Наверное, написав о Якобе, надо сказать хотя бы несколько слов о его антагонисте – Ларсе Дес-Фонтейнесе. Кто-то из моих комментаторов указал: «Вот тот же Ларс Дес-Фонтейнес порой даже вызывает уважение. хотя и враг, но враг умный...» По-моему, очень верная оценка – умный враг. «Проведя восемь лет в России и не будучи близким ко двору, я посвятил свой досуг другому: я изучал страну, характер населения, нравы... Я изучал народ, который мы должны уничтожить, дабы проложить тот путь к Москве, о котором вы только что говорили. Ибо иного способа к завоеванию России у нас нет». Так он сам скажет о себе. И это не пустые слова. Добавлю ещё, что изучал и историю: посетители застают его за чтением «Хроники Эриков» - «сражение между шведами и русскими в давние времена на реке Неве». В России он выдаёт себя за лекаря: «Звание лекаря даёт мне возможность бывать везде, где я хочу». И в течение достаточно долгого времени ему удаётся пользоваться доверием русских людей.
Обманываться на его счёт не приходится: Дес-Фонтейнес Россию и русских ненавидит; вспомним его слова: «В моем доме ничего не должно напоминать мне Московию и московитов. Ничего и никогда. Я постарался так убрать свое жилище, чтобы хоть стены и обстановка здесь напоминали мне нашу добрую Швецию».
Это опасный враг. Он сумел сделать из своих наблюдений нужные выводы и увидеть то, чего не хотят видеть другие. Вспомним его разговор с Урквартом и боцманом-испанцем. Дес-Фонтейнеса волнует, что у русских есть «люди, знающие, что такое море». Уркварт возразит: «У них может быть много таких людей, но корабли для военного флота будут у них ещё очень не скоро». Но «лекарь» стоит на своём: «Корабли строят люди!» - «У них нет этих людей». – «У них есть эти люди, гере шхипер. У них много этих людей». Меры он предлагает страшные для русских: «Город Архангельск должен быть выжжен до основания. Корабельные мастера должны быть повешены все до одного, дабы московиты не задумывались более о своем кораблестроении».
К нему не прислушиваются и в ту пору, когда военные действия ещё не начались. В Швеции предпочитают верить донесениям людей типа Уркварта, тех, кто докладывает наблюдения, отражающие то, что хотят услышать в столице. Поэтому он не доверяет тем, через кого отправляет свои донесения. Тот же Уркварт оскорблён его словами «Я написал о том, что считал нужным написать! Вы же только конверт для той почты, которую я в вас вложу. Поняли?»
Таков Дес-Фонтейнес ещё до начала петровских походов. Следующая встреча с ним – спустя годы. Он за это время увидел многое. «Дважды я был под Азовом, испытал вместе с русскими поражение под Нарвой и был свидетелем многих происшествий чрезвычайных». Изменилось ли его отношение к России? Наверное, не зря эпиграфом к посвящённым ему главам автор ставит строки Г.Гейне:
...Мне волки лишь любы;
Я волком остался, как был, у меня
Всё волчье - сердце и зубы.
Россию Дес-Фонтейнес ненавидит по-прежнему. Но сумел по-настоящему оценить её. Когда по возвращении в Швецию он слышит разговоры о триумфе под Нарвой, о медали, на которой «изображён плачущий Петр и высечены слова: "Изошёл вон, плакася горько"», «шпага царя Петра брошена, шапка свалилась с головы», он замечает: «К сожалению, граф, шпага не брошена… Рука московитов крепко сжимает её эфес». Он рассказывает о том, что видел сам: «Брошенные своими офицерами, преданные и проданные русские солдаты тем не менее сражались до последней капли крови, и я никогда не забуду тот день, когда они уходили по мосту через Нарву, под барабанный бой с развёрнутыми знамёнами, под прикрытием Семёновского и Преображенского полков. Кто видел это поражение, тот не может не задуматься о будущем».
Его встречи с теми, кто вершит судьбы страны, показывают стремление показать главное – «русские не считают Нарву поражением окончательным». Не случаен его ответ на вопрос «Что они говорят о поражении под Нарвой?»: «Русские не слишком часто вспоминают поражение под Нарвой. Они более склонны беседовать о своих победах под Азовом».
И он говорит графу Пиперу, считая того «единственным трезвым и умным человеком в государстве», о том, что, по его мнению, нужно делать: «Война с Россией - безумие! Мы можем презирать эту страну, как презирали её до сих пор, но во всех наших внешних проявлениях мы должны искать дружбы с нею, вести торговлю, показывать себя добрыми соседями».
Ненавидя русских людей, он сумел оценить их характер. Он будет рассказывать о Щербатом: «Он передавал какие-то шпионские письма из Стокгольма в Московию. Он знает, не может не знать человека, который пишет эти письма. Заключённого пытают уже четвёртый день и не могут добиться решительно ничего. Вот о каком противнике нам надо думать».
Испытывая невольное уважение к русским, он не может не презирать и наёмников, продающих свою шпагу, и придворных льстецов, а также глупцов, распевающих «глупую песню о Нарвской битве». Волком его называет и любовница – и он действительно остаётся одиноким волком, никем не понятым и затравленным. Никто не поймёт правильность его слов: «Многие поражения армий происходили оттого, что противник был либо недостаточно изучен, либо, в угоду тому или иному лицу, стоящему во главе государства, представлен не в своём подлинном, настоящем виде. Изображать противника более слабым, чем он есть на самом деле, унижать его силы и возможности - по-моему, это есть преступление перед короной, за которое надобно колесовать». Его оценят не на родине. «Гере Дес-Фонтейнес - умный человек. Заменить его трудно», - скажет английский консул Мартус новому агенту в Архангельске. А в Швеции с ним расправятся.
Трагичность образа Лас-Фонтейнеса в романе подчёркнута и его одиночеством: нам показывают и его отношения с подругой детства Маргрет, ставшей женой ярла Юленшерна, но эта любовь не может принести счастья. А любовнице Карин просто нужны его деньги, и предаёт она его достаточно спокойно…
И символична сама его гибель: став каторжником Скиллингом, гребцом на галере, он едва не раскроет Якоба («Вот она, судьба. Сейчас он спасётся. Сейчас кончатся все его мытарства. Стокгольмские шпионы в его руках. Он - каторжанин, конченый человек, не имеющий имени, раскроет то, что не удалось самому Акселю Спарре»), но потерпит последнюю неудачу и вскоре будет жестоко наказан и умрёт от побоев. А пожалеют его именно русские пленные, услышавшие, как он по-русски будет просить пить: «Поднеси ему, - сказал голос из тьмы. - Человек все же, не собака». – «Собака-то лучше. Собака того не сделает, чего он хотел сделать... Всех бы нас перевешали». «И всё-таки тот, что не хотел давать воды, - дал».
А перед смертью станет он снова читать «железные строфы», звучащие «неистовой злобой»:
Заломленные руки и громкий плач -
Вот твой удел, жена шведа...
****************
Кто-то из моих комментаторов указал, что «в Дес Фонтейнесе нет подлости». Подлости, конечно, нет. Он по-своему исполняет долг перед своей страной. Но эта самая «неистовая злоба» делает его страшным врагом.
И тем почётнее победа.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Путеводитель по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь