Продвижение Русского царства, а затем Российской империи на Кавказ имеет долгую и многогранную историю, которая берёт своё начало в далёком прошлом. Однако до конца XVIII века этот процесс развивался довольно медленно. Одной из основных причин этого замедления было значительное расстояние, отделяющее кавказские земли от русских этнических территорий, что затрудняло транспортные перемещения в условиях того времени. На пути кавказских земель лежала широкая полоса степей, расположенных между Черным и Каспийским морями, которая ограничивала возможность передвижения.
В этих степях обитали кочевые народы, такие как ногайцы и татары. Эти группы, в частности, находились под властью Крымского ханства, которое, в свою очередь, было вассалом Османской империи. Это создавало дополнительные трудности для русских, которые стремились установить контроль над Кавказом. В менее доступных для кочевой конницы районах, вдоль крупных степных рек, расселялись казаки.
В XVI и XVII веках казаки начали активно осваивать новые земли, основывая укреплённые поселения вдоль крупных рек Северного Кавказа. Среди них можно выделить реку Кубань, которая впадает в Азовское море, и реку Терек, впадающую в Каспийское море. Эти поселения стали важными опорными пунктами для дальнейшего русского освоения региона. Казаки, обладая военной подготовкой и опытом, играли ключевую роль в процессе колонизации, обеспечивая защиту новых территорий и способствуя русскому влиянию на Кавказе.
Российская царская власть на протяжении длительного времени не проявляла активных попыток установить прямое влияние на отдаленные земли Кавказа.
На территории Северного Кавказа периодически разворачивались жестокие сражения, в которых принимали участие как крымские и османские войска вместе с местными союзниками, так и российские военные экспедиции, поддерживаемые казачьими войсками и ополчениями местных народов.
Отношения между казачьими поселенцами и коренными народами Кавказа не имели четкой и устойчивой формы. Одно и то же казачье войско могло одновременно вести вражду с одной коренной общиной и поддерживать мирные отношения с другой. В свою очередь, кавказские общины могли конфликтовать с казаками одного войска, но при этом налаживать торговые связи и даже заключать браки с казаками другого формирования.
В это время кумыкские шамхалы, или князья, которые начали набирать силу в северокавказском Прикаспии в конце Позднего Средневековья и начале Нового времени, активно устанавливали союзнические отношения с Османской империей. Это, в свою очередь, делало их врагами для России, которая стремилась расширить свое влияние в этом стратегически важном регионе.
В период с 1777 по 1778 год, во время освоения южных территорий, расположенных между Азовским и Каспийским морями и относящихся к Северному Кавказу, российские военные власти построили укрепленную линию, известную как Азово-Моздокская.
8 апреля 1783 года Екатерина II подписала манифест, который объявил о ликвидации Крымского ханства, находившегося в тот момент под контролем российской армии, и о полном присоединении Крыма к Российской империи. Это дало возможность царской администрации сосредоточиться на вопросах присоединения как Крыма, так и кавказских территорий к России.
В благоприятной для России ситуации в июле или августе того же года в крепости Георгиевск был подписан договор с царем объединенной Грузии Ираклием II о принятии им российского протектората.
Ногайцы, кочевые племена, обитавшие в обширных степях юго-востока Европы, Крыма и Кавказа, исповедовали ислам и в какой-то момент оказались в глубоком тылу российских границ.
В 1782 году была предпринята первая попытка переселить ногайцев в более удаленные районы, такие как Тамбовская и Саратовская губернии, а также за Урал. Однако это решение вызвало недовольство среди ногайцев, и они ответили на него восстанием.
В октябре 1783 года российские войска под командованием генерала Александра Суворова начали масштабное наступление на ногайские кочевья. Около миллиона ногайцев были вынуждены бежать в Османскую империю.
На Кавказе осталась лишь небольшая группа ногайцев, которые смогли укрыться в предгорьях, в основном на Верхней Кубани и в засушливых степях по низовьям реки Терек. В результате этих событий большинство ногайцев перешло к оседлому образу жизни, оставив свои традиционные кочевые привычки.
Обширные степи, находившиеся за Азово-Моздокской линией, опустели, и русские войска, размещенные на этой территории, больше не испытывали опасений относительно возможного удара в тыл.
Во времена правления Екатерины II царская Россия достигла пика своего военного и внешнеполитического могущества.
В дальнейшем, в процессе активного освоения таких территорий, как Прикубанье, Ставрополье и Закавказье, российские чиновники и купцы начали обращать внимание на богатейшие природные ресурсы региона.
