Сижу в кафе, мешаю уже холодный кофе, а тут его вижу. Андрей идет по другой стороне улицы. Господи, как же меня до сих пор трясет при виде этого человека! Полтора года уже прошло после развода, а я все никак в себя прийти не могу.
Заметил меня. Стоит, смотрит, улыбается. Эта его улыбочка - я ее хорошо помню. Холодная такая, неприятная. В последние месяцы нашего брака он постоянно так улыбался, когда хотел меня задеть.
Быстренько расплачиваюсь с официанткой и к выходу. А он уже дорогу переходит, перехватить меня хочет.
"Светка, ну надо же, какая встреча!" - говорит, путь мне заграждает. Голосом вроде дружелюбно, но я-то его знаю как облупленного.
"Привет, Андрей," - отвечаю коротко, обойти пытаюсь.
"Да ты не торопись так. Давно хотел поговорить. Ну как ты там? Как новая жизнь устроилась?"
Что-то мне в его тоне не нравится. Останавливаюсь, смотрю внимательно. Выглядит он хорошо, надо сказать. Костюмчик дорогой, часики блестят, машина новенькая стоит. После нашего развода его по службе повысили, в центр переехал. А я что? Осталась в нашей старой квартире на окраине, с ипотекой и кредитами, которые он мне "в подарок" оставил.
"Нормально все," - говорю.
"А, слышал я, ты теперь в школе работаешь. Учительницей стала. Зарплата-то небось копейки?"
Аж лицо горит от злости. Да, пришлось мне из банка уволиться, где мы вместе работали. Он так постарался, что жизнь моя там невыносимой стала. То придерется, то оценку занизит, то коллегам намекнет, что я неадекватная. В итоге сама заявление написала.
"Зато спокойно сплю," - отвечаю, глаза в глаза.
Перекосилось у него лицо на секунду, но быстро взял себя в руки.
"Понятно. Кстати, я недавно женился. Маринку помнишь из кредитного отдела? Красавица такая, молоденькая. Двадцать шесть всего лет."
Тошно мне стало. Маринка эта на десять лет меня младше, и я отлично помню, как Андрей на нее пялился еще когда мы в браке были.
"Поздравляю," - сухо так. "Мне идти пора."
"Погоди-ка. Дело у меня к тебе есть. Домик наш загородный помнишь?"
Еще бы не помнить! Покупали его вместе, все силы и деньги в ремонт вложили. Я мечтала - будем выходные там проводить, сад разведем, может, детишек заведем. А при разводе дом Андрею достался. Сумел доказать, что деньги на покупку в основном его были.
"Ну и что с ним?" - настороженно спрашиваю.
"Продавать хочу. Думаю, тебе стоит съездить, вещички свои забрать. А то неудобно мне перед молодой женой - чужие женские тряпки в шкафу висят."
"Я думала, ты уже все выкинул."
"Не успел пока. Завтра день свободный у меня, могу подвезти. Заодно бумажки кое-какие подпишешь по продаже. Нотариус говорит, подпись твоя на одном документе нужна."
Думаю, ехать или нет. С одной стороны, там вещи мои остались, в том числе мамины украшения в сейфе лежат. С другой - чует мое сердце, что-то он замышляет нехорошее.
"Ладно," - соглашаюсь в итоге. "Только я на своей машине поеду."
"Как хочешь. В два часа дня встретимся там."
Уехал он, а я стою на тротуаре, предчувствие плохое. Вечером Катьке звонила, рассказала про встречу.
"Светка, не езди ты к нему!" - она аж кричит в трубку. "Какие еще документы? Развелись полтора года назад, все поделили уже. Зачем ему подпись твоя?"
"Может, правда какие-то формальности остались. Дом в браке покупали все-таки."
"А может, он тебя заманивает туда зачем-то. Знаешь же, какой он мстительный. До сих пор злится, что ты от него ушла."
Права Катька. Андрей никого никогда не прощал, кто его, по его мнению, обидел. Я это еще в браке поняла, когда видела, как он годами помнит всякие мелочи и обязательно отомстит потом.
Но утром все-таки поехала. Любопытство замучило, да и мамины украшения забрать хотелось.
Дом на краю садового товарищества стоит, забор высокий вокруг. Место пустынное, особенно в будни. Андрейкиной машины не вижу, зато калитка приоткрыта.
