— На какие деньги ты ее купила? — голос Сергея звучал так, будто он поймал меня на воровстве.
Я стояла у плиты, помешивая суп, и чувствовала, как дрожат руки. Только что вернулась из МФЦ, где оформляла документы на квартиру для Кати. Однокомнатная, тридцать метров, но в хорошем районе, рядом с университетом. Два года дочка мыкалась по съемным углам, а теперь у нее будет свой дом.
— На свои, — ответила я, не оборачиваясь.
— На свои? — рассмеялся Сергей, но смех получился злой. — А откуда у тебя такие деньги? Ты что, тайком подрабатываешь?
Я выключила плиту и повернулась к мужу. За двадцать три года брака я научилась определять его настроение по интонации. Сейчас он был зол. Очень зол.
— Это наследство от мамы и папы. Помнишь, они квартиру продали перед смертью?
— Какое наследство? — нахмурился Сергей. — Мы же эти деньги в банк положили. На семейный счет.
— Нет. Я их на отдельный вклад перевела. Сразу, как получила.
Лицо мужа покраснело.
— Как это на отдельный? Без моего ведома?
— Сережа, это были мои родители. Их последние накопления. Я хотела, чтобы эти деньги пошли на что-то важное.
— А семья тебе не важна? — Он подошел ближе, нависая надо мной. — Мы могли машину поменять. Или дачу купить. А ты тайком квартиру покупаешь!
— Не тайком. Я Кате помогла. Она наша дочь.
— Наша дочь избалованная! — взорвался Сергей. — Ей двадцать лет, пусть сама зарабатывает на жилье!
Я смотрела на него и думала: когда он стал таким? Когда превратился в человека, который может кричать на мать за помощь собственному ребенку?
— Катя учится на врача. У нее нет времени на подработки.
— Все студенты работают! А наша принцесса только учится! И ты ее в этом поддерживаешь!
— Я поддерживаю свою дочь, — твердо сказала я. — И квартира уже оформлена на нее.
Сергей замер.
— Что значит оформлена? На Катю?
— Да. Это мой подарок ей.
— Твой подарок? — он медленно качал головой. — Ира, ты что, совсем? Это же наши семейные деньги!
— Нет, — я старалась говорить спокойно. — Это наследство от моих родителей. Только мое.
— Мы двадцать три года в браке! Все имущество общее!
Я вдруг поняла, что устала. Устала от его возмущения, от необходимости объясняться. Катя звонила утром, плакала от радости, благодарила. А теперь вот это.
— Сережа, деньги лежали на моем личном счете. Я их получила как наследница. Это мое право.
— Какое право? — он схватил меня за плечи. — Ты моя жена! У тебя нет никаких личных денег!
Я высвободилась из его рук.
— Отпусти меня.
— Ира, ты понимаешь, что натворила? Мы могли эти деньги в дело вложить. Я давно хотел автосервис открыть. А ты их на однушку потратила!
— На жилье для нашей дочери.
— Для избалованной девчонки, которая не хочет работать!
Тут я не выдержала.
— Катя отличница! Она через год диплом защищает! Она будет врачом!
— Врачом... — фыркнул Сергей. — В поликлинике за копейки работать. Лучше бы в бизнес пошла.
Я смотрела на мужа и понимала, что мы говорим на разных языках. Для него Катя — обуза. Для меня — смысл жизни.
— Квартира останется у Кати, — сказала я.
— Ничего не останется! — рявкнул Сергей. — Завтра же едем ее продавать!
— Нет.
— Как это нет?
— Никуда мы не поедем. Документы оформлены, сделка прошла. Катя — собственник.
Сергей медленно сел на стул, потер лицо руками.
— Ира, ты не понимаешь. Это очень серьезно. Ты без моего согласия крупную покупку совершила.
— Это не покупка. Это подарок дочери.
— На наши общие деньги!
— На мои личные!
Мы смотрели друг на друга. В его глазах была злость, в моих — упрямство.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Раз ты так решила, то живи со своими решениями. Но учти, Ира. Если ты не вернешь эти деньги в дом, я подам на развод.
Сердце екнуло.
— Что?
— Ты слышала. На развод. И при разделе имущества эта квартира тоже будет делиться.
— Она оформлена на Катю...
— А Катя наш общий ребенок. Значит, и мои интересы там есть.
Я не могла поверить в то, что слышу.
— Сережа, ты же не можешь серьезно... Это наша дочь!
— Наша дочь, которую ты избаловала. И которая теперь имеет квартиру, купленную на деньги, которые должны были пойти на нашу семью.
Он встал и пошел к двери.
