Когда отец выполнил просьбу дочери и вернулся из коридора уже без чашки с рыбой, девушка спросила:
- Пап? А что у нас сегодня будет на завтрак?
Семён, услышав вопрос Анюты, остановился посреди кухни, широко расставив ноги, и упёр руки в бока. На его лице вновь отразилась растерянность.
- Ну… Я не знаю… А что? У нас ничего после ужина не осталось?
- Нет, не осталось. – Ответила Анюта. – Вчера всё съели.
Начало истории можно прочитать здесь
Свидетельство о публикации №225070900330
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Посёлок Майский
Вечер приезда Семёна и Анюты
Тетя Рая без остановки всё говорила и говорила, и пока её внимание было сконцентрировано на отце и дяде Николае, Анюта, отойдя в сторонку от родственников, рассматривала комнату, в которой оказалась.
Это кухня, судя по накрытому к ужину столу и печи, сложенной в углу комнаты. На горячей плите её, в данную минуту, готовилась еда в большой, чугунной сковороде.
Стены в этой комнате покрыты старой, местами вздутой в пузыри известью, с желтоватым оттенком. С низкого потолка, не посредине комнаты, а почему-то ближе к окну, над столом, свисает на кротком куске провода пузатая электрическая лампочка. Она светит ярко, заливая всё небольшое пространство желтым светом.
Две деревянные балки на потолке выкрашены в голубой цвет, выгоревший с годами. Эти балки выглядят закопченными от печного дыма и многолетней липкой, жирной пыли.
На маленьком, единственном в этой комнате окне, нет штор, и сейчас его смело можно назвать зеркалом, так как в его стёклах, из за темноты на улице и света в помещении, отражаются и сама комната, и люди, находящиеся в этой комнате.
Вплотную к окну подвинут обеденный стол, с наглухо оббитыми досками пространством под ним. За двумя дверками, скорее всего, что-то хранится, как и в маленьком выдвижном ящичке под столешницей. На узком подоконнике, видимо ещё прежними хозяевами, устроено хранилище старых газет. Высота стопок старых, пожелтевших от времени и света печатных изданий, доходит почти до середины окна.
Возле накрытого к ужину стола гостеприимно ждут людей четыре табурета. Каждый из них индивидуален размером, видом и даже цветом. На длинной лавке, в узком простенке между печью и дверным проходом в соседнюю комнату, стоит ведро, накрытое крышкой, с перевернутым кверху дном ковшом.
У печи свалены в кучу несколько поленьев. Рядом с поленьями стоит старое ведро с овощными очистками. Вся эта комната выглядит отчаянно бедной и неухоженной.
И если бы и полы, из крашенных в тёмно-малиновый цвет деревянных досок были бы грязными, Анюта бы и слово «комната» не могла применить к этому помещению.
Скорее оно было похоже на избушку-сторожку, где можно согреться у печи путнику и переночевать. Но жить здесь постоянно? Нет!
Жилым в этом доме даже не «пахнет»!
Но полы оказались на вид чистыми. Видимо, их совсем недавно вымыли.
Вот по всем этим причинам, скромно накрытый к ужину стол, был главным украшением этой комнаты.
На голубой, в мелкий синий цветочек клеенке, были расставлены стаканы из тонкого стекла и тарелки, вилки.
В центре накрытого стола лежала деревянная подставка для горячих блюд, а рядом с ней примостились глубокая салатница, наполненная, видимо, тем самым салатом из квашенной капусты, тарелка с нарезанным кусками хлебом и трехлитровая банка компота.
Продолжая увлеченно разговаривать с мужчинами, тетя Рая подошла к печи, сдёрнула с верёвки, натянутой над лавкой полотенце, и взявшись им за горячую ручку сковороды, переставила её на стол, на деревянную подставку. Одновременно женщина начала раздавать всем присутствующим свои указания:
- Так! Давайте, не стойте! Идите уже раздевайтесь-переодевайтесь, и быстренько все к столу! Сейчас вместе поужинаем, и нам с Колей бежать надо! У нас дома бабушка одна с мальчишками. Уже поздно, она будет за нас переживать.
