С самого рождения Юля была признана принцессой. Так ее папа постановил. А с папой у них дома не очень-то спорили. Только Юле, как принцессе, это иногда позволялось.
Суть дела тут была не во вседозволенности или баловстве. Хотя разрешали Юле действительно многое. И если она чего-то хотела, почти всегда это у нее появлялось. Папа брал подработки, мама ходила в стоптанных сапогах, но у Юлечки были и дорогие телефоны, и велосипед, и поездки на море, и дорогая одежда тех фасонов, что считаются «крутыми» в подростковой среде. Папа считал, что это все необходимо для воспитания настоящих принцесс.
Но суть, повторимся, была в другом. Она состояла в папиной уверенности в том, что Юля – самая красивая, самая способная, талантливая и перспективная. И потому непременно должна добиться признания, почитания, уважения. Успеха, короче, так это ныне называют. Однозначно опередив на несколько корпусов «серую массу». Ведь предназначение принцесс в том, чтобы превращаться в королев и императриц, которым все прочие – подданные, не более.
Опять же, это не значит, что Юле позволялось бить баклуши и просто ждать, пока успех на нее с неба упадет. Папа ее был по-настоящему способным педагогом. Он сумел объяснить Юле, что принцессой быть хоть и очень почетно и лестно, но не слишком легко. У принцесс много врагов и завистников, и их надо уметь побеждать.
А чтобы побеждать, надо много знать и уметь. А значит, учиться и развиваться. Конечно, никакой вульгарщины вроде уборки, кулинарии или штопки носков – негоже лилиям прясть. Бабушка по маме заикнулась было, что внучку надо к женским делам начинать приучать – больше Юля ее не видела. Но принцессу определили в престижную гимназию, она посещала бассейн и занималась с учителями музыкой и английским языком. И, надо сказать, делала успехи.
Папа очень интересовался ее школьной жизнью, и в результате гимназию Юля закончила почти медалисткой. Только зловредная историчка устояла перед двойным напором папы и директрисы гимназии, и поставила-таки принцессе четверки по отечественной истории, всемирной истории и обществоведению.
Ну и ладно! Все равно результат отменный. А папа сразу сказал, что учиться Юля будет только платно, чтобы отношение к ней уважительное было. А при таком раскладе ее баллов вполне хватило для поступление на экономический факультет в довольно престижном вузе. И там Юля тоже делала успехи, и немалые. Почему и первое рабочее место ей досталось завидное, сам по себе папа такое бы не пробил.
Чего не было в жизни Юли – закадычных друзей-приятелей. Но к этому она была готова – принцесс-то в мире немного! А дружить с теми, кто тебя заведомо ниже – себя не уважать. Ей просто надо пробиться наверх, поближе к сливкам общества, и там для нее непременно найдется подходящая компания.
И там же по идее для нее должен был отыскаться и принц. Но вот о нем Юля как-то не мечтала. Она была принцесса современная. И желала быть правящей монархиней, а не какой-то там королевой-матерью. Конечно, кратковременные необременительные приключения с представителями противоположного пола у нее были, она была нормальная, здоровая и весьма привлекательная девушка. Но приключения эти были без обязательств и без последствий. Рост социального статуса важнее.
***
Отец умер, когда Юле пошел двадцать шестой год. Он уже некоторое время серьезно болел, но дочери никогда не жаловался и ни о чем ее не просил. Ухаживала за мужем жена, Юлина мать, которую Юля давно привыкла числить в «подданных». С папиной, кстати, подачи. Мать вечно одевалась кое-как, работала в расчетном центре за кассой и постоянно возилась с веником или на кухне. Поговорить с нею было не о чем, да и некогда.
На похороны отца Юля не попала – у нее как раз командировка перспективная на работе наметилась. Юле тонко намекнули, что от ее успеха зависит следующий ее шаг по карьерной лестнице. Конечно, она поехала. А когда вернулась, столкнулась с совершенно необъяснимым поведением матери.
– У тебя что, послужной список вместо сердца? Отец с тобой всегда носился, как с чем стоящим, а ты даже проводить его в последний путь не удосужилась! – орала мать на дочь, с которой до сих пор всегда была предупредительна и ласкова. – Мало того, что пальцем не пошевелила, когда он болел, так еще и это!
Юля честно не понимала, из-за чего шум:
– Мама, тебя серьезно эти предрассудки волнуют? Папе уже все равно. Пока он был жив, я была с ним достаточно любезна. Хорошее отношение не в смене памперсов выражается! А похороны... Это же просто формальность. Мертвому телу без разницы, кто там присутствовал при его закапывании, а кто нет.
