Денис устало опустился на кухонный стул. В воздух еще пахло ароматами только что съеденного ужина – наваристым борщом и нежнейшими тефтелями, которые могли получиться только у одного человека в их доме: у Юлии Яковлевны.
На столе красовался чистый салатник, а в раковине уже не было ни одной грязной тарелки – теща не терпела беспорядка, особенно после того, как накормила "детей".
"Детьми" она называла зятя Дениса и дочь Екатерину. Катя в этот момент мирно листала ленту в соцсетях на диване в гостиной, абсолютно не задумываясь о том, что через два дня холодильник снова опустеет, а готовить придется… кому?
Юлия Яковлевна, вытирая насухо последнюю кастрюлю, с тревогой посмотрела на Дениса:
– Дениска, наелся? Гляжу, борщ тебе понравился, третью тарелку наливай.
– Юлия Яковлевна, да вы волшебница! – Денис искренне улыбнулся. – Объелся, как на празднике. Спасибо вам огромное.
– Не за что, родной. Рада, что вам по душе, – она вздохнула, поставив кастрюлю на место. – Вот только… – женщина бросила многозначительный взгляд в сторону гостиной и понизила голос. – Катюшку пора приучать готовить. Сколько можно?
Денис покрутил головой, стараясь сохранять по-прежнему нейтральное выражение лица:
– Знаете, как-то не сложилось. Она вроде собиралась, но потом взяла в руки телефон... ну, вы сами знаете...
Юлия Яковлевна нахмурилась, ее доброе лицо омрачилось легкой обидой и беспокойством:
– "Работа, работа"… Денис, милый, да как же так? Она же хозяйка! Тебе же целый день пахать, а вечером еще и у плиты стоять? Это же не дело! Даже картошку пожарить не может, – голос тещи дрогнул от непонимания.
– Ну, в теории-то может, наверное, – попытался смягчить Денис, но Юлия Яковлевна его перебила.
– Теория! – фыркнула она. – Какая теория на кухне? Тут практика нужна, руки! Я в ее годы и борщ варила, и пироги пекла, и всю скотину накормить успевала! А она… умница, красавица, но руки… – теща выразительно развела руками. – Совсем не приучены! И учиться не хочет! Я же предлагала миллион раз: "Катенька, доченька, давай я тебе покажу, как самый простой супчик, как курочку запечь…" А она что? "Мама, не сейчас", "Мама, я устала", "Мама, у нас доставка есть"! – Юлия Яковлевна передразнила дочь, закатив глаза. – Доставка! Это же деньги на ветер, да и здоровье свое травить!
В этот момент на кухню вошла сама Екатерина, привлеченная повышенными тонами.
Женщина была в удобных домашних штанах и мягкой кофте, с телефоном в руке.
– О чем это вы тут так оживленно? – спросила она, направляясь к чайнику.
– А говорим, Катюша, о том, что пора бы тебе с кухней подружиться, – прямо заявила Юлия Яковлевна, аккуратно складывая полотенце. – Хоть картошку научись варить или жарить, что ли уж... чтобы Денису полегче было.
Екатерина налила себе воды из крана и стала водить губами в разные стороны.
– Мам, ну опять за свое? – в ее голосе послышалось знакомое Денису легкое раздражение. – Я же прекрасно зарабатываю. Денис тоже. Мы можем позволить себе нормально питаться без того, чтобы я стояла у плиты. Меня это не вдохновляет, честно. Вот картошка… ну ладно, сварю, если припрет. Воды налью, соль брошу, картошку закину… Что там сложного-то?
– "Воды налью, соль брошу"!? А сколько воды? А сколько соли? А как узнать, что они сварились? А чтобы не слиплись? А соус? "Не слиплись" – это тебе не теория, Катенька! Вот прямо сейчас пойдем и сварим! Прямо сейчас! – женщина решительно направилась к шкафчику, где хранились овощи.
– Ма-а-ам! – заныла Екатерина, отступая. – Ну что за принудиловка? Я только чай хотела попить! Я не хочу сейчас варить картошку. Мне скучно это...
– Скучно?! – Юлия Яковлевна остановилась как вкопанная. – Кормить мужа – скучно? Заботиться о доме – скучно? Да это же самое важное, доченька! Самое женское!
– Женское – не значит обязательное в XXI веке, – парировала Екатерина, скрестив руки на груди. – У нас равные права и обязанности. Денис прекрасно умеет готовить сам, если захочет. А я… я лучше закажу что-нибудь вкусное или ты придешь, мам. Твоя еда – объедение!
Комплимент смягчил Юлию Яковлевну лишь на секунду.
– А если я приболею? А если в отпуск уеду? Вы что, на доставке разоритесь? Или Денис, бедный, после работы еще и на кухне вкалывать будет? – она ткнула пальцем в сторону зятя, который сидел, почувствовав себя невольным яблоком раздора. - Сюда иди, быстро!