Прохожу через двор к крыльцу. Дверь тоже открыта.
"Андрей!" - кричу, в прихожую заходя.
Тишина. Дом заброшенный какой-то - мебель чехлами накрыта, пылью и сыростью пахнет. Поднимаюсь на второй этаж, в спальню, где шкаф с моими вещами стоял.
Открываю дверцу и ахаю. Все мои платья изрезаны! Аккуратно так, методично, острым ножом. Каждое платьице, каждая кофточка - в лохмотья превращены.
Сердце колотится как бешеное. Бросаюсь к комоду, где украшения хранила. Выдвигаю ящик - пусто! Сейф смотрю - тоже пусто!
"Что-то ищешь?"
Оборачиваюсь. В дверях Андрей стоит. В руках у него нож тот самый, которым платья мои изрезал.
"Ты совсем спятил," - шепчу, к окну отступаю потихоньку.
"Я спятил?" - смеется он. "Это ты спятила, когда бросать меня решила. Думала, легко отделаешься? Разведешься и счастливо заживешь?"
"Андрей, о чем ты? Мы же все нормально уладили."
"Нормально?" - голос все громче становится. "Ты меня на весь банк опозорила! Все знали, что жена от меня ушла. Думаешь, легко это было пережить?"
"Сам виноват! Каждый мой шаг контролировал, телефон проверял, с подружками общаться не давал!"
"Я о тебе заботился! А ты меня предала!"
Шагает ко мне, и я в глазах его вижу то же самое, что в последние месяцы брака видела. Ярость холодную, которая меня больше открытой агрессии пугала.
"Знаешь, что я с украшениями твоими сделал?" - продолжает, медленно приближается. "Маринке подарил. Как обрадовалась! Особенно серьги мамины ей понравились. Те самые, фамильные."
Дыхание перехватило. Мамины серьги для меня святое было. Единственное, что от нее после смерти осталось.
"Ты не мог этого сделать."
"Мог и сделал. А теперь дело закончить хочу."
Нож поднимает, и я понимаю - шутки кончились. Хватаю с комода тяжелую стеклянную вазу и швыряю в него. Уклонился он, ваза о стену разбилась.
К двери бросаюсь, а он путь преграждает.
"Никуда не пойдешь. Сначала извинишься. За все. За то, что опозорила меня. За то, что семью нашу разрушила."
"Какую семью?" - кричу. "Ты же меня ненавидел! Постоянно унижал!"
"Я тебя любил! А ты все испортила!"
Голос у него уже нечеловеческий. Понимаю - окончательно свихнулся.
Андрей снова на меня бросается, а я оглядываюсь отчаянно. Окно высоко, дверь он блокирует. Но рядом с окном торшер старый стоит с тяжелым основанием.
Когда он на меня кинулся, успела торшер схватить и по голове его ударить. Упал, нож выронил.
Проверять, живой ли он, не стала. Перешагнула через него и вниз по лестнице помчалась. Из дома выбежала, в машину села и газу дала.
Только в городе оказалась - руки дрожать перестали. Сразу в полицию поехала.
Андрея в доме без сознания нашли. Сотрясение мозга, но живой. При обыске украшения мои обнаружили - не успел он Маринке подарить, соврал, чтобы меня разозлить.
На суде пытался доказать, что просто поговорить хотел, а нож для самозащиты взял. Но камеры на соседней даче зафиксировали, как он за час до меня приехал и всю эту постановку подготовил.
Признали его виновным в покушении на тяжкие телесные и приготовлении к убийству. Дали три года условно, но с запретом ко мне приближаться.
Маринка от него ушла, обо всем узнав. Говорят, теперь он один живет в той квартире центральной и пьет. Иногда с чужих номеров звонит, но я сразу трубку вешаю.
А я в другой город переехала, в новой школе устроилась. Детишки меня любят, коллеги уважают. Недавно с хорошим человеком познакомилась - Михаилом, он разведенный, отец одного из моих учеников.
Катька говорит, что я наконец счастливой выгляжу. И правда так. Больше через плечо не оглядываюсь, от каждого звонка не вздрагиваю. Андрей думал, его месть меня сломает. А получилось наоборот - он меня окончательно освободил от всех иллюзий, от чувства вины, от страха.
Месть действительно получилась. Только не такая, на какую он рассчитывал.