть иным и более явным. Эффект "Матрицы". И ответ, который мол был дан сразу, на вопрос: как нам опознать ложную иллюзию, вида, мол, один способ установить границу мира иллюзии жизни в мире войны всех против всех, это большая война. Сложность в том, что по мере развёртывания франшизы выясняется, что едва ли ни все персонажи "Матрицы", что действуют, как раз, после большой войны, это программы. И едва ли ни единственный резонный ответ на это может быть в том, что искусственные машины (не животные и не люди) научились делать людей. Словно, ранее люди делали искусственные машины. И людей разных, одних сразу подключенных к системе, других нет. Последние делают себя сами, как и обычные люди, но для этого искусственные машины всякий раз создают начальные условия. Словно, теперь, люди стремятся создать условия для того чтобы искусственные машины делали бы искусственные машины. В том числе и искусственные машины в виде программ. И да, почему бы ни назвать Маркса и Энгельса, "программистами", что таким же образом программы, словно архитекторы Перестройки или ИИ. И если программа сбоит, то видимо стоит вернуться к первоисточнику. И почему бы программисту не посмотреть на мир в терминах своей профессии? Но если так, то каким образом, всем этим программам в виду истины, детектировать то, что они программы, если даже профессиональное различие и различие занятий, разделение труда и соответствующая власть, это часть такого состояния? Стать программистами? И это разве не наивно, в виду крайне мало изменяющегося общего горизонта такого занятия: данные, переменные и зарезервированные термины. Отсюда, видимо, тема истории у соответствующих классиков. И каким же образом преодолеть историческое сознание, если оно даже не начиналось в известном смысле? Античность искала постоянства в изменяющемся мире, Новое время, стало искать историю, ещё и в смысле революционных изменений, а не в виду стремления античности заменить трагедией временные ритуалы древних сообществ. (С тем чтобы в отличие от тех не повторять событие, но повторяться лишь в виду события сознания. Тем не менее, выполняя, едва ли ни ту же функцию возврата к одному и тому же социальному состоянию. Смещение от героев войны и генезиса, к героям семейных трагедий, что же что и царских, произошло не у Шекспира.) Почему бы это, и ни в виду ли стремления Нового времени быть все время новым? И да, познание не простое дело, и тот, кто легко соглашается с тем, что современная физика, в части такой, не далека от подобия в отношении к позиции алхимиков, что была у тех, в виду будущего, которого они не знали. Позиции, которая была у алхимии в отношении к будущей химии и физике. Что ведь стали нашей современностью. У которой, быть может, такое же отношение к будущей химии и физике, что была у алхимиков по отношению к части современной химии и физике. И таким образом, современная физика, словно настоящая физика относиться к позиции алхимиков в возможности получить золото из свинца, теперь, в большом адронном коллайдере, как видимо, будущая физика и химия могут относиться к настоящей, и не познавал ничего. Легко писать о том, что после долгого и трудного пути, за покрывалом Изиды можно найти только кислый плод познания, такого знания о том, что все твои и ни только твои усилия, просто далёкое приближение к истине. Условность, да и только, жалкое подобие, а не тождество истинно познанного, пусть бы и ты, и не ты, трудились бы, ни только на словах. Что лишь в сложных обращениях в случае алхимиков предстаёт, все же, не лишённым истины трудом разработки в далёких приближениях вероятностных исчислений. Трудно может быть признать, что ты не ведал что творил, при всей разработанности метода, и да, предмета, исходя из этой аналогии. Трудно может быть участвовать в таком процессе. Коль скоро, и будущее, и настоящее, и прошедшее алхимиков было и остаётся иным по отношению к настоящему, прошлому и будущему нашей эпохи. Ни потому ли, чтобы облегчить учёным дело, "прогресс", тем более в виде линейного роста на 45 градусов, протянутый через большие интервалы времени эпох, стараются выводить из игры, даже в идеологии науки. Что встретила словно кислый плод познания гиперболический рост цифровых технологий. Впрочем, на довольно коротком временном отрезке. И которая, где теперь, да прежде всего в научно-популярном изложении и кино. Писать толстые книги, которые мало кто читает, чтобы высказать один тезис, это теперь призвание эпистемологии? И не есть ли классики, всего лишь писатели философской литературы, коль скоро, только и делали, что только и писали, 50 и не 50 томов будущих собраний сочинений? Одержимые мыслью преодолеть одержимость идеализмом, что подобно мысли о тяжести в уме незадачливого мыслителя, видимо топит по жизни людей, но лишь с помощью пера и чернил? Не встречается ли у Энгельса