Матери после этого валерьянка понадобилась в лошадиной дозе. Почему, спрашивается? Неужто людям так невыносимы правда и здравый смысл? Нет, наверное, это только серой массе они невыносимы, Юля-то прекрасно понимала, что права! И не нервничала из-за своей правоты. И была уверена, что отец согласился бы с нею. Это же он ее всему научил! Но теперь он умер, это не исправить, а она должна двигаться дальше!
Мать же неожиданно поперла на принцип:
– Ну вот что! Завещания отец не писал, это я точно знаю. Следовательно, квартиру с машиной пополам делить будем через полгода, как в наследство вступим. И учти: я уж разделю! Уступать тебе не буду. Хватит, науступалась. Ни за что твоего отношения к отцу тебе не прощу! И жить с тобой рядом не собираюсь! Хорошо, материна квартира стоит еще пустая. Ты же ведь даже не в курсе, что бабушка твоя умерла год назад, верно? Ведь ради тебя отец твой запретил моей матери у нас бывать!
В общем, и мать, и отставленная отцом бабушка оказались куда хитрее, чем могла предположить Юля. Отец действительно запретил теще бывать у них дома и видеться с Юлей, но жену к матери отпускал беспрепятственно. И мать с бабкой сговорились, бабка завещание как раз написала, только на дочь. То есть Юля не получила от нее ничего. И теперь мать намеревалась еще и половину отцовой квартиры у нее оттяпать!
В общем, не самый приятный год выдался. Мать жила в бабкиной квартире, но наследство затребовала только так. Закончилось все продажей имущества и разделом денег. Юле ее доли от отцовой машины и трехкомнатной квартиры едва хватило на маленькую однушку. Принцессы так не живут.
Однако она справилась. Ничего страшного, отец предупреждал и о завистниках, и о врагах. Но она достаточно сильна, и победит. Она даже за этот проблемный год на две ступеньки выше на работе поднялась. Вот на этом и надо сосредоточиться, ибо карьера это и деньги, и власть, и независимость. Она и шикарную квартиру себе купит, и машину салонную вместо нынешнего старья, и вообще...
***
Юля работала в фирме, занятой оптовой торговлей металлоизделиями. Вроде как не женская сфера, но это на первый взгляд. На второй все продажи одинаковы.
Фирма была довольно крупной, но с некоторым излишком демократизма во внутренних порядках. В частности, владелец, он же гендиректор, и правда сам занимался рутинным ежедневным общим руководством. Юля могла бы даже посмотреть с интересом на этого представительного мужчину лет сорока с хвостиком, если бы всей конторе не было известно, что Антон Михайлович давно и безнадежно женат. И еще у него куча детей.
Однако обязательной частью Юлиных планов брак не был, она была уверена, что со своими мозгами и энергией прорвется и так. Мешало ей другое – этот самый демократизм заставлял Антона Михайловича держать на работе кучу бесполезных людей!
Например, Вера Васильевна из бухгалтерии. Ей же сто лет в обед, и работу современных компьютерных программ она регулярно проверяет с помощью допотопного калькулятора! Человек в бухгалтерии нужен, да, но неужто нельзя взять кого помоложе и посовременнее?
Или Татьяна Ивановна из ее, Юли, экономического отдела. Ее же невозможно заставить поработать сверхурочно, какая там ни будь служебная необходимость! «Семейные обстоятельства» у нее, видите ли! На кой вообще брать семейных клуш на работу в солидную фирму?
А с нею рядом две кумушки – Роза и Валентина. Тоже семейные клуши. Без конца ля-ля про деточек своих. Если не можешь держать рот на замке, так хоть бы тему для разговора поинтереснее подобрали! И, между прочим, если заставить Татьяну хоть иногда плевать на свои «обстоятельства», так одну из этих двух можно и уволить...
Юля несколько раз намекала Антону Михайловичу на возможность такого рода улучшений, но он все время делал вид, что не слышит. И тогда она решила действовать самостоятельно. Потом шеф увидит, насколько эффективнее теперь работает организация, и оценит. Юля уже видела себя по меньшей мере руководителем одного из филиалов. Недурной будет результат, ведь ей и тридцати еще нет!
Что ж – она стала систематически поднимать на смех бухгалтершу за ее старомодность. Среди молодежи нашлись согласные ее поддержать – есть же люди с пониманием того, за кого стоит держаться! И результат был получен – старая мымра наконец отправилась на заслуженный отдых. Скатертью дорожка.
Татьяна была ее подчиненной, так что с нею было еще проще. Юля намеренно стала давать ей такой объем работы, чтобы ее просто невозможно было выполнить, не трудясь сверхурочно. Татьяна упрямо не желала задерживаться, в результате, естественно, стала срывать сроки. Тут уж Юля ей спуску не дала! А с чего бы? Виновата – получай.
Третий «воспитательный процесс» перед всем отделом вызвал у Татьяны истерику. Ноль чувства собственного достоинства у человека. На четвертый она швырнула на стол Юле заявление «по собственному» – есть!
