Мы сидели на веранде нашего арендованного домика, и закатное солнце красило небо в оттенки персика и лаванды. Рядом со мной был Андрей — спокойный, надежный, любящий мужчина, который появился в моей жизни два года назад и сумел заново научить меня дышать полной грудью.
Мы говорили о будущем, и в воздухе витала та самая уютная, прочная нежность, о которой я в свои сорок пять уже и не мечтала.
— Слушай, — сказал он, накрывая мою руку своей. — Мы ведь хотим в следующем году поехать в большое путешествие по Италии.
Серьезная поездка, надо подкопить. А давай вместе откладывать в общую копилку? Откроем счет, назовем его «Италия», и будем туда скидывать, кто сколько сможет. Так же веселее, цель будет общая, зримая.
Его голос был полон энтузиазма. Предложение было логичным, правильным и романтичным. Оно пахло совместными планами и будущим. Но у меня по спине пробежал холодок. Такой знакомый, что на мгновение перехватило дыхание. Я улыбнулась. Стараясь, чтобы улыбка не выглядела натянутой.
— Андрюш, это прекрасная идея. Только давай сделаем по-другому.
В его глазах промелькнуло недоумение. А в моей памяти, как на старой кинопленке, всплыл первый кадр из фильма, который я слишком хорошо знала.
…Мне двадцать пять. Мы с моим первым мужем, Максимом, стоим посреди нашей первой собственной квартиры. Она пустая, пахнет краской и бетоном, и наше эхо гулко отскакивает от стен. Но мы абсолютно счастливы. В руках у Максима — большая стеклянная банка, похожая на аквариум.
— Это, — торжественно объявляет он, — наша «копилка мечты». Будем сюда откладывать на дом. На настоящий, большой дом с садом.
Он достает из кармана несколько мятых купюр и бросает их в банку. Я, смеясь, выгребаю из кошелька всю свою первую зарплату на новом месте и тоже опускаю ее внутрь. Мы смотрим, как деньги лежат на дне, — первый кирпичик нашего будущего. И это чувство… чувство общего дела, общей мечты, было самым пьянящим на свете.
— Как по-другому? — мягко переспросил Андрей, возвращая меня на веранду.
— Давай каждый из нас откроет свой собственный счет «Италия», — предложила я, тщательно подбирая слова. — Мы можем даже соревноваться, кто больше накопит. А когда придет время покупать билеты и бронировать отели, мы просто вместе оплатим их с наших счетов. Цель останется общей, но средства… средства пусть будут у каждого свои.
Я видела, что ранила его. Не сильно, но ощутимо. В его картине мира я только что провела между нами невидимую черту, поставила под сомнение наше «мы». Он не понимал, что я не строю стену. Я просто отказываюсь снова отдать ключи от своей мечты в чужие руки.
…Прошло три года. Наша стеклянная банка была заполнена почти наполовину. Она стояла на самом видном месте в гостиной, как наш личный алтарь. Каждая неожиданная премия, каждая сэкономленная тысяча отправлялись туда.
Я отказывала себе в новых туфлях, мы реже ходили в рестораны. Я видела в этой банке не деньги. Я видела в ней черепичную крышу, детскую комнату, яблони в саду. Однажды вечером Максим пришел домой мрачнее тучи. Его младший брат попал в неприятности — разбил чужую машину, и нужна была крупная сумма, чтобы замять дело.
— Я тут подумал, — сказал Максим, не глядя мне в глаза и кивая на банку. — Мы же можем взять оттуда? Это же семья, надо помочь. Мы потом быстро накопим снова.
— Но, Максим… это же на дом, — пролепетала я. — Это наша мечта.
— Лена, не будь эгоисткой, — отрезал он. — Мечта подождет, а брату помощь нужна сейчас.
Я почувствовала, как что-то внутри меня надломилось. Моя мечта вдруг оказалась «эгоизмом». Мой вклад, мои отказы себе в чем-то — всё это вдруг обесценилось перед его решением.
***
— Ты мне не доверяешь? — голос Андрея был тихим, но в нем слышалась боль.
— Доверяю, — искренне ответила я, заглядывая ему в глаза. — Я доверяю тебе больше, чем кому-либо за последние десять лет. Дело не в тебе. Дело во мне. И в том, что я больше никогда не хочу почувствовать, что моя мечта принадлежит не мне.
Я понимала, что общих фраз недостаточно. И решилась рассказать ему всё. Рассказать про ту банку, которая из символа надежды превратилась в символ моего унижения.
…В тот вечер я сдалась. Он был убедителен. Он говорил о семейном долге, о том, что мы сильные и всё наверстаем. Он достал деньги. Почти всё, что мы копили три года.
Его брат был спасен, а наша банка опустела. Но опустело не только стекло. Опустело что-то внутри меня. Он обещал всё вернуть. Но шли месяцы, а банк так и оставался пустым. Любая попытка заговорить об этом натыкалась на раздражение.
— Да что ты привязалась к этой банке! Будто это единственное, что нас связывает!
А потом наступил финал. Во время очередной ссоры, когда я в отчаянии спросила, когда же мы снова начнем копить на нашу мечту, он посмотрел на меня холодными, чужими глазами и произнес фразу, которая сожгла всё дотла.
— Успокойся. В конце концов, большую часть денег туда клал я. Так что я просто взял свое.
И в этот момент я поняла. Для него это никогда не было «нашим». Это был просто его дополнительный счет, который я помогала пополнять. Мой вклад, мои эмоции, моя вера — всё это было лишь приятным бонусом.
А право распоряжаться «копилкой» по умолчанию принадлежало ему, потому что он «больше клал».
Когда я закончила рассказ, на веранде уже стемнело. Андрей молчал, просто держал мою руку в своих. Он не говорил банальностей вроде «я не такой». Он молчал, и в этом молчании было больше понимания, чем в любых словах.
— Так что, видишь, — сказала я тихо, — для меня «общая копилка» — это не про деньги. Это про контроль. Про право одного человека в любой момент решить, что его цели важнее общих. И про то, что вклад того, кто зарабатывает меньше, автоматически ценится меньше.
Я посмотрела на него, готовая ко всему. А он поднял мою руку и поцеловал ладонь.
— Хорошо, — сказал он спокойно. — Пусть будет два счета «Италия». Устроим соревнование. Проигравший покупает победителю лучший джелато в Риме.
И по его глазам я поняла, что он всё понял. Он понял, что я защищаю не деньги от него. Я защищаю сорокапятилетнюю себя от той двадцатипятилетней девочки, чью мечту однажды достали из банки и отдали другому, даже не спросив разрешения.
Рассказала знакомая.
Согласны с таким решением или нет?