Еля не ошиблась, в свадебной толчее действительно мелькнула Валентина. Та готовилась к празднику так, будто это было главное событие её жизни. Накануне затопила баню, достала из шифоньера самое нарядное платье. Давно не было повода наряжаться. Да и куда, подружки уже не зовут в гости и сами редко наведываются. Валентина долго стояла перед зеркалом, расчёсывая поредевшие, тусклые волосы. За последние годы она сильно сдала: болезни сделали своё дело, но также горели ненавистью тёмные глаза и щёки полыхали от гнева от обиды и бессилия что-либо изменить. Она накинула на голову яркий алый платок, чтобы скрыть следы нещадного времени. Побрызгала на себя духами, которые берегла на "особый случай". Приторно-сладкий запах сирени расползся по избе.
- Чё за аромат в хате? -закашлялся Миша.- Куда намылилась спозаранку?
-Загляну к бывшим родственникам, посмотрю на невесту.
-Лучше бы дома сидела.
Приглашаю на Телеграмм канал. Там кроме романов я публикую сюжеты о поездках, шопинге, путешествиях. Кто желает со мной поближе общаться-добро пожаловать на Телеграмм канал https://Я открыла t.me/dinagavrilovaofficial
Мишка досрочно освободился и сразу к ней, к Валентине. Давай, мол, опять вместе жить, как раньше. Они купили дом у Гавриловых, напротив дома Альдук. Но как раньше не получилось, характер у него там сильно испортился. Чуть что, лез драться и хватался за полено. За время своего заключения он пристрастился к чтению. Мог лежать целыми днями в кровати, смоля папироску, с книжкой в руках. Он перечитал все книжки в местной библиотеке. Валентина старалась изо всех сил, чтобы угодить мужу. Намывала, начищала полы, посадила на окнах цветочки, чтобы всё как у людей, в огороде тоже насадила грядки с луком и морковкой. Но иногда на неё находила такая тоска, такое уныние, что она неделями не заглядывала на огород, не убиралась. Тогда Миша начинал скрипеть, мол, зачем мне такая старуха. «Старуха», не достигшая ещё и пятидесяти, с трудом поднималась, стряпала, прибиралась, а потом опять без сил валилась на кровать. Так проходили её унылые дни.
Слухи о свадьбе вскоре дошли и до неё. Валентина сразу сообразила, бывший муж обязательно приедет. Ведь он единственный дядя со стороны отца жениха. Она встрепенулась, навела чистоту в избе, во дворе. Даже сбегала на гору и нарвала букет полевых цветов. И с того момента она жила ожиданием. В голове непрестанно крутились мысли, она мысленно говорила с Егором, спорила, доказывала, обвиняла. Она готовила речь, отчаянную, горькую. Она была уверена: это он виноват во всех её бедах.
Валентина с волнением приближалась к дому бывшей снохи, Варвары. Они с ней неплохо ладили в свое время. Уже издали слышалась переливы гармони и звонкие переборы гуслей. Во дворе плясали нарядные односельчане. Она незаметно пробралась в избу. Там, среди весёлой толпы, она увидела счастливую, юную пару, жениха и невесту. В этот момент как раз «продавали» блины.
- Ох и хороши невестины блины. Плачу. - кто-то из кошелгинских весело бросил горсть монет.
Гости расплачивались за невестины блины мелочью, складывая деньги на тарелку.
Но Валентину интересовала совсем другая пара. Она, прячась в толпе, встала в стороне и с холодной сосредоточенностью наблюдала за Елей и Егором. Они здесь принимали гостей, помогали хозяйке дома, Варваре. Как она поняла, Егор был старшим дружкой жениха. Он вёл принятые по обычаю разговоры с кошелгинскими гостями. Как бы она ни ненавидела Елю, но вынуждена была признать: соперница выглядела моложе своих лет, несмотря на выводок детей. Валентина с неприязненным вниманием разглядывала выбившиеся из-под платка локоны, белозубую улыбку, ямочки, модное трикотиновое платье. В моде Валентина разбиралась, когда-то и сама любила пофорсить. А теперь не для кого.