- Ага! Нам срочно надо бежать домой! А то вдруг нас по пути домой волки покусают, или маньяки-вурдалаки нападут, и всё! Хана нам! Останутся от нас только «рожки да ножки». Да, Рая?– Громко засмеявшись с собственных шуток, поддержал разговор дядя Николай, а у Анюты от услышанного глаза распахнулись так широко, как только могли.
Имея очень живое воображение, девушка легко представила себе и стаю волков с горящими глазами, выбегающую из непроглядной тьмы, и каких-то устрашающих личностей, с ножами и топорами, задумавших недоброе дело.
- Коля! Ты за языком своим следи! Глянь – племяшку напугал! - Грозным голосом и строгим взглядом прекратила поток шуток мужа Раиса, а затем обратилась к Анюте:
- Анюта? Ты что? Поверила этому болтуну? Успокойся! Дядя Коля просто так шутит. Есть, конечно, в наших степях и волки, и шакалы, но в посёлок они не заходят. Им и зайцев в полях хватает! И люди у нас в посёлке все хорошие живут. Один есть только «маньяк-вурдалак», и вот это он! Собственной персоной!
И Раиса замахнулась полотенцем на мужа и, не осторожничая, хлестанула им по плечу супруга. Получив «оплеуху» полотенцем, дядя Коля совершенно не расстроился. Было понятно о его игривому блеску в глазах и отличному настроению, что он готов и дальше получать от жены полотенцем, но шуточками сыпать не откажется.
А Раиса, тем временем, указав мужу, чтобы он сел на табурет и успокоился, продолжила объяснять Анюте:
- Рядом с вами дом стоит. Так там до недавнего времени Лизавета Андреевна жила. Она хорошей, доброй женщиной была. Местная мастерица. Кому что прострочить на швейной машинке, или платье сшить, так это все к ней шли. Только до новогодних праздников схоронили её. Болела она долго. Последнее время за ней сын ухаживал, Алексей. У нас его Ксеем все зовут. Так вот он досмотрел маму свою, да пока здесь задержался.
У Ксея немецкая овчарка по кличке Дора есть. Очень умная собака! Команд много знает. Говорят, он с ней служил на границе. Уж эта Дора точно ни одного волка не подпустит и за сто километров к вашим домам! Будь уверена, Анюта, и ничего не бойся!
А дальше по улице тётя Маша живёт. Она коровок держит. Мы у неё молоко и творог покупаем. И вы сможете договориться, и у вас всегда будут свежие молочные продукты на столе.
Дальше от вас по улице дом с синим забором. Это подворье Плохишей. Они много птицы держат. Уток и гусей, в основном. У них заводь огорожена для домашней птицы на реке, сразу за огородами. Остальных людей я плохо знаю, но все они люди хорошие.
А мы за балочкой живём. Пройдёшь до угла улицы, свернёшь, перейдёшь через балку, а там уже наша улица. Пятый от балки дом наш. Не ошибёшься! Он приметный. У нас возле забора стоят блоки для строительства дома и вашего и нашего. Так что видно нас издалека!
Аня немного отвлеклась от неприятных мыслей, слушая рассказ Раисы.
Может и правда, не всё так плохо в Майском. Живут здесь люди самые обычные.
- Всё! Хватит разговоры разговаривать! Картошечка стынет! Быстро переодевайтесь все, и за стол! У вас две минуты! – Ещё раз громко всех окликнула Раиса, и повернувшись к столу, начала раскладывать еду по тарелкам.
Анюта, зайдя в соседнюю комнату, увидела все те же беленые стены и крашенные балки. Все окна этой комнате были наглухо задернуты плотными, серыми шторами из ткани, похожей на мешковину.
В углу комнаты стоял старый, на вид очень тяжёлый и громоздкий, шкаф. Были здесь ещё узкий столик, накрытый плюшевой скатертью с кистями, и у одной стены стояла раскладушка, а у другой диван.
- Твой диван. Моя раскладушка. Если хочешь переодеться – открывай дверку шкафа. Она широкая. Будешь как за ширмой. – Вдруг услышала девушка позади себя голос отца. – Я сейчас переоденусь и выйду, не буду тебе мешать.