Теперь следовало найти ей нормальную замену – человека молодого, энергичного, преданного делу, без всяких «обстоятельств», но притом такого, кто признает Юлино главенство безоговорочно. Тогда можно будет выбирать, от которой из болтливых мамаш избавляться. Однако дражайший шеф поломал Юле все планы.
– Юлия Николаевна, к вам в отдел придет поработать Анна Георгиевна. Это наша сотрудница, она сейчас в декрете, но выйдет на неполный день, пока нет замены Татьяне Ивановне, – поставил Антон Михайлович ее перед фактом. Юля попробовала было трепыхаться, но шеф был настроен решительно.
Это была не сотрудница, а кошмар ходячий! Лет тридцати пяти, то есть нестарая совсем, но одета совершенно допотопно – черная юбка-карандаш, глухая блуза (хорошо, не белая, блузы вообще-то были разных цветов, хоть и одинакового кроя) и туфли на каблучках! В ушах золотые серьги «наследство бабушки». Прическа узлом. Хотя вроде стройная, цвет лица хороший. И не скажешь, что в декрете третий раз. А оно именно так было, новая сотрудница не забыла Юлю об этом факте уведомить.
– Мне это безразлично. Спрос с вас будет, как со всех, – ответила ей Юля холодно. Но новенькую это нимало не смутило!
С первого дня эта Анна Георгиевна буквально выводила Юлю из себя! Она уходила строго в три часа, ибо «на полставки». Она пила на рабочем месте кофе и беззастенчиво тыкала Юлю носом в правила внутреннего распорядка, не запрещавшие это. Весь обеденный перерыв она трещала с Розой и Валентиной о детях, будто мало Юле двоих было! Она ответила прямым отказом на требование не позорить фирму и одеваться посовременнее:
– У нас дресс-код не предусмотрен!
Юля уже теряла терпение, когда судьба сделала ей подарок. Проверяя документацию по очередной крупной сделке, Юля нашла там серьезную ошибку! Есть!!
Она торжествующе выскочила с распечатками в общий зал и набросилась на Анну Георгиевну:
– У вас что, в голове грудное молоко вместо мозгов? Если вы только плодиться способны, зачем на работу ходите? Вы понимаете, сколько тут всего теперь переделывать придется? Мне плевать, что там у вас дома, вы не уйдете отсюда, пока все не переделаете правильно!
Юля остановилась перевести дух, и тут Анна Георгиевна просто повернулась и вышла прочь. Подумав, Юля решила, что это успех. Наверняка курица пошла заявление по собственному писать. Единственно чего она не поняла, так это причины, по которой все сотрудники смотрели на нее прямо с суеверным ужасом. Что такого в указании клуше ее места?
***
Секретарша «самого» попросила ее зайти через полчаса. И Юля шла к генеральному в предвкушении: очевидно, речь пойдет об увольнении глупой декретной курицы. Наконец-то!
Она вошла в кабинет и очень удивилась, обнаружив там Анну Георгиевну. Та преспокойно стояла рядом со столом шефа.
– Антон Михайлович, я вас сразу предупреждала... – начала было Юля, но ее прервал тихий, но очень внушительный голос шефа:
– Юлия Николаевна, пожалуйста, объясните мне, как часто вы сваливаете на подчиненных собственные промахи?
Юля так удивилась, что замерла с открытым ртом. А шеф ткнул пальцем в экран своего компьютера:
– Я просмотрел документы, из-за которых вы начали скандал. Да, там серьезные ошибки. Но это ваши ошибки! Неверно исполнена ваша часть проекта, а не чья-либо еще! Если вы такой профессионал, каким силитесь казаться, вы не могли этого не понять! Но уверенно обвинили Анну Георгиевну. Так вот, я хочу знать: как часто вы подобное проделываете?
Юля остолбенела. Конечно, она прекрасно поняла, что сама ошиблась! Даже с нею такое бывает, что поделать. Но ошибка была очень кстати, так как могла помочь избавиться от курицы Анны. И понятно, что Юля не упустила этой возможности. Но вот что непонятно: кто же так быстро разобрался, что происходит на самом деле?
А шеф тем временем продолжил:
– И вот что еще меня интересует: как же вы общаетесь с прочими подчиненными, если позволили себе хамски орать на мою жену?
Вот тут у Юли подогнулись колени. Ей очень живо вспомнились панические лица других сотрудников. Получается, все знали? Только ей никто не потрудился сказать?
Анна Георгиевна посмотрела на Антона Михайловича и слегка развела руками:
– Ты сам все видишь... Надо избавляться, пока она вообще все не развалила.
От этой фразы Юля очнулась. Как избавляться? От кого? От нее? Она один из самых перспективных и результативных работников! Ну да, с Анной этой глупо все вышло, это ей навредит, и сильно. Но разве можно из-за такого разбрасываться людьми ее калибра?