Ей до боли хотелось стереть эту улыбку с лица Ели. Но ещё сильнее бесил Егор, гладкий, довольный, подтянутый, в костюме, с густой шевелюрой волос. Рядом с ним её Мишка, выглядел особенно жалко: вечно недовольный, грубый и угрюмый.
А эти двое, весёлые и живые. Их искренняя радость жгла Валентину изнутри. Она кипела от злости и зависти. Она не могла их простить. Она так и не обрела покоя. Егор сидел в её сердце, как ржавый гвоздь. Разговаривать с ним она расхотела, ещё больше не хотела, чтобы он её увидел такую. Она также незаметно вышла из избы. И попыталась что-то узнать о нём. Надеялась услышать плохое, чтобы уцепиться, порадоваться чужому несчастью. Спрашивала у своей бывшей соседки, Галины:
- Как Егор? Как Еля?
Галина отвечала просто:
- Говорят, хорошо устроились. В каменном доме живут, вода в доме.
- Видела я этот дом… Была у них в гостях, - поджала губы Валентина.
Бывшая соседка невольно подлила масла в огонь:
-Люда приезжала на свадьбу.
- Люда?! - вскинулась Валентина. - И даже не зашла.
Галина не дала договорить, заступилась за Люду. Всё бывшие соседи Казанцевых горячо переживали за судьбу их приёмной дочери. Когда она перешла жить к отцу, Галина облегчённо вздохнула, наконец-то, девчонка в надёжных руках. Она росла у них на глазах. Галина сказала:
- Некогда ей по гостям ходить. Вырвалась на денёк. У ней ведь сын остался дома. Утром её Володя отвёз домой.
Валентина часто думала о Люде. Муж ушёл, бог с ним. Но дочка… Дочка не пишет. Молчит, будто и не было её. Она вспомнила, как они с дочкой вдвоём копали погреб под картошку. Люде было тринадцать лет. Тогда они жили вдвоём и ладили друг с другом. Валентина ни у кого не просила помощи, работы она не боялась. Отец её был рукастым, пчёл держал, считался зажиточным. Они кололи с дочкой топором дубовые брёвна, укрывали ими яму, засыпали землёй. Всё делали сами. А теперь у неё ни дочери, ни мужа. Почему не уберегла? Почему всё рухнуло? Если бы тогда поступила иначе, может, сейчас бы Егор смотрел на неё…
Она медленно обошла двор, останавливаясь возле стайки женщин, ловила обрывки разговоров, вслушивалась в сплетни. Но всё, что слышала, было не в её пользу:
- Егор-то, вон какой. Да и с Елей у них лад да любовь...
- А дети какие у них славные! Вся деревня завидует.
- Вот бы всем так жить, как они.
Валентина сжимала кулаки. Слова были как удары по сердцу. Хотелось , выкрикнуть всё, что накопилось за годы. Хотелось, чтобы они почувствовали ту боль, в которой она жила всё это время. Она вспомнила, как сидела ночами в тишине, глядя в стену, как Мишка храпел рядом, пропахший потом и водкой. Вспомнила, как когда-то сама была красивой и желанной.
И тут её взгляд упал на стол, где стояли угощения. На краю сиял стеклянный графин с самогоном. Подавив смущение, она налила рюмку, оглянулась, никто не смотрит. Выпила залпом. Горько. Но разбудило что-то. Что-то смелое. Злое. Опасное.
- А если… - мелькнула мысль. - Если просто взять и подойти? Поговорить. Глядя в глаза. Посмеяться ему в лицо. Напомнить, кто она. Разрушить их праздник. Их счастье.
Друзья, прошу высказываться. Я с большими сомнениями писала эту главу. Сомневалась в её нужности. Может, даже сподвигли на неё дожди, меланхолия и слизни. Что вы думаете?
Валентина выпрямилась. В глазах плескалось решимость. Но ноги вели её не в избу. Она пошла за дом, на задний двор, где никого не было. Села на старое бревно и заплакала. Глухо, в кулак. Она сама всё упустила. Внутри было пусто. Ни злости, ни слов. Только усталость, разлитая по телу. И тоска такая, от которой не спасают даже самые яркие платки и самые крепкие духи.
Путеводитель по каналу. Все произведения
роман "Ты лучше всех" начало
роман "Мачеха" начало
повесть "Поленька, или Христова невеста" начало