Пока отец переодевался за её спиной, Анюта вдыхала запах сырости и морщила нос. Девушка всерьёз обеспокоилась тем, что этот запах будет теперь постоянно её преследовать, и её вещи и она сама будут пахнуть так же ужасно.
- Я вышёл!- Вновь услышала Анюта голос отца.
Теперь уже она смогла достать из своей дорожной сумки сменные вещи, и зайти «за ширму», чтобы переодеться.
Вскоре джинсы и свитер девушка сняла с себя и аккуратно повесила на спинку кривого стула, примостившегося в небольшом расстоянии между диваном и шкафом, и надела домашние брюки и кофточку.
Переодеваясь, девушка всё разглядывала комнату и тихо, про себя, удивлялась:
Как же можно было променять городскую квартиру на это? В голове просто не укладывается!
Уже позже, когда все сытно и вкусно поужинали, тётя Рая взяла Анюту за руку и ушла с ней в соседнюю комнату. Присев на диван, и усадив рядом с собой девушку, женщина начала разговор.
- Анюта. Я вам постельные принадлежности принесла. Всё не новое, но чистое, стиранное. Пользуйтесь. – Произнесла она, опустив руку на стопку из двух подушек, одеял и постельного белья. – Завтра днём придёте с отцом к нам, и мы посмотрим в сарае что-нибудь ещё из старой мебели, привезённой из дома нашей бабушки. Так что не переживай: всё самое необходимое у вас будет. Я и посуды дам немного. На время, конечно. И половичков на пол, тряпок хозяйственных.
Потихоньку обживётесь с отцом, а там, весной, и ваши уже приедут!
За топливо не переживай. Не замерзните. Дров в округе полно! Отец твой напилит, нарубит. Пилку у нас пока можете брать. Ну, это я ему потом сама скажу.
Что ещё? Магазин отсюда, правда, далековато. Ну да ничего! Вместо прогулки будешь за хлебушком ходить!
Развлечений зимой в Майском для молодёжи нет совсем. Так что, если станет скучно, приходи ко мне в гости! И чайку попьём, и телевизор посмотрим, и поболтаем! Но только вечером приходи! С утра мы заняты делами, стройкой, или на рынок уезжаем.
Ещё что? А! Вспомнила! До центра посёлка пешим ходом минут сорок. В центре посёлка у нас есть и магазины, и аптека, и рынок, и школа.
Работают люди, в основном, или в местном колхозе, который чудом не развалился, или ездят в соседний город. Мужики местные больше по вахтам катаются.
Это те, что не хотят на своих подворьях работать. А все остальные много хозяйства держат. Тот кто трудится, не ленится, тот и живет здесь хорошо.
Анюта сидела на краешке дивана, слушала красивую папину сестру, и в душе была в эти минуты благодарна ей за обещанную помощь в обустройстве на новом месте. И за вкусный ужин, натопленную печь, чистые полы и постельные места тоже была благодарна.
Как-то думать сейчас о том, что именно тётя Рая виновата в том, что они все здесь оказались, Анюте не хотелось. Усталость давила на плечи, яркий свет лампочек уже раздражал глаза, и девушке больше всего сейчас хотелось лечь и уснуть.
- Спасибо, тётя Рая. – Ответила Анюта, и родственница ей тепло улыбнулась в ответ. Похлопав мягко рукой по коленке Ани она спросила, заглянув в глаза и понизив голос почти до шёпота:
- Что? Не понравился тебе дом, да? И посёлок наш не приглянулся?
Анюта промолчала, боясь честно говорить о своих впечатлениях, чтобы не обидеть родственницу, а Раиса продолжила говорить:
- Ты не забывай, Анюта, этот дом куплен не для того, чтобы в нём ЖИТЬ. Он куплен для того, чтобы на этом участке построить новый дом!
Это всё (женщина обвела взглядом комнатку) временное жильё. У нас такой же домишко, и мы в нём сейчас всей семьей живём. Представляешь?
Анюта качнула головой. Нет, она не могла себе такого представить!