оценка, что некоторые неверные теории могут и вправду оказывать воздействие сравнимое с материальными силами на социально политическое и экономическое состояние общества, в отрицательном смысле? И не поздно ли вылетела сова Минервы, коль скоро, капитализм быть может начался с 16 века, но только в 19 осознал свою истину - коммунизм, подобно тому, как демократия узнала свою истину - диктатуру. И с тех пор все время колеблется на этой грани своей истины и лжи, постоянно меняя их местами. Словно капитал находясь на грани со своей, постоянно меняет местами в виду истины и лжи, буржуазный коммунизм и тот, что прозревает и заклинает, называя его утопией, переходя от ставшего к статусу собственного порождения. Или это ночь была столь длинна? И не во имя ли будущей философии, и её торжества, словно и иных форм общественного сознания, стоило бы начать бессмысленное и беспощадное восстание, коль скоро, оно не могло быть продумано. А если его продумывать, то не значит ли это бороться с одержимостью мыслями ими самими, только другими? Чем может восхитить это начало, что вынесено в предисловие, так это намёком на теорию условий возможности идеологии, кроме прочего, необходимости и прославленности такой. И это ещё, при том допущении, что истина вообще, все ещё, что-то значит, зачем-то нужна, ценна. Почему бы ни принести её в жертву, или отказать в ценности, провозгласив, что ценности мы любим, в особенности полезные для жизни, а истину нельзя любить или ненавидеть, словно этому бравому, благородному мужу. Что, ведь, пришёл, быть может к своему воззрению таким же долгим и трудным, столетним путём, проб и ошибок, неудач и разочарований? Почему бы ему ни быть прадедом или внуком известного барона Мюнхгаузена. И да, в виду веселья которое, тот, может устроить, прикрывая им и оправдывая, производство такого желания, словно реальность его в производстве, почему бы ни благо и красота, и да, прежде всего материальное благо и материальная красота? Тем боле что после Декарта и Лейбница, никто из философов, в особенности ничего в науке не изобретал, в виде метода измерения и расчета.
2. Мудрость не богатого горожанина.
Чем рискуют люди, если они думают, что Солнце вращается вокруг Земли? Или, теперь, в виду того, что могут или не могут быть галактики огромных размеров, но очень ранние? В известной детективной прозе модернизированной в кино,- ещё один мотив для удержания истины, впрочем, производный от известной собственности,- известный персонаж, 19 века, считал, что ни чем он не рискует, и потому, ему такое знание или не знание, безразлично. Может быть и, если ни всем, то большинству, таким же образом может быть без разницы, словно Шерлоку Холмсу, могло быть все равно, Птолемей или Коперник, были правы? Но не потому ли обращение к человеку у Сократа довольно радикально изменило направление философского вопрошания, ещё в античной Греции? Действительно СТО или ОТО, не важно, это все очень далеко и не соизмеримо по масштабу. Более того, даже эти теории не проясняют, что такое гравитация. Но вот политическая экономия, что вновь расцветает, расцветала, своей практикой единства политики и бизнеса, столь подверженной когда-то критике, отнюдь, может быть вполне интересна большинству, как и походы Сократа к ремесленникам. Квантовая механика. Это довольно забавно, когда увлечение этой дисциплиной передаётся в Шорты на Ютуб. Только то, что касается политической экономии - нанометровые чипы, Тайвань, это может иметь значение. Если не субстанция, легко заполняющая поры и трудно поддающаяся износу. Все остальное скорее, пользование болезных ни от мира сего. И это верно подметили Делез и Гваттари, вслед за Сартром. Квантовый мир, как и сингулярности в астрофизике, это словно отдушина для любого сознания и психики, что измучены средством, упряжкой сетей принадлежностей мира. Любым средством, которому вынуждены или насильственно, так или иначе уподобляются, даже если это материальное средство ещё не создано. КМ похожа на физику открытых систем, на невозможную физику. Как если бы существа фэнтэзи или события волшебных сказок, в том числе, и южноамериканских индейцев были бы и впрямь возможны, потому что действительны. И да, с какого-то времени, наука стала поставлять спекулятивному и не только интеллектуальному, но и финансовому рынку игроков, и ещё каких, квантовых. Что помимо того простого и не простого обстоятельства, что массовость обременённости миром и его сетями, монотонностью и скукой, давно факт, явно может намекать на то, что общие теории в физике, это скорее, кроме прочего, и Фармакон для такой. Призванный, хоть каким-то образом, и скорее, всё же, выверенным, и приближающимся к истине совершать революции в эпистемах, сохраняя статус-кво одной и то же науки, скажем физики. Если ни учреждая всякий раз статус плацебо, от лжи и незнания.