Екатерина, поняв, что отбоя не будет, с театральным вздохом подошла к плите.
– Ну ла-а-адно. Только быстро, а? И чтобы без нотаций.
– Сейчас, мартышка моя упрямая, сейчас, – засуетилась Юлия Яковлевна. – Денис, гляди и запоминай, если ей лень. Кастрюлю бери побольше, воды – на три пальца выше макарон будет. Ставь на огонь. Соль! Где соль? Сыпь, когда закипит, вот столовую ложку… нет, поменьше… вот так. Жди бурления. А пока картошку почисти.
- Не буду я, у меня маникюр, - Катя показала матери свои ногти. - Могу только лапшу сварить.
- Ну давай хотя бы макароны, - проворчала мать.
Екатерина механически выполняла указания, явно думая о чем-то своем. Вода закипела.
– Теперь макароны! – скомандовала Юлия Яковлевна. – Аккуратно, опускай потихоньку… Помешай сразу, чтобы не слиплись. Теперь таймер! На упаковке написано… 8 минут? Ставь 7, они дойдут. И не уходи! Следи, чтобы вода не сбежала.
Екатерина поставила таймер на телефоне, прислонилась к столешнице и тут же уткнулась в экран.
Юлия Яковлевна наблюдала за ней и качала головой. Через минуту вода начала активно бурлить и подниматься.
– Кать! Катюша! Помешай! Вода убегает! – закричала мать.
Екатерина вздрогнула, оторвалась от телефона и неловко сунула ложку в кастрюлю. Пена немного спала.
– Видишь? Нельзя отвлекаться! – в голосе Юлии Яковлевны звучало торжество справедливости. – Готовишь – будь добр, следи!
Прошло еще пять минут. Таймер пискнул.
– Ну вот, снимай! – сказала Юлия Яковлевна. – Быстро на дуршлаг! Аккуратно, не обожгись! Слей воду… Теперь масло немного, чтобы не слиплись. Ну? Попробуй!
Екатерина вилкой неохотно подцепила пару спагетти, дунула на них и сунула в рот. Помялась.
– Ну… нормальные. Твердоватые чуть, но съедобные.
– Значит, мало поварила! Надо было подольше... Главное – процесс поняла?
– В общих чертах, – буркнула Екатерина, недовольно зыркнув на кастрюлю. – Сложно как-то… и муторно. Воду ждать, мешать, время засекать. Проще яичницу сделать или заказать пасту.
– Яичницу! – Юлия Яковлевна схватилась за голову. – Ну хоть что-то… Денис, – она обреченно повернулась к зятю, – держись, сынок. Видимо, моя миссия здесь бесконечна. Буду ходить, пока ноги носят. Не дам моим "детям" голодом помереть и на доставках разориться. Сама виновата, что такую дочь вырастила... никудышную...
– Юлия Яковлевна, вы – наше спасение. И ваш борщ – это просто космос, – он посмотрел на жену, которая уже снова уткнулась в телефон. – А Катюша… Катюша у нас гениальный менеджер. Просто ее гениальность в другом. Мы как-нибудь справимся. Правда, дорогая?
Екатерина подняла глаза, встретилась с ним взглядом и немного виновато улыбнулась:
– Правда, правда. Мам, спасибо за макароны… и за науку. Может, когда-нибудь… в другой раз... Сейчас мне, правда, это вообще неинтересно. Я на работе устаю... еще и эти кастрюли.
Юлия Яковлевна вздохнула. Она знала, что будет приходить снова и снова, нагруженная кастрюлями и пакетами с продуктами.
– Мама, а что если ты будешь нам готовить не просто так? – неожиданно предложила Екатерина.
– В каком смысле? – переспросила Юлия Яковлевна. – Как должно быть?
– Ну я в том плане, что мы будем тебе за это платить, – радостно ответила женщина.
– Платить? Да ну! Ты что?! – возмутилась мать. – Я еще деньги с родной дочери не брала.
– Ты меня не поняла. Давай, ты будешь не мамой, а поваром. И нам хорошо, и тебе копеечка не будет лишней, – объяснила Екатерина.
Юлия Яковлевна на какое-то мгновение задумалась. Предложение было соблазнительным.
– Мне неудобно, – женщина покраснела до корней волос. – Какие могут быть деньги?
– Мама, пусть это будет твоя подработка. Ты же могла это время тратить на что-то другое... а так ты будешь нам помогать и зарабатывать, – настаивала дочь. – Соглашайся, пожалуйста!
К жене подключился и Денис, который стал упрашивать тещу помогать им с готовкой еды за "денежку".
В конце концов женщина согласилась. Теперь она приходила готовить к супругам без ворчания и осуждения поведения дочери, так как за это ей платили.