- Ничего. В тесноте, да не в обиде! Переживём! Уже с весны и вы, и мы, начнем большую стройку. Будем друг другу помогать! И уже к следующему новому году и вы, и мы, въедем в свои новые дома! А эти домики потом снесём трактором, вывезем мусор на свалку, да и всё! Со временем всё старое мы заменим на новое!
Анюта слушала тетушку, так красиво умеющую всё рассказывать, и волнение понемногу улеглось в её душе.
Может, и правда все так будет?
Этот дом куплен не для того, чтобы в нём жить постоянно! Это временное жильё!
Вскоре Воронцовы ушли домой.
После ухода родственников отец быстро улёгся спать на свою раскладушку, сразу же отвернувшись лицом к стене, и громко захрапел. Они с дядей Колей выпили наливку, и эта жидкость, видимо забрала последние силы у отца в этот день.
Анюта, оставшись одна на кухне, вымыла посуду, используя две чашки (в одной она мыла тарелки, стаканы, вилки, используя хозяйственное мыло, чтобы смыть жир, а в другой ополаскивала от мыльного раствора). Затем девушка перетёрла всю посуду чистым кухонным полотенцем.
Оно висело на бельевой верёвке над лавкой, рядом с другим полотенцем, которым все вытирали руки.
«Видимо, и эти полотенца из своего дома принесла сюда тётя Рая» - Подумала про себя девушка.
Теперь, когда на столе был полный порядок, Анюте оставалось только одно: как-то освежиться перед сном.
Совершенно не понимая, как это можно сделать в таких условиях, девушка постелила себе постель, а затем ей пришлось выбежать в тёмный двор с фонариком, чтобы наведаться в маленький домик.
Девушка натерпелась такого страха за эти несколько минут в темноте, что когда вернулась в дом и очень быстро закрыла дверь на засов, её сердце в груди билось так сильно, словно за нею по пятам бежали и волки, и маньяки, и ещё всякие страшные сущности!
Уже лёжа в постели, приятно пахнущей стиральным порошком, а не сыростью, под тёплым, уютным одеялом, Анюта ещё долго не могла уснуть.
Минуты таяли в ночи, а девушка всё думала и думала над переменами, случившимися в её жизни.
Анюте очень хочется дождаться утра, чтобы выйти и посмотреть, что же есть в округе?
Что это за место такое на земле: посёлок Майский?
Прошлым вечером, по дороге к дому от вокзала, местность ей показалась очень пустынной и непривлекательной.
Но ведь живут же здесь люди? Майский – это целый посёлок! Тётя Рая сказала, что здесь есть магазины, школа, рынок, аптека. Так может быть в посёлке есть и почтовое отделение?
Анюта, за два последних года, привыкла к тому, что у неё есть работа, и есть свои, пусть и скромные, но честно заработанные деньги.
И завтра, когда она пойдёт знакомиться с местностью, то первым делом отправиться на поиски почтового отделения.
Без работы я в этой глуши сидеть не хочу.
Утро
Анюта, сквозь сон, слышала мужские голоса. Они звучали приглушённо.
Но окончательно разбудили её не эти голоса, а собачий, звучный «гав». Он был всего один, но такой громкий!
А затем послышался звук открываемой двери, шаги. Кто-то ходил по дому.
- Вот куда её девать? Чёрт! Хоть бы корыто какое… Или раковина…
Узнав голос отца, девушка поднялась с постели, накинула на себя тёплый, пошитый мамой из фланели халат, и вышла на кухню.
Увидев родителя с нахмуренными бровями, и почти сразу уловив резкий запах свежей рыбы, Анюта опустила взгляд и увидела в руках отца сетку, полную свежей, но замороженной в лёд рыбы.
Отец стоял с рыбой в руках посреди кухоньки, и, видимо, не знал, что ему делать с ней дальше.
- Доброе утро. А откуда у нас рыба? – Анюта смотрела на рыб с крупной чешуёй и красными плавниками удивлённо, с улыбкой на губах.
- Доброе утро, Анюта. Да я вышел снег почистить, а тут сосед наш с речки возвращается. Познакомились. Он и угостил… Только где её чистить? Раковины нет… На улице что ли? Так там мороз!
Анюта огляделась, и вспомнила про две чашки, в которых она вчера мыла посуду.
- Сейчас!