И что же, разве ни может быть выходом изменить мир? Это было то ещё начало, вслед которому, по Европе теперь, все ещё, мол, плавает Мегалодон издания "МЕГА", смежный, кроме прочего произволу мелких воришек и локальных мафиози, что все более исчезают за образом хакера и майнера крипты. (Если может быть такая программа как "Кликандер", то о чем может быть говорить, если конечно это не сеть наркоторговли, торговли оружием или людьми. )
Без Интернационала, все подобные собрание сочинений, это исключительно языковая условность. Что относительно перестаёт быть такой, становясь Солнцем истины, только после практики её социально политической цензуры. Словно и без действительного построения социализма, как и какого-либо Союза, без этой практики относительно которой, ведь, все относительно, это, "слова, слова, слова". Но об этом и речь общественные отношения, это краеугольный камень этой философии, и его краеугольная практика. Их конечно, можно назвать и универсалиями, словно структуры родства от имени радикального эмпиризма и, мол, номинализма. Но видимо быть радикальным номиналистом, это не то же самое, что и утверждать, значимость условности слов и только, вместе с языком мира. Что мир, это стих. Но скорее, что нет ничего кроме данных и переменные только способ бытия с ними. Резервы же, в виде таких, это просто и не просто выделенные переменные. Может быть. Но почему так важно и имеет значение использовать, все ещё древние термины, древних споров, как будто, если такие, все ещё, ни использовать, Исаакиевский собор и более того, все остальные развалятся? Что придаёт словам такое значение, что условность может превращаться в условие? Может быть, это и не действительные вопросы, мелкотемье, но ясно, что, когда время больших революций подошло к концу, философия языка каким бы он ни был, и какова бы она ни была, в том числе, и в виду АЭ, это способ примириться с этим. В этом смысле АЭ, это текст более консервативный, чем какой бы то ни было ещё. Если революция возможна в виде письменного текста, то какой ещё способ может быть у философии поддерживать стремления Нового времени быть все время новым, нежели постмодернизм в философской литературе, состоянии зарождения современности Нового времени? Так философия может быть вновь в игре, конкурируя с великими литературами. И разве что самому выпасть из окна, будучи больным раком. Как раз, против своей же теории учения контр осуществлять его в терпеливом и мученическом творении. Может быть.
Мы же говорим, пусть и все ещё для академии, как ни странно это может прозвучать, да не войдёт сюда тот, кто не знает программирования. Кол скоро, и наука о данных и глубокое обучение, и работа с контроллерами автоматизированных и роботизированных систем, это все, кроме прочего, из этой, взятой в самом широком смысле области. Кто может рассуждать об аргументах Сёрля о китайской комнате не зная о, путь и более поздней, 85 года лекции Фейнмана о компьютере, словно комнате каталога. Мы говорим, что, видимо, тому над учиться и ещё раз учиться. Действительно современный ИИ представляет возможность программисту модернизировать свои программы и даже создавать их с нуля, если он конечно начинающий программист, совершенно не зная, ни то что тонкостей этого дела, но просто и не просто языка, на котором он будет программировать. Просто и, надо, все же, сказать, не просто, следует знать куда кликать в студии программирования. И все. Начинающий программист и программист профессиональный, только последний, скорее частью, вполне могут находиться в китайской комнате, которую словно мыслительный эксперимент создал Серль. И да, в известном смысле априори, пусть, и скорее, в смысле исторического и ситуативного априори, но описал в значимых чертах. Сложность, кроме прочего может быть в том, что торговая война тарифов, все же, продемонстрировала, что названия такой комнаты, не потеряло своей буквы. Китайская экономика зависит от импорта, то есть, в части, все ещё, функционирует именно как китайская комната, от производства контрафакта, в которой, казалось, давно отстроилась. И конечно может быть вопросом, если качество контрафакта растёт, то какая вам разница, контрафакт это или не контрафакт. Продукт произведённый по технологии, деталей который производитель не знает, и на марку которого права, вообще говоря, не имеет, или нет. Тот, только, деталей производства которого не знает но лейбл учреждает свой? Или это давно производство, что само по себе переработало творчески технологии с вхождениями изобретений и открытий, о которых источник и не догадывается? Короче, вопросы могут быть сложными, словно и задача совместить бухгалтерии США и Китая, научиться вместе, хотя бы приблизительно и без нервов, экспрессивных эмоций одинаково считать, применительно к экономике. DeepSeek оказывается создан, мол, за копейки, на фэни. В отличие от миллиардов долларов Open AI. Свести бухгалтерии, чтобы можно было бы вместе сеть и сделать это, мол "давайте посчитаем" и это даст нам все. Может быть. Конечно, программисты профессионалы, что ждут и не ждут смерти своей профессии вместе со своей занятостью ей, могут утверждать, что порог интенсивности входа в профессию для джуниора, в особенности из 911 повыситься. Пытаясь, все еще, быть фильтрами и не догадываясь, что их уже отфильтровали. Коль скоро, дело может быть в том, что обучаться программировать во взаимодействии с ИИ будут не только взрослые гении, но и дети. И к 20 годам, то есть через 10 лет, через которые такие специалисты прогнозируют окончательное смещение границы, эти бывшие дети, не будут испытывать проблем с входом, как не испытывали их те, кто ранее входил беспрепятственно. И потому их мечта может быть основана на том, что детей совсем не будут рожать. Но тогда откуда возьмутся джуниоры? Из других профессий?
3.Чем плоха и чем может быть выигрышна демократия.
Посмотрим научно популярное опровержение возможности демократии, словно большой подарок американскому народу в преддверии очередных президентских выборов и быть может, косвенный намёк на то, что если и выбирать диктатора, то Трампа. https://www.youtube.com/watch?v=Mf0XJMySTDI
Мари Жан Антуан Никола Кондорсе математически обосновал афоризм Робеспьера заранее, до того, как тот его быть может произнёс. Истина демократии - это диктатура. Может быть. Но во всем изложении, по себе, не явно принимается, что голосуют индивиды, что единично и/ или быть может личностно, сознают свой выбор. И да, кажется на выборах, все этому способствует. Но возможно именно поэтому демократия и невозможна, по определению, в больших странах, в которых меньшинство может быть относительно невелико, но численно значительно. И потому, защита интересов меньшинства может быть, едва ли ни основной задачей таких демократий. И отсюда, схема голосования: First past the post, выигрыша простым большинством, может быть так распространена. В 44 странах мира, и так, что в Великобритании, за последние сто лет 21 раз большинство в британском парламенте, получала одна партия, хотя большинство избирателей, голосовало за такую партию, только два раза. Это не дело больших государств, но тех, население которых может собраться на одной городской площади, городов государств, и действительно, подобных теперь Ватикану. И да, народа, могущего, в отличие от Ватикана, как один человек, но толпой, агорой, выбрать его, одного. И/или как один человек выбирает себя самого. Просто и не просто потому, что толпа, как один человек идентифицирует себя с ним, таким сильным, смелым, умным и знающим, мудрым. Тот же овладевает толпой, словно женщиной. Впрочем, что скорее запоздалая теория весьма поздних "варваров", коль скоро, кроме прочего, правое безумие любви, это сложное состояние и имён для любви в античности было, едва ли не пять, что отсылали к различиям, что грамматически сходны с различиями, что могут быть у омонимов. Но видимо, пять названий для любви, это скорее паронимы одного и того же ощущения, чувства, аффекта, переживания и состояния любви. Диалог Платна "Федр", поэтому, не так легкомыслен, в отличие от диалогов «Парменид» или "Софист", как можно было бы подумать. И да, как бы там ни было, чаще всего, таким образом, выбирали, как раз, диктаторов. То есть, как бы ни была замечательна схема, как все гениальное, что просто, но даже в античной Греции, в городах государствах, в такой ситуации часто случались, мягко говоря, сбои, если ни театры политической жестокости. https://www.youtube.com/watch?v=Mf0XJMySTDI Но возможно, ахиллесова пята демократии совсем не зависит от того, по какой схеме стараются провести выборы. И Аристотель был прав, когда утверждал, что в стране где большинство бедные и не образованные граждане, демократия с любой схемой выборов, подсчета голосов - это сумасшествие, безумие. Не стоило ждать Кондорсе, 18 века, или Робеспьера чтобы это понять, можно был просто прочитать "Государство" Платона. Может быть. Но что, если атомизация индивидов в обществе, в известных экономических условиях, развития городского населения, многое изменила? Прошло ведь ни одно столетие и даже тысячелетие, со времен античности в Европе, и со времен стремления Платона философа передать философам всю власть в государстве. И вот тут расклады Кондорсе, с критикой, граничащей с разочарованием, как раз, могут быть уместны. Эта атомизация ничего не меняет в том, что один из самых известных идеалов демократии неосуществим. Большая часть населения не участвует в значимых выборах. А те, кто участвуют, выбирают не тех, кого быть может захотели бы выбрать, в виду идеала демократии и своих идеалов юности, то есть выбирают вновь, скорее, диктаторов. И хорошо лишь то, что скорее, на короткий срок. И так, что в двух партийной системе, один диктатор играет и, скорее, от противного, на руку тому, что придёт после. Впрочем, расклады Кондорсе, и гораздо более поздних, теперь, нобелевских лауреатов, могут быть совершенно сторонними, в виду простого и не простого обстоятельства, что в выборах участвуют иногда менее 20 процентов населения, которое, конечно, может в виду образования, как раз, знать о раскладах Кондорсе и нобелевских лауреатов. И таким образом, выборы могут быть никогда не репрезентативны. И что, этого не знал Байден, что в Китае, после практически готовой сделки с Си, по самолётам, назвал этого самого СИ диктатором, а себя видимо, таковым не считал, нет? Если истина демократии диктатура, то можно исходить из этого, простого и не простого обстоятельства, и признав его, не париться по этому поводу. "Хорошая у нас была республика", - сказал персонаж известного фильма "Жизнь других" о ГДР. Тогда как, вопреки радости Фейнмана о том, что персональные компьютеры наиболее развиты, мол, в демократических странах, такой системы слежки за гражданами на основе IT технологий, как в США, на знала даже эта страна, ГДР славная своим: "мама роди меня обратно", на основе магнитных лент и прослушивания, жучков, секретных агентов и бдительности старшего брата. Может быть. Но может быть и так, что, как раз, математическая невозможность демократии, кроме прочего, и делает ее более или менее приемлемой формой политического правления. Когда не все граждане образованы и богаты в равной степени. И да, сами страны велики, ни города государства. Более того, развертываются агломераты таких и самых разных стран, что поддерживают глобализацию, в виде союзов и объединений, в различной мере, отчасти поверх национальных различий. Империям с монархиями по наследству, сменившим между усобицы естественного права, так или иначе, исторически приходиться, так или иначе, остаться в прошлом, в виду объединений и союзов государств, федеративного устройства и союзов из таких союзов. И видимо. Кроме прочего из-за действительного роста скользящей средней уровня жизни.
Заключение.
Что же, возвращаясь к комическому анекдоту на интеллектуальную тему, можно спросить, а что такое гравитация? И да квантовая? Словно играючи гипотезами, мол: кривизна пространства или импульс тяги? Рискуя оказаться на грани выполнения законов сохранения для закрытых систем.
https://www.youtube.com/watch?v=B1ULvYY-0Uo
https://www.youtube.com/watch?v=FDqViUUWt3k
Сохраняя при этом позицию внешнего нахождения. Мы это мы, ни программы, ни машины, и ни роботы, и не ИИ. И да, ни животные. Да ладно? Мысль о тяжести заставляет тонуть по жизни. И потому, необходим хит. Пробуют писать- ничего не выходит, кроме пустой, начетнической бравурности. Почему бы это? Может быть дело, не в писателях, а в том, что и они читатели, и давно. То есть, совсем не хотят никакой революции? И да, именно потому, что для такой социально политической, просто и не просто, нет и долго не будет никакого градиента высот, кроме имущественного, что совсем теперь не располагает к революциям. Бедные хотят быть богатыми, а богатые еще беднее, не теряя богатства. Главное, чтобы такое желание богатства не кончалось. Т да производилось бы от лишенности. И почему бы все всему этому не быть микрофизикой власти, коль скоро, тело что движется с ускорением парадоксально, но станет двигаться медленней, чем было? Инерция, ничего не поделаешь, словно лень - тормозит разгон. Но это последний все более и более очевиден и все более и более классический. Вся мол верхушка, словно, де, из назема пуля, если его конечно не разогнать. Что же, куда как во вовремя, может быть статья о том, как можно прикурить без внешнего источника, от квантового вакуума, если его разогнать, раскрутить.
https://arxiv.org/abs/2503.24034.
Затруднение в том, что политическая экономия, словно метафизика для теорий рынка, и скорее для тех, что научают многому знанию в отношении торговли на день и/или фундаментальному анализу. (Вернее научали, коль скоро, машинная торговля теперь, это не просто будущее, которое уже здесь, это настоящее), подобно тому, как теории будущей физики в числе трех, словно метафизика для физики.
«СТЛА»
Караваев В.Г.