— Подумай, Ира. Подумай хорошенько.
Когда муж ушел, я села на его место и заплакала. Наконец-то. Не от обиды, а от растерянности. Как так получилось? Я хотела сделать добро своему ребенку, а получился скандал.
Телефон зазвонил. Катя.
— Мам, я уже ключи получила! Ты не представляешь, какая красота! Окна во двор, тихо, светло! Спасибо тебе огромное!
В голосе дочери была такая радость, что я снова заплакала.
— Мамочка, ты плачешь? Что случилось?
— Ничего, солнышко. Просто рада за тебя.
— Мам, а папа как отреагировал? Наверное, тоже рад?
Я помолчала.
— Папа... папа пока не очень понял.
— Не понял что?
— Что это было правильное решение.
Катя замолчала.
— Мам, из-за меня у вас разногласия?
— Нет, дорогая. Никаких разногласий. Мы разберемся.
Но когда я положила трубку, то поняла, что не знаю, как разбираться. Сергей никогда не блефовал. Если пригрозил разводом, значит, он к этому готов.
Вечером он пришел поздно. Сел за стол, молча поужинал.
— Передумала? — спросил, вставая из-за стола.
— Нет.
— Тогда завтра иду к адвокату.
— Иди.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Ира, ты понимаешь, что будет?
— Понимаю. Ты разрушишь дом из-за того, что я помогла дочери.
— Я не разрушаю! Ты разрушила, когда без меня решила!
— Я потратила наследство от своих родителей на образование и жилье для своего ребенка. Если для тебя это повод для развода — твое право.
Сергей долго смотрел на меня.
— Ты изменилась, Ира.
— Возможно.
— Раньше ты всегда со мной советовалась.
— Раньше у меня не было своих денег.
— У тебя и сейчас их нет. Есть только то, что ты отдала дочери.
— Да. И я этого не жалею.
На следующий день Сергей действительно пошел к адвокату. Вернулся мрачный.
— Ну что, наконсультировался? — спросила я.
— Да. Узнал много интересного.
— Например?
— Например, то, что наследство действительно твое личное имущество. И если ты его потратила на подарок дочери, то это твое право.
Я почувствовала облегчение.
— Вот видишь.
— Но, — продолжил Сергей, — квартира, которую ты купила дочери, все равно может быть разделена при разводе. Как имущество, приобретенное в интересах близких.
— То есть?
— То есть суд может признать, что ты действовала в интересах общего ребенка, а значит, и в моих интересах тоже.
Сердце снова екнуло.
— И что это значит?
— Что при разводе я могу претендовать на компенсацию. Половину стоимости квартиры.
— Но у меня нет таких денег...
— Тогда квартиру придется продавать.
Я села на диван, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Сережа, ну неужели ты дойдешь до этого? Неужели ты отберешь у Кати жилье?
— Я ничего не отбираю. Я защищаю свои права.
— Какие права? На что?
— На то, чтобы моя жена не тратила крупные суммы без моего ведома.
— Это были не крупные суммы! Это было наследство от моих родителей!
— Крупные, Ира. Очень крупные. На эти деньги можно было многое купить.
— Например?
— Например, долю в автосервисе. Или землю под дачу. Или просто положить в банк под проценты.
— А дочери помочь нельзя?
— Можно. Но не за счет общего бюджета.
— Какого общего бюджета? Это было мое наследство!
— В браке все общее, Ира. Все.
Мы снова заходили в тупик. Я понимала, что Сергей не отступит. Для него это стало принципиальным вопросом.
Вечером позвонила Катя.
— Мам, у меня к тебе просьба.
— Слушаю.
— Можно я подружек на новоселье приглашу? В субботу?
Я закрыла глаза. Как объяснить дочери, что квартира, которую она получила в подарок, может быть отобрана?
— Конечно, дорогая. Приглашай.
— А ты с папой придете?
— Постараемся.
Но я знала, что не приду. Не смогу смотреть на радость дочери, зная, что эта радость может быть разрушена.
В субботу Сергей ушел к друзьям. Я осталась дома одна, смотрела в окно и думала.
Двадцать три года брака. Катя. Общий дом. Неужели все это может рухнуть из-за квартиры?
Телефон звонил каждые полчаса. Катя звонила, рассказывала о новоселье, о том, как подруги восхищаются квартирой.
— Мам, а почему вы не приехали?
— Заболела немного. Но ты веселись, дорогая.
— Мамочка, спасибо тебе еще раз. Я такая счастливая!
После каждого ее звонка мне становилось все хуже.
Вечером вернулся Сергей. Пьяный, но не сильно.
