На обратном пути оторванный и куда-то уплывший вместе с нашими следами лёд встречался нам несколько раз. По этой причине ехать нужно было предельно аккуратно. Ведь из-за метели граница свежего и старого льда местами была практически не видна. Приходилось реагировать даже на малейшие изменения поверхности снега и каждый раз останавливаться и проверять дорогу пешнёй.
Ситуация была серьёзной. Утопить машину при таких условиях не составляло труда. Ладно машину, а если самим выбраться не получится. Всякое ведь бывает. Поэтому расслабленно ехать и просто бороться с бездорожьем у нас не получалось. А уходить вперёд на разведку пешком не получалось тем более, потому что свежие медвежьи следы то и дело были видны прямо поверх наших старых. И видно было, что они реально ходили зачем-то вдоль нашего следа.
Плюс ко всему у нас добавилось ещё одно занятие.
Начало забивать снегом воздушные фильтры на обеих машинах.
Забор воздуха у легендарного внедорожника почему-то сделан из под крыла. То есть при даже небольшом разрушении подкрылка или бампера, всё, что поднимает колесо, начинает попадать в воздушный фильтр. В сильную метель на моей машине, на которой не было большей части бампера, фильтр полностью забивался снегом примерно за 3 – 4 километра.
Ну а потом у нас пришло в негодность очередное колесо и мы остались вообще без запасок. И это при том, что почти все остальные покрышки тоже были уже не первой свежести. Комичность ситуации ещё была в том, что в эту поездку мы отправились с одним единственным малюсеньким компрессорчиком для накачки колёс Беркут R15. Как так получилось, что нам дали велосипедный компрессор, мы выяснять не стали. Но помню, как я сильно удивился, когда увидел его первый раз где-то на Енисее. Блин, у меня на кроссовере компрессор мощнее. И этот бедняга качал нам с утра до вечера в течение месяца восемь «джиповских» колёс в любую погоду. Но и он к тому времени уже начал сдавать. И на накачку каждого колеса времени у нас уходило всё больше и больше.
И вот картина маслом: метель, теплеет, по прогнозу ветер будет только усиливаться. Лёд поотрывало и не видно опасных границ. Постоянно приходится прокладывать новый путь и то и дело забираться на берег. Запаски кончились. Компрессор ещё этот… К тому же начали закрадываться грустные мысли, что наледь, по которой мы так лихо мчали от Сопкарги в сторону Диксона целых 70 километров, этой нехорошей метелью уже замело. Напряжение и тревога нарастали с каждой минутой.
В Норильске у нас лежала одна новенькая запаска. И нам пришлось позвонить Алексею на Сопкаргу, чтобы он договорился в Дудинке о передаче её на ближайшее судно-контейнеровоз до метеостанции. А мы тем временем потихоньку и затаив дыхание начали выбираться из этой западни. Уповая на связь Иридиум и два наших спутниковых телефона, в случае чего.
К нашей радости наледь не замело и по истечению тех же трёх суток, что и по дороге туда, мы подъехали к метеостанции Сопочная карга. Все были просто счастливы. Ведь мы выбрались из залива на твёрдый лёд. Сами! Своим ходом! Не утопили машины, не бросили без колёс, не оставили машины в Диксоне. Всё, дальше впереди оставалось спокойно проехать ровную наледь до Байкаловска и отличный зимник до Дудинки. Осталось только дождаться запаски попутным корабликом. Все выдохнули. Спешить было некуда. Ведь мы опередили все свои даже самые смелые графики и у нас ещё было достаточно времени. Ну а так как дорога Норильск – Дудинка была закрыта по метеоусловиям и запаску передать в порт не получалось, то мы, отдохнув и наконец-то посетив баню, влились в жизнь метеостанции и начали помогать по хозяйству.
Ездили за водой, чистили снег, что-то таскали или просто ходили сзади за метеорологами по улице, когда те выполняли свою работу.
Между делами бесконечно наперебой увлечённо рассказывали полярникам про наши приключения во льдах.
И тут во время очередного такого радостного галдежа Алексей, начальник метеостанции, вдруг сказал:
— Парни, а зачем вам ждать какую-то запаску? У меня вон в зоне видимости «Таймыр» стоит, и скоро в Дудинку пойдёт. Не хотите на нём вместе с машинами доплыть?
— А что, так тоже можно? – спросил кто-то из нас, раскрыв от удивления рот.
Алексей же при гробовой тишине подошёл к рации и абсолютно непринуждённо сказал куда-то туда:
— Пал Саныч, слушай, тут у меня эти экстремалы на двух пикапах. Заберёшь их до Дудинки?
Рация тут же ожила и ответила:
— Да вообще без проблем. Пускай только с моим руководством сегодня свяжутся, а то я завтра уже трогаюсь.
Вот здесь мы просто остолбенели от происходящего. Это было что-то! Мы не могли поверить услышанному. Атомный ледокол «Таймыр» готов нас вместе с машинами принять на борт! Эх, видели бы вы тогда наши лица. Мы как во сне хаотично и бестолково перемещались по полярке с глупыми улыбками, а Алексея готовы были качать на руках.
Тут же началась суета с оформлением нужных бумаг. Владлена Булычёва, фактически наш седьмой член команды и главная связь с миром, связалась напрямую с руководством Росатомфлота и быстро утрясла все формальности.
Наши машинки после метели в ожидании ледокола. Рядом протянут кабель полярников до лунки, в которой они измеряют температуру воды и высоту приливов/отливов. На заднем плане тёмными пятнами видна та самая наледь, позволившая без каких либо проблем прокатиться участок от Байкаловска до Сопкарги.
Но теперь уже эта наледь нам была не нужна. Зачем нам скучный перегон, когда есть возможность прикоснуться к недостижимому. Дело в том, что атомные ледоколы не выполняют рейсов из порта в порт. На них невозможно купить билет и вот так просто взять и доплыть куда-нибудь в Дудинку или Мурманск. Работа атомных ледоколов заключается в проводке судов. То есть они постоянно находятся далеко в море и встречают и провожают суда на сложных участках. Помните, по дороге в Диксон мы видели в море огни долго стоящего на одном месте судна? Так вот это и был «Таймыр», который ждал очередной контейнеровоз Норильского Никеля, чтобы помочь пройти ему сложный ледовый участок Енисея. А потом снова вернуться в океан и ждать следующей работы.
Но сейчас, по счастливому стечению обстоятельств, атомный ледокол «Таймыр» должен был не только провести судно, но и планировался заход в порт Дудинка. Единственный за зиму! Это ли не удача?!
На следующее утро мы с замиранием сердца уже встречали нашего исполина прямо в самом устье Енисея.
Началась погрузка.
Машины как пушинки одна за другой оказались на борту.
Точнее, скромно устроились в углу вертолётной площадки.
Нам даже предлагали загнать их в тёплый вертолётный гараж, но мы почему-то отказались.
Пришёл и наш черёд подниматься на судно.
Описать это я не смогу. Те переполняющие чувства невозможно передать словами. Я не первый раз встречаю ледоколы в Арктике и мне даже когда-то довелось подняться на борт «50 лет Победы» — самого большого атомного ледокола в мире. Но я даже не мог мечтать о том, что когда-нибудь получится прокатиться и почувствовать, как эта махина колет лёд. Поэтому счастливую улыбку сдержать не мог никто из нас.
Не успели мы снять с себя всю зимнюю одежду и переобуться в тапочки, как объявили обед.
Посмотрите на эту довольную физиономию. В момент фотографирования этот человек находился не где-то в санатории, а на 70-ых широтах в самом устье Енисея в атомной столовой ледокольного парохода. А вон те красивые супницы из нержавейки на столах и точно такие же здоровенные чайники имеют клейма в виде медалей (как на наших старинных самоварах), но медали эти финские. Ведь «Таймыр» был сделан в Финляндии ровно 30 лет назад в 1988 году. И только лишь сам ядерный реактор устанавливали в СССР.
Мы погрузились на ледокол днём 31 января. Поэтому на следующее утро у нас был шикарный завтрак из красной икры и такой же красной рыбы. Почему-то в атомном меню пишется только «верхушка айсберга», а на столах обычно намного больше всякого снадобья. И вылезаешь оттуда всегда с набитым до отказа животом. Да ещё и в добавке тебя никто не ограничивает.
Капитан ледокола Павел Александрович Волков лично провёл нам экскурсию и показал как вся эта махина управляется.
Вот, например, все когда-нибудь видели крутящиеся палки над кораблём. Это судовая навигационная РЛС (радиолокационная станция):
В центре яркого зелёного пятна находится наш ледокол. Прямая ровная полоса, немного поворачивающая в точке нахождения судна – это старый канал, по которому мы идём. Две толстых неровных линии по краям монитора – берега Енисея. Тонкая линия поперёк – трещина. Хаотичные зелёные точки – торосы.
Вот эти три «педали» газа управляют пятюдесятью тысячами лошадиных сил.
А ещё на ледоколе есть кинотеатр, бассейн, тренажёрный зал, сауна, ходят лифты и работает магазин. Но больше всего всегда было очень интересно, как в ледоколе на ходу. Именно когда он колет лёд. Оказалось, что внутри ощущения точно такие же, как и в идущем поезде. Так же покачивает, так же постукивает, так же подёргивается. Причём, если ледокол идет по каналу (по своему старому следу), то он время от времени слегка отталкивается бортами от обмёрзших краёв канала и тогда ощущения вообще точно как в поезде. Только постукивание не мелодичное, как от рельсовых стыков, а хаотичное. Но звук примерно такой же. Единственный момент со звуком – чем ниже этажом спускаешься, тем он громче. На нижней палубе, которая находится примерно на уровне воды, стоит приличный грохот ото льда, и у части экипажа, работающего внизу, существует вредность по вибрации и шумам. Но спальные каюты все находятся высоко и спится там, скажу я вам, гораздо лучше, чем в поезде.
Внезапно проснуться пришлось всего лишь один раз. Покачивало, покачивало, и вдруг всё стихло. Мозг отреагировал мгновенным просыпанием. Оказалось, ледокол остановился. Но ведь никаких запланированных остановок не предвиделось до самой Дудинки. Смотрю на планшет, который стоял на столе с включенным навигатором — остановились в безлюдном месте и никаких посёлков рядом нет. И тут мы снова начинаем движение, но назад. И не останавливаемся. Быстро одеваюсь и выхожу на улицу. Да, идём по своему каналу задним ходом. Причём видно, что задом маневрировать тяжелее. Идёт постоянное подруливание. И так мы движемся один километр, второй, третий, четвёртый… Что это вообще? Ведь ничего необычного вокруг ледокола не происходит – темнота и лёд. Никаких людей или посторонних предметов. Ага, снова встаём. Снова вперёд. И тут «Таймыр», набрав хороший ход, вдруг начинает вырубаться из своего старого канала и просто вламывается в целину. Скорость сразу падает. Если раньше мы шли где-то около 25 км/час, то ломая нетронутый лёд стали двигаться около 15 км/час.
Вот здесь уже по полной накрыли необычные ощущения от того, что ты не плывёшь, а просто движешься сквозь лёд. Или по льду. Особенно так начинает казаться, когда стоишь на самом носу ледокола и смотришь вниз и по сторонам. Нет нигде ни капли воды. Лишь только ровная заснеженная гладь льда уходит куда-то под тебя. А здоровенный девятиэтажный дом просто несёт тебя напролом по этой снежной целине.
Ровно через сутки пути ледокол уже подходил к порту Дудинки. Машины быстро и технично были выгружены на причал. И вот мы уже с грустью бросаем последний взгляд на наш ледокол.
Спасибо тебе, наш атомный друг. Ты подарил нам сумасшедшие эмоции на всю жизнь. Это было по настоящему круто и незабываемо!
Не успели мы отъехать от ледокола, как нас тут же сцапали какие-то люди в форме службы безопасности. И отказались нас выпускать с территории порта.
Ну, если быть точнее, то подъехали мы к въездному КПП и я попросил открыть шлагбаум. На что мне охранник ответил, чтобы я предоставил накладные.
— Какие накладные? – говорю. — Мы никакой груз не получали.
— А, так вы въехали на этих машинах сюда? Ну тогда давайте пропуска?
— Да какие пропуска-то ещё? – спрашиваю. – Нас с ледокола только что сгрузили. Во-он там в уголочке краником так раз-раз. И теперь мы дальше едем.
Тут охранник снова начал про накладные:
— Ну. Машины вы получили? Сопроводительные документы на груз полученный давайте.
— Да не получали мы ничего! – говорю. – Мы прямо внутри этих машин и сидели. Вон, видите ледокол? Он нас со льдины в Карском море подобрал, а здесь выгрузил! Хотите, запишите нас в какой-нибудь свой журнальчик. Сфотографируйте, наконец. Только ворота откройте уже, пожалуйста.
Но охранники на такие манипуляции не решались, так как их традиционный пазл из накладных и пропусков не складывался. И тогда они решили вызвать транспортную полицию. К нашей радости те приехали почти мгновенно. Но разговор о пропусках и накладных повторился слово в слово. Только теперь к двум охранникам добавилось два сотрудника полиции, и они уже в четыре головы начали складывать тот самый нескладывающийся пазл. Обсуждался даже вариант, чтобы нас снова загрузили на ледокол, вывезли за территорию порта и выгрузили где-нибудь на лёд неподалёку от Дудинки. В итоге нам удалось уговорить перефотографировать наши документы и машины и мы вырвались на свободу.
Ведь нас уже давно ждали в родном и любимом Таймырском краеведческом музее. Особенно благодарные дети, которые к нашему приезду нарисовали рисунки с ледоколом, синими машинками и красными человечками. Пожалуй, это один из самых дорогих подарков, подаренный мне за последнее время.
По приезду в Дудинку мы первым делом начали выяснять, не появился ли зимник до посёлка Тухард. Но все, кто был хоть немного в теме, отвечали, что зимник такой планируется, но его ещё не сделали. Потом выяснилось, что два трактора вышли из Тухарда в направлении Дудинки. Но вот когда они пройдут эти 80 километров никто не знал. Знали только, что иногда в Тухард ходят Трэколы.
Но нас уже захватил азарт. Ну нет зимника и ладно. Всё равно будем пробовать. Правда, афера была ещё и в том, что помимо отсутствия зимника у нас было всего два дня, по истечению которых в Дудинке намечалась сильная пурга. За эти дни мы должны были вырваться на зимники Ванкора и Сузуна. Иначе хана…
Здесь нужно сказать огромное спасибо Экспедиционному Центру «Арктика» и лично Владимиру Семёновичу Чукову. Ведь весь этот проект был рождён и осуществлён исключительно совместными усилиями. Без его консультаций по маршруту, без его неоценимой помощи в оформлении многих документов мы не могли даже мечтать о таком маршруте.
И мы опять не засиживаясь в гостеприимной Дудинке, выехали на Енисей. Там нашли трэколовские следы, ведущие на ту сторону, и двинули по ним. И к нашей радости не успели мы далеко уехать за посёлок Левинские пески, который находится на противоположном от Дудинки берегу, как увидели след от тех самых тракторов.
Правда, ехать по нему получалось не очень. След был совсем свежим и машины не держал. Поэтому мы постоянно прыгали то на трэколовский след, то на тракторный. То там побуксуем, то там покопаем. Но самое интересное, что вся интрига нас ждала впереди. С зимником Дудинка – Тухард стало всё более-менее понятно. Вот он след и мы по нему хоть и тяжело, но идём. Но дело в том, что между Тухардом и Сузунским месторождением зимника часто вообще не бывает. Эти 140 километров водители грузовиков натаптывают сами, доставляя продукты из Нового Уренгоя в Тухард. И никто не знал, начали они ездить или нет. Будет ли хоть малейший следочек там.
В Тухарде мы даже не остановились – промчали через него в сторону выезда, так как хотелось побыстрее увидеть, есть след или нет. И он был! Одинокий след от Камаза двумя тонкими полосками уходил в горизонт в направлении Сузуна. Стало ещё тяжелее ехать, но останавливаться было нельзя – времени до начала пурги оставалось всё меньше и меньше.
Помню как мы увидели впереди широкий обслуживаемый зимник. Стоят вешки, знаки, ездит техника. Это была победа. Потому что дальше такой зимник шёл до асфальтированных дорог. Но радоваться не было никаких сил из-за того, что мы, убегая от метели, в течении почти двух суток безостановочно пробивались сюда из Дудинки. И как только мы выехали на хорошую дорогу, то сразу же остановились и мгновенно все попадали спать. И уже всё равно было на начинающуюся метель. Ничего она с нами теперь не сделает.
А потом были несколько сотен километров по зимникам Сузунского и Ванкорского месторождений. И уже ни метель, ни заметённый зимник, ни пробки из бесконечных колонн Камазов нас не пугали и не тревожили. Всё. Это уже обычная зимняя дорога, где много людей и техники. А это значит, что здесь не может быть ничего сложного. А выскочив с зимников на круглогодичные дороги, через несколько дней и четыре тысячи километров мы въехали в Москву.
Не смотря ни на что у нас всё получилось. И даже удалось сделать больше чем планировали. Это был отличный опыт и интересная поездка. Машины не преподнесли никаких серьёзных сюрпризов. Были, конечно, мелочи, но они были настолько незначительными, что мы не обращали на них никакого внимания. Вообще, по машинам за эту поездку сложилось некоторое впечатление и опыт, поэтому об этом я расскажу отдельным постом. Но что могу сказать точно, что на этих автомобилях можно ездить не только по асфальту, но ещё и по северам.
Богдан Булычёв уже опубликовал первую серию фильма о нашей поездке:
Ну а я, как только сдал ключи от машины, сразу сел на самолёт и улетел в Хабаровск.
Ведь там нас ждал мой L200, на котором мы отправились на Сахалин. Но не как все нормальные люди на пароме, а прямо по льду и торосам через Татарский пролив. И у нас опять всё получилось.