Я долго не могла понять, почему эта фраза режет мне слух.
Подруги бросают её небрежно, как монетку в фонтан. На дне рождения у Иры, когда я появилась в новом платье. В кафе, когда официант задержал взгляд на моей фигуре чуть дольше обычного. В парикмахерской, когда мастер восхищался густотой моих волос.
— Ты ещё ого-го! — смеются они, и в их голосах звучит что-то вроде удивления. Как будто они забыли, что мне всего сорок семь. Как будто в их представлении я уже должна была стать прозрачной, незаметной, исчезнуть в толпе женщин, которые покорно приняли своё право на невидимость.
А я стою перед зеркалом и пытаюсь разглядеть в себе это самое «ого-го». Вижу знакомое лицо. Немного усталое, но не изношенное. Глаза, которые ещё умеют загораться от интересного фильма или неожиданного комплимента. Фигуру, которая не идеальна, но и не стыдна. Руки, которые помнят, как обнимать, гладить, прикасаться.
Но когда я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз целовалась по-настоящему, память становится мутной, как старое стекло.
Не считая дежурных поцелуев с Сергеем. Они у нас остались — утром при расставании, вечером при встрече. Механические, как рукопожатие. Губы касаются губ, но души остаются в разных комнатах. Мы живём вместе уже восемнадцать лет, и где-то в середине этого пути научились целоваться как родственники. Безопасно. Без языка. Без дыхания в затылок. Без дрожи в коленях.
Раньше было по-другому. Раньше его поцелуи умели останавливать время. Я помню, как мы стояли на кухне, и он целовал меня, прижимая к холодильнику. Как я забывала про кипящий чайник, про звонящий телефон, про весь мир за окном. Как его губы говорили мне то, что слова сказать не могли.
Теперь его губы говорят только «доброе утро» и «спокойной ночи». Всё остальное мы обсуждаем словами. Коммунальные платежи. Планы на выходные. Проблемы с машиной. Жизнь превратилась в список дел, которые нужно обсудить и выполнить.
Я иду по городу и смотрю на влюблённых. Они везде — на скамейках в парке, в кафе, в автобусе. Молодые и не очень. Красивые и обычные. Они целуются, как будто это вопрос жизни и смерти. Как будто каждый поцелуй — это признание, открытие, обещание.
Мне становится грустно. Не от зависти — от понимания. Я потеряла что-то важное, не заметив момента, когда это произошло. Страсть ушла тихо, по-английски, не попрощавшись. Интимность растворилась в быту, как сахар в горячем чае.
Помню, как мы с Сергеем познакомились. Он работал в соседнем отделе, я видела его каждый день в коридоре. Высокий, с добрыми глазами, с улыбкой, которая зажигалась медленно, но до самых глаз. Первый раз поцеловал меня в лифте, между седьмым и восьмым этажом. Неожиданно. Нежно. Я помню вкус его губ — кофе с молоком и что-то своё, неповторимое.
Потом были свидания. Долгие прогулки по вечернему городу. Разговоры до утра. Поцелуи в подъезде, когда мне не хотелось отпускать его домой. Он целовал меня так, как будто боялся, что я исчезну. Как будто каждый поцелуй мог стать последним.
Мы женились через год. Я была беременна Аней. Помню, как он целовал мой округлившийся живот, шептал что-то нашему будущему ребёнку. Как обнимал меня по ночам, когда я не могла заснуть из-за толчков малыша. Его руки тогда умели успокаивать, его губы — обещать, что всё будет хорошо.
Потом родились дети. Аня, через три года Максим. Дом наполнился криками, смехом, бессонными ночами. Мы превратились в команду. Мама и папа. Сержант и рядовой в армии под названием «семья». Целовались мы теперь украдкой, между кормлениями и стирками. Быстро, торопливо, как будто это было не главное.
Дети росли. Мы росли в своих ролях родителей. Где-то в этой суете потеряли друг друга как мужчину и женщину. Стали соратниками, компаньонами, лучшими друзьями. Всем, кроме любовников.
Аня выросла и уехала учиться в другой город. Максим поступил в университет, живёт теперь в общежитии. Дом опустел. Мы остались вдвоём. Впервые за много лет. И вдруг оказалось, что мы не знаем, о чём говорить без детей.
Сергей читает новости в телефоне. Я смотрю сериал. Мы сидим на одном диване, но в разных мирах. Иногда он комментирует политические события. Иногда я рассказываю про сюжет фильма. Но это не разговор. Это обмен информацией.