К примеру, плодородные земли Кавказа могли обеспечить страну необходимыми сельскохозяйственными продуктами, а горные районы — ценными минералами. Это создавало предпосылки для активного экономического развития и укрепления позиций России в регионе.
После того как ногайские степи были опустошены, а восстание Емельяна Пугачева в 1773—1775 годах подавлено, на пути России к южным рубежам оставались коренные народы Северного Кавказа. Эти народы обитали на широких степных просторах между рекой Дон и Черным морем, включая адыгов, а также занимали всю предгорную и горную часть Кавказа.
В начале своего существования русская администрация не воспринимала коренных жителей Кавказа как серьезную угрозу или противника. Эти народы, которые практически не имели своей полноценной государственности, не обладали развитой письменностью и экономической мощью, были для колониальных держав не более чем экзотическими племенами. Их культура сохраняла множество традиций, характерных для родоплеменного строя, а также пережитки языческих верований, что делало их еще более непонятными и далекими для внешнего мира. Уровень просвещения среди этих народов оставался на весьма примитивном уровне, что также способствовало недооценке их потенциала.
Жилища представителей знати в этих обществах, как правило, отличались от домов простых людей лишь незначительными размерами, что подчеркивало отсутствие четкой социальной иерархии. В таких условиях никакая колониальная держава не считала нужным всерьез рассматривать эти народы как потенциально опасных противников. Правящая элита России, в частности, не имела представления о том, с каким отчаянным менталитетом кавказцы подходят к защите своей свободы, унаследованным с времен монгольского нашествия. Они были известны своей способностью до последнего отстаивать свою независимость, применяя превосходные оборонительные тактики и демонстрируя высокую мобильность в боевых действиях. Таким образом, недооценка кавказцев со стороны администрации в конечном итоге привела к серьезным последствиям, когда они продемонстрировали свою силу и стойкость в борьбе за свои права и свободы.
Российские стратеги, планируя свои действия на Северном Кавказе, не учли важный аспект: у большинства народов этого региона не существовало единого правителя, который мог бы объединить все общины под своим началом. Каждая сельская или родовая община воспринимала себя как независимую единицу, управлявшуюся по своим неписаным обычаям, известным как адаты. Эти общины не чувствовали себя обязанными подчиняться другим, и даже мирный договор с одной из них не обеспечивал безопасность для жителей соседних селений, находящихся всего в нескольких верстах от них.
Между различными селами и их земельными угодьями простирались нейтральные территории, где не действовали ни законы, ни обычаи. Это создавало постоянную напряженность: общины часто враждовали друг с другом, сражаясь за пастбища, дороги и другие ресурсы. Человек, отправлявшийся в дальнее путешествие, рисковал столкнуться с опасностями, если не заручился поддержкой местных жителей, то есть не установил куначеские связи с кем-то из тех земель, через которые планировал пройти. В противном случае он мог стать жертвой захвата и попасть в плен, что было весьма распространенным явлением.
Работорговля на Северном Кавказе приобрела огромные масштабы и стала настоящим бичом для местного населения. Из этих мест непрерывным потоком отправлялись караваны невольников в Османскую империю и Иран. Пленники, захваченные в результате набегов на враждебные селения или захваченные неосторожные путешественники, часто становились товаром на рынках рабов. В условиях постоянной нужды и бедности, вызванной частыми военными конфликтами и ограниченностью сельскохозяйственных угодий в горной местности, многие главы семей, отчаявшись прокормить своих близких, продавали своих красивых дочерей. Родители, оказавшиеся в тяжелом финансовом положении, нередко отдавали своих малолетних детей в рабство, чтобы обеспечить хотя бы временное облегчение для своей семьи.
Кавказские мужчины, осознавая постоянные угрозы, выходили из своих домов не иначе как с кинжалом, который был неотъемлемой частью их жизни. За пределы своего селения они выезжали только с ружьем и надежным запасом патронов, поскольку жизнь в этих краях была полна рисков и опасностей. Каждое путешествие становилось настоящим испытанием, требующим не только физической силы, но и умения находить общий язык с местными жителями, чтобы избежать нападений и сохранить свою свободу. Таким образом, жизнь на Северном Кавказе была пронизана духом борьбы за выживание и постоянной настороженности, что определяло как повседневные практики, так и более широкие социальные отношения между общинами.
Если интересно, прошу поддержать лайком, комментарием, перепостом, может подпиской! Впереди, на канале, много интересного! Не забудьте включить колокольчик с уведомлениями! Буду благодарен!