— Ну что, думала? — спросил он, плюхнувшись в кресло.
— Думала.
— И к какому выводу пришла?
— К тому, что ты не имеешь права отбирать у дочери жилье.
— Я не отбираю. Я требую справедливости.
— Какой справедливости? Катя ни в чем не виновата!
— Катя избалована. Ей пора научиться жить самостоятельно.
— Она студентка!
— Студентка, которая вместо того, чтобы работать, получает квартиры в подарок.
Я встала с дивана.
— Сережа, я последний раз тебя спрашиваю. Оставь квартиру дочери. Не разрушай ей жизнь.
— А ты оставь попытки распоряжаться семейными деньгами без моего ведома.
— Хорошо, — сказала я. — Тогда я ухожу.
— Куда?
— К Кате. Буду жить с ней.
Сергей рассмеялся.
— В однокомнатной квартире? Вдвоем?
— Да. Пока ты не одумаешься.
— Я не одумаюсь, Ира. Принцип дороже.
— Для меня дочь дороже принципа.
Я пошла в спальню, стала складывать вещи в сумку. Сергей зашел за мной.
— Ира, не дури. Ну куда ты пойдешь?
— Сказала же. К дочери.
— Она же не знает о наших проблемах.
— Узнает.
— Зачем ей это знать?
— Потому что это касается ее жилья.
Сергей помолчал.
— Ира, давай мирно решим. Пусть Катя продаст квартиру, купит что-то поменьше, а остальные деньги мы вложим в дело.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что это подарок. Подарки не продают.
— Подарки на семейные деньги продают.
— На мои личные не продают.
Я застегнула сумку и пошла к выходу.
— Ира! — крикнул Сергей. — Ты серьезно?
— Серьезнее некуда.
— И сколько ты там проживешь?
— Пока ты не перестанешь претендовать на Катину квартиру.
— Тогда живи там всю жизнь.
— Буду жить.
Я вышла из дома и поехала к дочери. По дороге думала: а может, он прав? Может, я действительно не должна была тратить такие деньги без его согласия? Может, это была ошибка?
Но потом вспомнила лицо Кати, когда она получила ключи. Вспомнила, как она плакала от радости. И поняла: нет, это не была ошибка. Это было единственно правильное решение.
Катя открыла дверь в пижаме, удивленная.
— Мам? Что случилось?
— Можно у тебя переночевать?
— Конечно! А что с папой?
— С папой у нас разногласия. Серьезные.
Дочь обняла меня.
— Входи. Расскажешь за чаем.
И я рассказала. Все. Про наследство, про квартиру, про Сережины требования.
Катя слушала, бледнея.
— Мам, так он из-за меня с тобой ссорится?
— Не из-за тебя. Из-за денег.
— Но это одно и то же! Мам, может, мне действительно продать квартиру?
— Ни в коем случае.
— Почему?
— Потому что это твое. И потому что бабушка с дедушкой хотели, чтобы их деньги пошли на что-то важное. Что может быть важнее твоего будущего?
Катя заплакала.
— Мам, я не хочу быть причиной вашего развода.
— Ты не причина. Причина в том, что у нас с папой разные представления о семье.
— Какие?
— Для меня близкие — это когда родители помогают детям. Для него — когда все должно быть по его правилам.
Мы сидели на маленькой кухне, пили чай и обнимались. Я понимала, что сделала правильный выбор. Даже если это будет стоить мне брака.
— Мам, а что теперь будет? — спросила Катя.
— Не знаю, дорогая. Время покажет.
— А если папа подаст в суд?
— Будем защищаться.
— У нас есть деньги на адвоката?
Я подумала. Деньги закончились. Все ушло на квартиру.
— Найдем.
— Мам, а может, мне пойти работать? Чтобы помочь?
— Нет. Ты должна учиться. Это твоя главная работа сейчас.
Я легла спать на диване в гостиной. Катя предлагала поменяться, но я отказалась. Лежала в темноте и думала о том, что будет дальше.
Утром позвонил Сергей.
— Ира, хватит дурить. Возвращайся домой.
— Нет.
— Соседи уже спрашивают, где ты.
— Скажи правду.
— Какую правду? Что моя жена сбежала к дочери?
— Что твоя жена защищает интересы дочери.
— Ира, я в последний раз предлагаю тебе договориться. Пусть Катя продаст квартиру, купит что-то за половину цены, а остальное мы поделим.
— Нет.
— Тогда готовься к суду.
— Готовлюсь.
Он повесил трубку.
Катя слышала разговор.
— Мам, может, все-таки продать? Мне не нужна такая большая квартира.