Ложимся спать в одной постели. Желаем друг другу спокойной ночи. Поворачиваемся спинами друг к другу. Спим. Утром встаём, завтракаем, расходимся по делам. Всё правильно. Всё как у людей. Только чего-то не хватает.
Подруги завидуют моей семейной стабильности. Рассказывают про свои романы, интрижки, поиски любви на сайтах знакомств. Жалуются на одиночество. А я сижу и думаю: а что хуже — быть одной или быть вдвоём, но чувствовать себя одинокой?
Недавно мы с Сергеем поехали на дачу. Убирали сад, готовили участок к зиме. Работали молча, слаженно. Он — сильный и надёжный. Я — аккуратная и терпеливая. Идеальная пара для хозяйственных работ.
Вечером сидели на веранде с чаем. Говорили о том, что нужно утеплить веранду на зиму. О том, что у соседей новая машина. О том, что цены на продукты опять поднялись. Обычные разговоры обычных людей.
Я смотрела на него и вдруг поняла: он хороший человек. Добрый, честный, заботливый. Он никогда не кричал на детей. Не пил. Не изменял. Помогал по дому. Зарабатывал деньги. Делал всё, что должен делать хороший муж и отец.
Но когда я смотрела на него, сердце не ёкало. Дыхание не сбивалось. Мне не хотелось подойти и коснуться его руки. Не хотелось, чтобы он поцеловал меня так, как целуют любимую женщину.
Он тоже смотрел на меня. Спокойно. Как смотрят на привычный пейзаж за окном. Красиво, но не удивительно. Я понимала: для него я тоже стала частью интерьера. Надёжной, удобной, но не волнующей.
Мне стало жаль нас обоих. Хороших людей, которые где-то по дороге потеряли способность удивлять друг друга. Которые научились жить вместе, но разучились быть влюблёнными.
Я встала и подошла к нему. Он поднял глаза, удивлённый. Я наклонилась и поцеловала его. Не дежурно. Не по-родственному. А так, как целуют мужчину, который нравится. Медленно. Внимательно. Как будто пытаясь найти в его губах что-то потерянное.
Он растерялся. Не оттолкнул, но и не ответил. Просто стоял, не понимая, что происходит. Я отстранилась. Мы смотрели друг на друга несколько секунд. В его глазах было недоумение. В моих — грусть.
Я поняла: мы умеем быть мужем и женой. Но мы забыли, как быть мужчиной и женщиной.
Вернулись домой. Жизнь пошла своим чередом. Работа, дом, покупки, разговоры о бытовых проблемах. Но что-то изменилось. Я стала замечать мужчин на улице. Не оценивать, не фантазировать. Просто видеть их как мужчин.
Молодой кассир в магазине улыбнулся мне и сказал комплимент. Я покраснела, как девочка. Коллега по работе помог донести тяжёлую папку до машины. Я почувствовала тепло от его заботы. Сосед по лестничной площадке поздоровался особенно приветливо. Я поймала себя на мысли, что мне приятно его внимание.
Я не собиралась никого соблазнять. Не планировала романы. Просто вдруг поняла: я ещё жива. Ещё способна чувствовать себя женщиной. Ещё хочу, чтобы на меня смотрели не как на маму, жену, сотрудницу, а как на женщину.
Подруги правы. Я ещё «ого-го». Во мне есть что-то, что привлекает мужчин. Что заставляет их задерживать взгляд, улыбаться, делать комплименты. Только вот дома, в своей семье, я перестала быть «ого-го». Я стала просто Лена. Мамой Ани и Максима. Женой Сергея. Хозяйкой дома.
Может быть, это нормально. Может быть, так живут все семьи после стольких лет совместной жизни. Может быть, страсть — это роскошь, которую могут себе позволить только молодые или одинокие.
Но иногда, когда я вижу, как незнакомый мужчина целует свою женщину на остановке автобуса, сердце сжимается от тоски. По тем временам, когда поцелуй был событием. Когда прикосновение было открытием. Когда я могла часами целоваться с мужчиной, который меня любил.
А теперь я не помню, когда в последний раз целовалась по-настоящему. И не знаю, случится ли это ещё раз в моей жизни.
❤️ Пусть эти тексты будут вам как письмо от подруги, которую вы давно не слышали. Подписывайтесь — я рядом.
Анонимно поделиться своей историей, вы можете на почту spletniya@gmail.com