Сказка о Зерне, которое научилось падать
В долине, закованной в кольцо гор, стояла Деревня Вечного Урожая. Там жили люди, чьи руки вечно пахли хлебом, а спины гнулись под тяжестью «надо». Каждое лето они праздновали Ламмас одинаково: сжигали чучело Старого Мельника, пели гимны о долге и молотили зерно до тех пор, пока оно не становилось прахом воспоминаний.
Но в тот год, когда река обмелела, а небо затянуло тучами из пепла, случилось странное. В амбаре у вдовы Эйрин одно-единственное зерно отказалось молоться. Оно лежало на камне, твердое, как слеза, и шептало: «Я не хочу быть мукой. Я хочу прорасти».
— Глупое зерно! — ворчал Жернов, вращавшийся по воле Мельника. — Все твои братья стали хлебом. Ты же умрёшь в одиночестве, неприкаянным.
Но зерно не слушало. Оно катилось прочь от мельницы, цепляясь за трещины в камнях, пока не упало в реку. Вода, холодная как мамин упрёк, понесла его к Чёрному Лесу — месту, куда боялись ходить даже тени.
Там, среди корней древних дубов, жила Дева-Серп. Её волосы были сплетены из колосьев, а глаза светились, как серп Луны на рассвете.
— Зачем ты пришло, Зерно-Бунтарь? — спросила она, подняв его с земли.
— Я ищу почву, где нет голосов Мельника. Где не говорят: «Ты должен накормить всех, кроме себя».
— Такая почва есть, — кивнула Дева. — Но чтобы найти её, тебе придётся стать дождём.
Она подняла серп и разрезала зерно пополам. Из трещины хлынул свет, и Зерно распалось на тысячи частиц, смешавшись с ветром.
Первое падение: Частицы стали дождём, который пролился на могилу Старого Мельника. Земля вскрикнула: «Ты смываешь мою историю!». Но из грязи проросли маки — алые, как стыд, превращённый в красоту.
Второе падение: Дождь превратился в росу на щеках вдовы Эйрин. Она вдруг вспомнила, как в юности мечтала танцевать, а не молоть зерно. И впервые за 30 лет заплела в волосы цветок вместо чёрного платка.
Третье падение: Капли упали в реку, и та ожила, унося обломки мельничных жерновов. «Больше не будет «надо», — журчала вода. — Только «хочу» и «дышу».
А Дева-Серп, стоя на опушке, смотрела, как из обновлённой земли пробиваются ростки. Они были кривые, непохожие на идеальные колосья из Деревни. Одни тянулись к солнцу, другие обвивали камни, третьи росли вбок, к северу, куда даже птицы не летали.
— Видишь? — прошелестела она. — Быть мукой — не единственный путь. Можно стать лесом. Или рекой. Или ветром, который сеет семена в чужих снах.
С тех пор в Деревне Вечного Урожая стали происходить странные вещи. Дети собирали колосья с шипами и давали им имена вместо того, чтобы молотить. Женщины пекли хлеб с полынью, горький и живой. А старики, вдыхая аромат свободы, наконец разрешали себе плакать.
А Зерно? Оно так и не стало ничем одним. Зато научилось падать — без страха, без потребности угодить чужой мельнице. И в каждом падении рождалось новое небо.
Мораль, которую не стоит принимать как истину:
Ты — не урожай для чужого стола. Ты — дождь. И даже если тебя назовут потопом — это всего лишь страх тех, кто боится намокнуть. 🌧️🌾