— Тебе нужен дом. Свой дом. И у тебя он есть.
— Но из-за этого дома ты страдаешь.
— Я не страдаю. Я борюсь.
И это была правда. Наконец-то я не страдала, а боролась. И это давало силы.
Через неделю пришла повестка в суд. Сергей подал на развод и раздел имущества. В исковом заявлении было черным по белому написано: "Требую признать недействительным договор дарения квартиры несовершеннолетней дочери..."
— Мам, он написал "несовершеннолетней"! — возмутилась Катя. — Мне двадцать лет!
— Ошибся в горячке, — сказала я. — Или адвокат плохой.
Но я понимала: если Сергей дошел до суда, то дойдет до конца.
К суду я готовилась серьезно. Взяла адвоката в долг, собрала все документы о наследстве, нашла свидетелей того, что деньги хранились на моем личном счете.
Катя хотела идти в суд вместе со мной, но я запретила.
— Ты должна учиться. Это твоя работа.
— Но там решается судьба моей квартиры!
— Там решается судьба наших отношений. А квартира останется твоей.
В день суда я проснулась рано, надела лучшее платье, сделала прическу. Катя проводила меня до дверей.
— Мам, удачи.
— Спасибо, дорогая.
— И помни: что бы ни случилось, я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
В суде Сергей сидел с адвокатом и не смотрел в мою сторону. Выглядел он неважно, похудел, постарел.
Судья выслушала обе стороны. Адвокат Сергея долго говорил о том, что деньги тратились без согласия мужа, что это нарушает семейные права, что квартира должна быть продана.
Мой адвокат отвечал четко:
— Ваша честь, наследство является личным имуществом наследника. Право распоряжаться им принадлежит только наследнику. Договор дарения заключен в соответствии с законом.
— А как быть с интересами мужа? — спросила судья.
— Муж не имеет права на наследство жены, полученное ею лично.
Судья изучила документы, выслушала свидетелей.
— Суд удаляется на совещание.
Мы ждали полтора часа. Я сидела в коридоре и молилась. О чем молилась? О справедливости. О том, чтобы Катя не пострадала из-за взрослых глупостей.
— Встать, суд идет!
Судья вернулась с решением.
— Иск Сергея Петровича о признании недействительным договора дарения квартиры не удовлетворить. Квартира была приобретена на средства наследства, полученного Ириной Владимировной лично. Право дарения принадлежит дарителю.
Я почувствовала, как по щекам текут слезы.
— Брак между Сергеем Петровичем и Ириной Владимировной расторгнуть. Общее имущество разделить в равных долях.
Сергей встал и вышел из зала, не сказав ни слова.
А я сидела и плакала. От облегчения, от усталости, от того, что все закончилось.
Адвокат подошел ко мне.
— Ирина Владимировна, поздравляю. Мы выиграли.
— Спасибо.
— Квартира остается за дочерью полностью.
— Да. Это главное.
Когда я вернулась домой к Кате, она ждала меня с тортом.
— Мам! Ну как?
— Квартира твоя.
Катя бросилась мне на шею.
— А брак?
— Расторгнут.
— Мам, мне так жаль...
— А мне нет. Знаешь, я поняла одну вещь. Семья — это не когда все общее. Семья — это когда все друг друга поддерживают.
— И что теперь?
— Теперь мы начнем жить заново. Ты — в своей квартире, я — пока тоже здесь, если не возражаешь.
— Не возражаю! Мне с тобой хорошо.
Мы сидели на маленькой кухне, ели торт и строили планы. Я думала о том, что жизнь только начинается. В пятьдесят лет у меня появился шанс начать сначала.
И я этим шансом воспользуюсь.
Через месяц Сергей приехал забирать вещи. Вел себя спокойно, даже вежливо.
— Ира, я зла не держу.
— И я не держу.
— Просто у нас разные взгляды на жизнь.
— Да. Разные.
— Как Катя?
— Хорошо. Учится.
— Передай ей... Передай, что я не хотел ее обижать.
— Передам.
Он взял свои вещи и ушел. Я больше его не видела.
А Катя через год закончила университет с красным дипломом. Устроилась в хорошую клинику. В свободное время подрабатывает репетитором.
— Мам, — сказала она недавно, — хочу тебе кое-что сказать.
— Что?
— Спасибо тебе. За то, что не сдалась.
— За что?
— За то, что показала мне, как надо защищать свои принципы.
Я обняла дочь.
— Ты знаешь, Катюша, я сама этому научилась только в пятьдесят лет.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Да. Лучше поздно, чем никогда.