Подойдя к столу, девушка открыла дверки, и с полки достала две вместительные эмалированные чашки.
- Вот! В них можно.
- О! Отлично! - Семён быстро освободил от ноши руки, и только теперь улыбнулся дочери. Его глаза горели восторгом.
- Ты только посмотри, какая рыба водится в нашей реке! Это же тебе не селёдка магазинная, или хек! Карасики! Краснопёрки! Щуки! Ксей сказал, и сомы огромные в этих водах водятся, и раки!
- Папа, так это нас с тобой Ксей рыбой угостил? Тот сосед, у которого есть собака? Про него вчера тётя Рая ещё рассказывала.
Анюта в эту минуту вспомнила про тот самый «гав», услышанный ею спросонья.
- Да. Он. Ох, и умная у него псина! Сказал Ксей ей «сидеть», она и села! И сидела всё время,пока мы разговаривали, не издавая и звука. Лишь зарычала и гавкнула в тот момент, когда я руку протянул, чтобы рыбу взять. Ксей снова ей команду дал, и она вновь замерла, словно статуя. Только глазами своими за мной следила так внимательно! Угрожающе! Ух! Просто отличный охранный пёс!
- Кажется, это девочка. – Анюта, вспоминая вчерашний разговор с тётей Раей, даже кличку вспомнила. – Дора, кажется её зовут.
- Да? Девочка? А я не присматривался. Собака, да собака. Главное, что умная!
Ещё раз переведя взгляд с рыбы на дочь, Семён добавил, мысленно уже сожалея, что согласился взять рыбу у соседа:
- Ну что? Может это… Просто засолим, а потом повялим? Где её чистить? Условий никаких нет. Начни, и всё здесь в чешуе будет.
Анюта посмотрела на рыбу, и так ей жалко стало её просто засолить. Хочется жареной на сковороде её съесть, чтобы с румяной корочкой.
- Нет. Давай лучше её пожарим. Я сама аккуратно почищу. У нас же есть газеты. Я всё застелю ими, а потом мы все эти использованные газеты в печке сожжём.
Семён, в задумчивости дёрнул бровями, но уже в следующее мгновение согласился с Анютой:
- Давай так и сделаем. Ты тогда рыбой займёшься после завтрака, а я дрова пойду нам добывать.
- Хорошо. Только рыбу нам пока надо вынести в холодный коридор, чтобы не испортилась, и не пахла здесь пока.
- Согласен!
Когда отец выполнил просьбу дочери и вернулся из коридора уже без чашки с рыбой, девушка спросила:
- Пап? А что у нас сегодня будет на завтрак?
Семён, услышав вопрос Анюты, остановился посреди кухни, широко расставив ноги, и упёр руки в бока. На его лице вновь отразилась растерянность.
- Ну… Я не знаю… А что? У нас ничего после ужина не осталось?
- Нет, не осталось. – Ответила Анюта. – Вчера всё съели.
- Мм… И что же нам делать?
И пока отец размышлял, поджимая губы и что-то напевая себе под нос, Анюта предложила:
- Думаю, нам надо сходить в магазин и купить продуктов. Сейчас холодно. Можно будет что-то скоропортящееся в коридоре холодном хранить. Холодильника же у нас нет.
Семён согласно кивнул, и мысленно порадовался тому, что нет сейчас рядом с ним жены и тёщи. Уж они бы так мягко и деликатно, как дочь Анюта, с ним не разговаривали!
Заглянув своему взрослому ребёнку в глаза, Семён не заметил в их глубине даже тени осуждения или недовольства.
Было понятно, что Анюте непривычно находиться в новой обстановке, но страха перед возникающими трудностями, или желания бежать из этой глуши без оглядки, он не замечал.
Или не хотел замечать…
Но следующие слова дочери развеяли все его сомнения:
- Пойдём вместе в магазин сходим. Одна я много в руках не унесу, а нам с тобой надо хорошенько запастись продуктами, чтобы не сидеть голодными.
И Семён, улыбнувшись дочери благодарно, ответил:
- Предложение принимается! Одеваемся и выдвигаемся!
*****
Благодарю за прочтение!!
Всем хорошей недели!