– Антон Михайлович! – взмолилась она. – Признаю, я была неправа! Мы не сошлись характерами с Анной Георгиевной, и я сгоряча не разобралась в ситуации с ошибками и повела себя невежливо. Анна Георгиевна, я приношу вам свои извинения! Но в остальном-то я все делала правильно!
Анна Георгиевна криво усмехнулась:
– И когда Веру Васильевну довели до увольнения? И Татьяну Ивановну?
– Но это же было ради компании! Вера эта – ископаемое! Она компьютер перепроверяет! А Татьяна совершенно равнодушна к интересам дела, ей бы домой побыстрее сбежать!
Антон Михайлович сделал такое движение, словно собирался стукнуть по столу кулаком. Но Анна Георгиевна аккуратно коснулась его плеча, и он вроде как передумал. Она же повернулась к Юле:
– Юлия Николаевна, не надо выдавать собственные слепоту, некомпетентность и стремление пробиться любой ценой за действия в интересах компании! Да, Вера Васильевна – женщина старомодная. Но компьютер, прошу заметить, она освоила. А вот вы сможете выполнить в срок расчеты по крупному проекту с помощью канцелярских счет с костяшками? Ну, вдруг катастрофа какая разразится и электричество отключат, а? А Вера Васильевна сможет. Быстрее, чем вы на компьютере. И точнее.
Юля вообще перестала что-либо понимать. Как это она некомпетентна? И причем тут канцелярские счеты?
А Анна Георгиевна продолжала:
– Татьяна Ивановна – дочь одного из соучредителей фирмы. Он давно удалился от дел, человек уже совсем пожилой, прикован к постели, ему уход требуется. И она считает недопустимым уклоняться от своих дочерних обязанностей. Но притом и работает, получше многих. Роза с Валей болтают, конечно, много. Но им можно, ибо Роза – счетчик. Слышали про такую сверхспособность? Она любые расчеты в уме делать в состоянии, не отвлекаясь от болтовни. У нее даже Вера Васильевна ни разу ни одной ошибки не нашла. А Валя просто работает тут пятнадцать лет. Она фирму от и до знает. Она, по вашему мнению, лишняя здесь?
У Юли кружилась голова. Да откуда, спрашивается, она должна была все это знать? И зачем? Есть же нормальные люди, нормальные работники. Делающие карьеру, как положено. Вроде нее...
Анна Георгиевна снова развела руками и обратилась к мужу:
– В общем, Антон, полагаю, я свое дело сделала. Ты просил выяснить, что в экономическом происходит – я выяснила, и вывод мой ты слышал. Я сама позвоню Татьяне и уговорю ее вернуться. А на должность заведующей экономическим отделом советую Валентину ставить. Ребята у нее подросли, на больничный она уже без конца не ходит, справится. Вот с бухгалтерией не знаю, Вера уже вроде как пришла к выводу, что ей на пенсии лучше. Поспрашивай там девочек, или давай я поспрашиваю. Может, у кого есть знакомые...
Это был какой-то ночной кошмар. Теперь Юля понимала: имел место заговор против нее. Антон Михайлович прислал на работу свою жену не для того, чтобы заменить Татьяну. Он хотел найти повод убрать ее, Юлю! Но почему, за что? Это она выкрикнула вслух.
– Потому, что вы с вашим самомнением действуете на коллектив хуже плесени! – ответила за мужа Анна Георгиевна. – Притом самомнение ваше ни на чем не основано. Вы, конечно, не ноль без палочки, но специалист вполне средний. Таких в любой момент два десятка найти можно. А как человек вы, уж извините, ничтожество. Вы ненавидите окружающих, презираете нормальных людей с их личными особенностями и слабостями только потому, что уверились, что сами идеальны. Но это не так! Снимите корону!
Юля выходила вечером с работы, пошатываясь. Конечно, ей пришлось написать заявление «по собственному». И когда она вернулась в отдел, там явно уже знали об этом. Таких довольных лиц у сотрудников она не видела никогда!
Анна Георгиевна бодро трещала с Розой и Валентиной о детях, причем Роза и правда умудрялась одновременно заполнять какую-то таблицу. Алина втихую колупалась в телефоне, наверняка кропала записочку своему хахалю. Вероника равняла на столе стопки папок. Никто не беспокоился за нее, Юлю, не умолял ее остаться, не бросать их...
И папы уже не было. Он бы, конечно, поддержал, помог, объяснил бы ей, что даже поверженные принцессы остаются принцессами, а их победители – никчемными середнячками, толпой. И победа их может быть только временной.
Но папы не было. И она даже не знала, где он похоронен. У нее никогда не было времени навестить могилу.
Автор: Мария Гончарова