— Где ты шатаешься?! Родственники уже заждались, а я тут тарелки таскаю! – голос Сергея в трубке был резким, сдавленным от злости. – Полчаса назад должна была быть! Где ты?
Марина прижала телефон к уху, будто пытаясь защититься от крика. Парк вокруг был тихим, предвечерним. Листья уже желтели.
— Сергей, я… я вышла с работы, – начала она, но голос дрогнул. – Просто… задержалась немного.
— «Немного»? – усмехнулся он. – У нас сегодня семейный ужин! Мать моя второй пирог ставит, а я, как дурак, объясняю, где моя супруга могла застрять! Ты хоть понимаешь, какая психологическая нагрузка на меня? Бытовая рутина и так выматывает, а тут еще ты со своими фокусами! Где ты конкретно?
Марина оглянулась. На скамейке напротив сидела пожилая женщина, похожая… нет, просто похожая на ее бабушку. Той же гордой посадкой головы. Именно эта женщина час назад, когда Марина, вымотанная, шла к автобусу, вдруг пошатнулась и едва не упала. Марина инстинктивно бросилась ее поддержать.
— Я… в парке, – выдохнула Марина. – Возле фонтана. Тут одна бабушка… ей стало плохо.
— Бабушка? – Сергей помолчал. – Какая еще бабушка? Марина, ты меня разыгрываешь? Это твои новые отмазки? Отношения в семье и так натянуты, а ты… семейные обязанности игнорируешь! Эмоциональное выгорание – это не повод срывать планы на вечер!
— Сергей, ей реально было плохо! – в голосе Марины прорвалось отчаяние. – Головокружение. Я не могла пройти мимо! Вызвала скорую, ждала с ней. Она одна, родных рядом не было. Я… я сейчас бегу на остановку.
— «Увезли», – передразнил он. – Героиня. А про свою семью кто подумает? Про меня? Я тут один справляюсь с трудностями, организую все, а ты… ищешь приключений с чужими бабушками! Твои интересы – где угодно, только не дома!
— Это не приключения! – Марина сжала телефон так, что пальцы побелели. – Это просто… человечность! Ты бы сам не прошел мимо!
— Не уверен, – холодно бросил Сергей. – Сейчас главное – семья. Наша. А ты нарушаешь договоренности. Опять. Проблемы во взаимоотношениях ведь не с потолка берутся! Совмещение работы и семьи – это сложно, я понимаю! Но надо находить баланс, а не растворяться в чужих проблемах! Семейная психология – не пустой звук!
— Я пытаюсь! – выкрикнула Марина, и слезы наконец потекли по щекам. – Я всю неделю как загнанная лошадь! Проект горит, начальник орет, дома уборка, готовка, а эти твои родственные связи… твоя мама вечно придирается! Может, мне просто хотелось сделать что-то… настоящее? Не для галочки? Помочь человеку, который искренне сказал «спасибо»? Может, у меня кризис среднего возраста, Сергей? Может, я устала?!
В трубке наступила тишина. Тяжелая. Марина слышала только свое прерывистое дыхание и шелест листьев. Женщина на скамейке смотрела на нее с тихим, понимающим сочувствием.
— Устала, – наконец произнес Сергей, голос потерял металл, стал глуше. – А я? Ты думала, мне легко? Работа – дом, дом – работа. Финансовые трудности, кредит за машину. Мать действительно придирается, но она старая, ей одиноко. Я стараюсь поддерживать отношения. А ты… ты все дальше. Этот ужин… я хотел как-то сгладить. Для нас. Разрешение конфликтов же надо начинать с малого.
Марина вытерла щеку. Бабушка на скамейке медленно поднялась, опираясь на палочку, кивнула Марине и пошла прочь, мелко семеня. Одинокая фигура в наступающих сумерках.
— Я знаю, Сергей, – тихо сказала Марина. – Я… я бегу. Через двадцать минут буду. Извини, что сорвала ужин. И… спасибо, что позвонил. Хотя и так.
— Ладно, – он вздохнул. – Беги. Только… Марина?
— Да?
— Эта бабушка… ей правда помогли? Она… в порядке?
— Да, Сергей. Все будет нормально.
— Хорошо. Жду. И… не беги слишком быстро, там темнеет.
Он положил трубку. Марина потянула тяжелую сумку с ноутбуком и документами на плечо и зашагала к выходу из парка. Слезы высохли, но внутри оставалась тяжелая, колючая смесь вины, обиды и странного успокоения. Она помогла. Хоть кому-то сегодня помогла по-настоящему. Но цена… Цена взаимопонимания в семье оказалась высокой. Семейные конфликты никогда не возникают на пустом месте. Это накопившаяся усталость, нереализованные ожидания, страх перед кризисом отношений.
Дома пахло пирогами и напряжением. Свекровь, Людмила Петровна, встретила ее у двери кухни с поджатыми губами.
— Ну, героиня наша пришла, – сказала она, громко размешивая ложкой в кастрюле. – Все уже остыло. Сергей так ждал. А ты… с бабушками развлекалась. Ответственность перед семьей – это не про тебя, видимо.
— Мама, хватит, – резко оборвал Сергей, входя в кухню. Он не смотрел на Марину. – Марина задержалась по уважительной причине. Садись, – кивнул он жене. – Поедим холодного. Решение проблем подождет.
Ужин проходил в тягостном молчании. Звяканье вилок казалось оглушительным. Племянник Сергея, подросток Витя, уткнулся в телефон. Его мать, сестра Сергея Ирина, бросала на Марину неодобрительные взгляды.
— Так что там с бабушкой, Марина? – вдруг спросила Ирина с фальшивым участием. – Сергей сказал, ты скорую вызывала. Небось, стрессовая ситуация?
— Да, – коротко ответила Марина, ковыряя вилкой уже холодный картофель. – Пожилая женщина. Головокружение. Помогла дождаться врачей.
— Благородно, – протянула Ирина. – Только вот своих-то близких подводить… не очень благородно. Семейные ценности – это прежде всего о своих, не так ли? Поддержка родственников в трудную минуту – вот что важно.
— Ирина! – предупредительно сказал Сергей.
— Что «Ирина»? – возмутилась Людмила Петровна. – Она правду говорит! У нас сегодня семейное торжество, пусть и скромное, день рождения тети Кати вспомнить! А она… где она? Семейные узы для нее что?
Марина встала. Стол замер.
— Извините, – голос ее дрожал, но звучал четко. – Я действительно очень виновата, что опоздала и сорвала ваш вечер. Я не хотела никого подводить. Но эта женщина… она была одна. Совсем одна. И ей стало плохо. Я не могла не остановиться. Я понимаю ваше недовольство. Понимаю, Сергей, твою злость. Но иногда… иногда просто нужно быть человеком. Даже если это неудобно. Даже если это ломает семейные планы. Простите меня. Я пойду… приведу себя в порядок.
Она вышла из кухни, оставив за собой гробовую тишину. Сергей смотрел в тарелку. Людмила Петровна открыла рот, чтобы что-то сказать, но Ирина тихо тронула ее руку.
— Сильно сказала, – пробормотал Витя, не отрываясь от экрана. – Про «быть человеком».
Позже, когда гости ушли, а Людмила Петровна, ворча, ушла в свою комнату, Сергей нашел Марину на балконе. Она стояла, обняв себя, и смотрела на темные кроны деревьев.
— Холодно, – сказал он, останавливаясь рядом.
— Да.
— Ты… права, – произнес он с трудом. – Про «быть человеком». Я сегодня… перегнул. Наорал. Сорвал зло. Просто… я волновался. И злился, что все опять на мне. Эмоциональное напряжение… знаешь.
— Я знаю, – кивнула Марина. – И я знаю, что подвела тебя. Сорвала твои старания. И твоя мама… это все непросто. Я пытаюсь. Честно.
Он обнял ее за плечи. Она не отстранилась.
— Эта бабушка… – спросил он тихо. – Она напомнила тебе твою?
Марина кивнула, прижавшись головой к его плечу.
— Да. Такую же… гордую. Независимую. Баба Нина никогда ни у кого помощи не просила. До последнего. А когда стало совсем плохо… рядом никого не оказалось. Я была далеко. Не успела. – Голос ее сорвался.
Сергей крепче прижал ее к себе.
— Прости, – прошептал он. – За крик. За… непонимание. Мы оба устали. Жизненные трудности… они давят. Но надо находить общий язык. Искать компромисс в отношениях. А не срываться. Психология семейной жизни – не учебник, а постоянная работа.
— Да, – выдохнула Марина. – Работа. Иногда очень тяжелая. Семейный кризис – не конец света?
— Не конец, – он поцеловал ее в висок. – Начнем завтра с чистого листа? Попробуем наладить отношения? Без обид. Без криков. С… пониманием?
— Попробуем, – она слабо улыбнулась в темноте. – А пироги твоей мамы… они все равно самые вкусные. Даже холодные.
Он рассмеялся тихо, и напряжение последних часов начало понемногу таять, как предрассветный туман над спящим городом. Преодоление кризиса только начиналось. Но первый шаг – признание – был сделан. В тишине ночи они стояли вместе, двое уставших людей, запутавшихся в сетях быта и непонимания, но все еще державшихся друг за друга, искавших путь к примирению и теплу своего давнего, такого хрупкого теперь семейного очага. Конфликт разрешился не победой, а перемирием. И это было главное.